После событий прошлого четверга, когда израильский солдат выстрелил сдавшемуся террористу в голову, вопрос этики кодекса Армии обороны Израиля обсуждался неоднократно.

В настоящее время этот метод получил название «интифады волка-одиночки» (термин, придуманный для описания неорганизованной войны на истребление, что велась в основном молодыми вооруженными ножами палестинцами).

Солдат, ставший темой любого обеденного разговора от Метулы до Эйлата, теперь служит символом для всех сторон дилеммы, с которой израильские мальчики и девочки должны столкнуться, как только окончат среднюю школу и наденут форму Армии обороны Израиля. Неизвестно, что родители сказали ему, прежде чем он сел в автобус для прохождения базовой подготовки. Но я признаюсь, что говорю своим собственным детям о том, что я предпочла бы навещать их в военной тюрьме, а не на кладбище.

Когда я в первый раз позволила своему 7-летнему ребенку пойти самому в школу, по радио сообщили, что в нашем районе на свободе террорист. 

Это заставило меня пролететь четыре лестничных пролета с младенцами на руках, чтобы убедиться, что мой ребенок был в безопасности. Как выяснилось, мой сын успел добраться до своего класса, а 18-летней девушке-солдату Ирис Азулай не повезло – ее зарезали прямо перед собственным домом.

Террорист выкрикнул: «Аллах акбар!» – а затем убил еще одного человека и ранил 13-летнего подростка, идущего в школу.

Это было 20 октября 1990 года.

29 декабря 2005 года лейтенант Армии обороны Израиля Ури Бинамо был взорван террористом-смертником в палестинском городе Тулкареме, а Дрор Зикерман, 19-летний солдат, был тяжело ранен. В субботу вечером Зикерман написал на Facebook об этом случае.

«Не стрелять», – приказал Бинамо, когда Зикерман направил оружие на палестинца, показавшегося солдату подозрительным. По его мнению, человек в широком плаще мог прятать под одеждой взрывчатку. Однако солдат повиновался приказу командира.

Зикерман продолжил свой пост: «Расскажите подробнее о том, как гуманна наша армия, но, прежде чем говорить о правилах боя, помните, что из-за них Ури ушел из жизни, а я был серьезно ранен и контужен».

В заключение он предложил: «Может быть, лучше выглядеть убийцей, чем наоборот. Вне зависимости от исхода судебного разбирательства я не пролил ни слезинки по умершему террористу – в отличие от погибшего солдата».

Источник: the Algemeiner