«Позиция Франции ясна: да — миру, да — безопасности Израиля, да — палестинскому государству без ХАМАСа», — заявил президент Франции Эммануэль Макрон.
Этот пост французского президента от 11 апреля маскирует политику (или, в более широком смысле, растущую проблему самой Европы). Страны, которые в настоящее время возглавляют движение за признание палестинского государства — Франция, Испания, Ирландия и Норвегия — делают это не в рамках рационального политического процесса, а под внутриполитическим давлением бурного общественного возмущения, в котором доминируют голоса мусульман и воинственных университетских кампусов.
Одностороннее признание палестинского государства стало актом внутреннего умиротворения, и именно поэтому оно представляет собой опасную стратегическую ошибку.
Оно порождено спонтанностью, а не ответственностью. Оно продиктовано необходимостью казаться моральным, но игнорирует разрушительные последствия для безопасности Израиля, региональной стабильности и будущего самих палестинцев.
Во Франции, где проживает около 6,8 миллиона мусульман (10% населения), израильско-палестинский конфликт стал одной из главных внутренних проблем. После атак ХАМАСа 7 октября Макрон сначала выразил поддержку Израилю, но быстро сменил тональность. Заявление о поддержке палестинского государства, сделанное во время боевых действий, было направлено не столько на внутреннюю аудиторию, сколько на внешние уши.
Фоном для этой декларации послужил четырехкратный рост антисемитских инцидентов, запрещенные демонстрации, которые все же прошли на улицах Парижа, и беспрецедентное усиление радикальной «Непокоренной партии» La France Insoumise (LFI) во главе с Жаном-Люком Меленшоном, которая получила 62% поддержки среди мусульман по сравнению с 8% среди населения в целом. Макрон понимал, что если он не даст понять улицам, что его слушают, то политический центр потеряет свою хватку.
В Испании, где проживает около 2,5 миллионов мусульман, палестинская проблема тоже из внешней превратилась во внутреннюю. Правительство Санчеса, состоящее из социалистов и их партнеров из леворадикальной партии Sumar, объявило об официальном признании «Палестины» в апреле 2024 года. Эта декларация была обусловлена не только идеологическими установками, но и стала прямым ответом на растущее давление общественности.
Более чем в 50 городах прошли массовые демонстрации под лозунгом «Остановите геноцид». В университетах были объявлены забастовки, а академические ассоциации потребовали разорвать связи с израильскими учреждениями. Заместитель премьер-министра Испании Иоланда Диас даже выкрикнула лозунг «От реки до моря», вызвав международное осуждение, но повысив свою популярность среди мусульманского населения. И здесь признание Палестины было в первую очередь внутриполитическим маневром.
Хотя Германия официально не присоединилась к этой тенденции, внутреннее давление растет и там. Мусульманское население Германии составляет 5,5 миллиона человек. После 7 октября в крупных городах прошли бурные протесты, число антисемитских инцидентов выросло на 320%, а еврейские учреждения подверглись нападениям.
Эти волнения также вызвали политическую реакцию, хотя и более нерешительную. Канцлер Германии Олаф Шольц говорил о необходимости создания палестинского государства, осуждал сценарии изгнания из сектора и в то же время увеличил помощь Газе. Новые партии, такие как BSW (партия «Разум и справедливость») и DAVA (Демократический альянс за разнообразие и пробуждение), привлекают поддержку мусульман, напоминая немцам о цене, которую они заплатили в 2016 году, когда Социал-Демократическая партия признала геноцид армян и потеряла около ста тысяч избирателей турецкого происхождения.
Попытка Запада провести различие между «террористом-джихадистом» и «националистическим бойцом» ООП отражает фундаментальную неспособность понять суть конфликта. Однако нет никакой разницы между доктриной ХАМАСа («худна») и поэтапным планом партии ФАТХ. Оба они исходят из одной и той же основополагающей стратегии: непрерывной, тщательно выверенной, постепенной борьбы, целью которой является не мирное соглашение, а уничтожение сионистского врага.
