Эран Баниэль, в прошлом – художественный руководитель театра «Хан» в Иерусалиме, рассказывает, почему он решил уйти со сцены и вместе со своим 98-летним отцом создать стартап, связанный с новыми технологиями, и вспоминает, как он работал администратором в лондонских концертных залах.

Я встретился с Эраном Баниэлем в сложный момент для театрального мира Израиля.

После того как месяц назад распространилась весть об уходе Наама Семеля с должности директора Камерного театра, прошел слух об увольнении его брата Амри Ницана с поста художественного руководителя. 

– Какая возможность, только выбирай, – сказал я Эрану, который в свое время занимал должность художественного руководителя театра «Хан», а теперь живет в совершенно ином мире. 

– Что ответишь, если тебе предложат одну из новых вакансий?

– Отвечу вежливо «нет» и пойду дальше своей дорогой. 

– Почему?

– Потому что я утратил passion, страсть к театру. А работать в театре можно только со страстью к этому делу. Театр – это отравленный дар. Если у тебя нет противоядия – верни его или не бери вообще. Если ты руководишь театром, тебя любят единицы, а ненавидят очень многие. И это в то время, как ты очень тяжело работаешь, стараясь выбрать из гор бездарности песчинки таланта. Так зачем мне всё это? 

– И что теперь?

– Мы работаем над созданием технологии «Ду-маток» (вдвое слаще), это небольшой стартап, нас всего пятеро, я руковожу. Мы работаем над технологией усиления вкуса – то есть, иными словами, делаем продукт сладким, но с меньшими затратами сахара. Если говорить еще проще – ты положишь в кофе ложечку сахара, а вкус будет такой, будто ты положил две ложки. Это, можно сказать, революция в наше время, когда мы стараемся употреблять меньше сахара, заботясь о здоровье. 

– Что бы ты сказал, если бы в 1970-е, когда ты играл и пел на сцене «Габимы» (театр в Тель-Авиве), тебе сообщили, что ты станешь директором компании?

– Я бы воспринял это как личное оскорбление, потому что в то время это означало бы для меня неправильный выбор профессии, которую я так любил. 

– Что же произошло?

– Мой путь в театре начался с желания быть актером и певцом. Это заставило меня отправиться в Англию и поступить в одну из лучших академий, где обучали пению и игре. Потом вернулся в Израиль, играл в «Габиме», в Камерном театре, в Хайфском театре, в театре для детей и юношества, да где только я не играл... Так я провел несколько чудесных лет, пока не услышал приговор: я средний актер. А для меня это самое страшное обвинение. Лучше быть плохим, чем средним. 

– Что ты сделал?

– Я обратился к тем областям, в которых, по-видимому, я был менее средним. Делал переводы, ставил спектакли и писал сценарии, занимался другими вещами. Всё это получалось у меня лучше, чем быть актером. Со временем ко мне пришло понимание, что я хочу быть художественным руководителем. Окончил специальный курс, потом руководил отделом драмы на «Коль Исраэль» (израильская радиостанция). Затем руководитель отдела народного искусства Йоси Фрост предложил мне руководить фестивалем театрального искусства в Акко – так прошло два хороших года в моей жизни. Затем стал работать в «Габиме» как драматург с Амри Ницаном, бывшим в то время художественным руководителем. Следующим этапом был пост художественного руководителя в театре «Хан». Мы ставили тогда «Ромео и Джульетту». Именно в то время готовилась почва для моего следующего этапа в жизни. 

– Какого?

– У меня очень хорошо получалось находить источники финансирования для наших постановок. Сам Теди Колек (мэр Иерусалима в 1960-х) говорил, что я преуспеваю в продвижении театральных проектов. Мне удалось привлечь компанию «Филипс» для финансирования «Ромео и Джульетты». Генеральный директор компании заявил, что он обязан познакомиться «с этим человеком откуда-то с Ближнего Востока, который смог получить деньги от «Филипс». Когда он прибыл вместе с женой в Иерусалим, я был приглашен занять номер рядом с его апартаментами напротив стен Старого Города и башни Давида. 

– И чем это закончилось?

– Он подвел меня к окну и, указывая на стены Старого города, сказал: «Здесь нет освещения. Это позор. Я готов финансировать проект». В Израиль приехал знаменитый осветитель, который создал освещение Лиона, города огней (именно Лион, а не Париж является французским городом огней). И стены Старого города были освещены. Генеральный директор «Филипс» сказал мне потом: «Ты способен продать лед эскимосам. Давай работать вместе». Впоследствии с его помощью в Израиле была создана компания, производившая освещение самого разного назначения. Мы делали свет для башни Азриэля, а также освещение на Миллениум, в том числе и за границей. Всё закончилось, когда наш спонсор скончался от инсульта. 

Несмотря на свои новые увлечения Эран не теряет связи с театром. «У меня осталась последняя, волшебная связь с театром – это моя дочь Ана. Она чертовски талантлива, поэтесса и постановщик, я стараюсь помогать ей, но она превосходит меня во всем».

У Эрана три дочери. Старшая, Ноа, – танцовщица ансамбля «Бат-Шева» и в то же время адвокат, занимается авторским правом. Об Ане мы уже говорили. Наоми – редактор фильмов.

К своему последнему этапу Баниэль пришел во многом благодаря своему отцу, профессору Аврааму Баниэлю, который стоял у истоков химической промышленности Израиля. Сейчас ему 98 лет.

«Мой отец – самый молодой стартапер в нашей стране. Он и его друг, профессор Аарон Эяль, запатентовали методику, позволяющую превращать куски дерева в сахар. Я был их руководителем». 

– Наверное, патент обогатил вас?

– Мы ухитрились не получить ни гроша от тех миллионов, которые финская компания заплатила за патент. Это произошло по разным причинам, но мы постараемся не повторять своих ошибок. Мой отец продолжает изобретать, и остановить его невозможно. Так мы пришли к проекту «Ду-маток» – он изобретает, я руковожу, и у на уже есть инвесторы, на этот раз – из Израиля. Хотим, чтобы всё получилось и чтобы людям было сладко, но без вреда для здоровья.

После десятков лет, в течение которых мы с отцом шли разными путями, наши дороги сошлись. И я счастлив, что мы работаем вместе. Наверное, он тоже. Я думаю, что разочаровывал его, когда работал в театре. 

– Ты ходишь в театр?

– Почти нет. Моя работа занимает всё мое время. 

Автор: Яков Бар-Он

Источник: maariv.co.il