В основе мировоззрения ХАМАСа лежит концепция худны — временного перемирия перед лицом сильного врага, которое позволяет реорганизоваться и подготовиться к следующему этапу борьбы. Основатель ХАМАСа шейх Ахмед Ясин говорил об этом еще в 1990-х годах. Высокопоставленные представители ХАМАСа, такие как Халед Машаль и ныне покойные Исмаил Хания и Яхья Синвар, повторяли эту мысль бесчисленное количество раз.
Худна — это не конец конфликта, а лишь тактическая передышка на пути к следующему джихаду, призванная ввести Израиль в заблуждение и выиграть время.
Реальность на местах это хорошо доказывает. Даже если ХАМАС временно разоружится, будет изгнан или «удален с арены», его этос продолжит процветать — в мечетях, учебниках и в уличном дискурсе. Борьба не закончится, она просто пройдет через определенный этап.
ФАТХ и ООП, которую Европа превозносит как умеренного партнера, придерживаются практически одной и той же концепции. В резолюции Палестинского национального совета 1974 года говорится о «поэтапном плане», согласно которому, если на каком-либо политическом этапе удастся закрепиться на какой-либо территории, это послужит средством для продолжения борьбы до тех пор, пока Израиль не будет уничтожен.
Глава ООП Ясир Арафат не скрывал этого стремления. В 1994 году он сравнил соглашения Осло с «договором Худайбийя» — стратегическим тайм-аутом, который пророк Мухаммед брал перед лицом более сильного врага, намереваясь нарушить его в будущем. Бывший палестинский чиновник Фейсал Хусейни назвал соглашения «троянским конем» и недвусмысленно признал, что их целью было существование не рядом с Израилем, а вместо него.
За 30 лет, прошедших после подписания соглашений в Осло, в результате террористических актов было убито более 1500 израильтян, в то время как за годы, предшествовавшие подписанию соглашений, палестинцы убили 270 человек. Палестинская администрация не только не осудила эти теракты, но и поддержала их. Сотни миллионов шекелей были выделены в качестве «зарплаты» террористам; даже под давлением США в 2025 году с требованием прекратить выплаты семьям террористов и «мучеников», ПНА не прекратила эту практику. Выплаты продолжаются (их проводят по другим статьям), и сам лидер ПА Махмуд Аббас ясно дал понять: «Даже если у нас останется всего лишь копейка, мы отдадим ее семьям мучеников».
Система образования ПА, в значительной степени финансируемая Европейским Союзом, продолжает пропагандировать делегитимизацию Израиля, прославление мучеников и демонизацию евреев.
В отчете IMPACT-se за март 2025 года отмечаются такие тревожные аспекты, как географические карты, на которых нет Израиля, воспевание смерти за Палестину, математические упражнения, в которых мученики являются единицей расчета, и изображение евреев как лжецов и врагов ислама.
На публичной арене ПА не только не поддерживает умеренный дискурс, но иногда прямо поощряет террористические атаки. В январе 2023 года, после массового убийства в синагоге в Иерусалиме, Аббас, даже под давлением Соединенных Штатов отказался осудить это деяние, опасаясь, что это нанесет ему политический ущерб. 7 октября каналы ФАТХа показали видеоролики, в которых боевики движения хвастались своим участием: «Члены ФАТХа участвовали в резне — мы убивали их и наступали им на головы», «Поразите сыновей обезьян и свиней».
Только через пять дней, под огромным давлением Вашингтона, появилось расплывчатое заявление о «противодействии нанесению вреда гражданскому населению с обеих сторон», без упоминания ХАМАСа или резни, и ни слова о похищенных или убитых детях.
В настоящее время палестинская политическая реальность не отвечает условиям для построения умеренного или миролюбивого государства. Опросы общественного мнения постоянно фиксируют широкую поддержку радикальных движений и вооруженной борьбы.
Например, в опросе, опубликованном через несколько месяцев после нападения ХАМАСа 7 октября 2023 года:
72% палестинцев поддержали нападение.
70% заявили, что насильственная борьба является наиболее эффективным способом достижения национальных целей.
Только 34% поддержали решение о двух государствах.
Если бы состоялись всеобщие выборы, ХАМАС победил бы со значительным отрывом как в Газе, так и на Западном берегу.
Палестинская общественность не только разочаровалась в своем руководстве, но и переосмысливает понятия «стойкость» и «решимость». Доверие вызывают в основном деятели, связанные с вооруженной борьбой, такие как Марван Баргути, отбывающий пять пожизненных сроков за убийство, в то время как умеренные фигуры, такие как Салам Файяд, считаются слабыми или даже «коллаборационистами».
Однако следует отметить, что наряду с радикальным большинством существует меньшинство, которое отличается спокойствием, гражданственностью и умеренностью. Среди них есть преподаватели, студенты, предприниматели, ученые и бизнесмены, которые верят в иной подход, основанный на институциональном строительстве, диалоге и совершенствовании общества изнутри. Они не составляют большинства и не обладают политической властью, но они есть, и они противостоят давлению со стороны ХАМАСа и иногда со стороны ПА.
На данный момент это не действующая оппозиция, но потенциальное ядро, из которого может быть построено руководство, общество и надежда.
Даже если мы на время оставим без внимания общественный дискурс и радикальную идеологию, практический вопрос остается: существует ли в настоящее время палестинская институция, способная построить жизнеспособное государство? По всем политическим, институциональным и экономическим критериям ответ отрицательный.
С 2007 года сектор Газа и Западный берег реки Иордан управляются конкурирующими структурами: ХАМАС, правящий в Газе как независимая и вооруженная исламистская организация, и ПА, управляющая частью территории, обычно называемой «Западным берегом», с ограниченными полномочиями и хрупкой стабильностью. Попытки примирить эти две группы (Каирские соглашения, временные правительства единства, объявления об урегулировании) снова и снова терпят неудачу.
Не существует единой власти, политики или правовой системы — и уж точно нет совместного контроля безопасности на местах, единого правительственного адреса или реальных шансов на объединение.
Бюджеты как ПА, так и ХАМАСа формируются в основном за счет внешней помощи — от Европейского Союза, арабских государств, а иногда и частных организаций. В стране нет ни эффективного налогообложения, ни независимого центрального банка, ни упорядоченной экономической политики. Поскольку большая часть государственного бюджета зависит от пожертвований, в отсутствие помощи оба образования рухнут. Государство, созданное в таких условиях, будет полностью зависимым, а не суверенным.
Даже если допустить существование государственных структур, содержание самих институтов глубоко ущербно. Правовая система не является независимой, а подчиняется политическому давлению и силам безопасности; правительственные учреждения страдают от коррупции, раздутого бюрократического аппарата, политических назначений и отсутствия прозрачности; система образования не направлена на примирение, а способствует развитию конфликта и ультранационалистического нарратива; СМИ и религиозные учреждения служат не обществу, а правящим партиям.
ПА на Западном берегу, а тем более в Газе, почти полностью зависит от Израиля в обеспечении основных инфраструктурных потребностей: воды, электричества и топлива. На Западном берегу Израиль обеспечивает около 40% потребления воды и почти все электричество. В Газе до войны около 50% электроэнергии и 10% воды поступало из Израиля.
Разрыв между рассуждениями о суверенитете и полным отсутствием базовой инфраструктурной независимости резко бросается в глаза. Даже если государство будет признано, оно не будет функционировать как государство. Это будет и государство террора, и институционально несостоятельное государство, которое вскоре станет игрушкой внешних или внутренних сил.
Если Европа хочет помочь в создании палестинского государства, она должна признать, что в настоящее время односторонняя декларация не будет способствовать созданию государства; скорее, она будет препятствовать решению. Нынешняя ситуация не дает оснований для создания суверенного государства, и любое поспешное признание лишь усугубит хаос. Европа, которая якобы возглавит усилия, должна работать в сотрудничестве с Соединенными Штатами и умеренными арабскими государствами, чтобы создать условия на местах для постепенного создания государственной инфраструктуры.
Уроки Ливана очевидны: государство не может подняться, пока рядом с ним действуют вооруженные террористические организации. Поэтому фундаментальным требованием является полное разоружение всех палестинских организаций, как в Газе, так и на Западном берегу.
Эта мера, которая, вероятно, потребует роли специальных международных и местных сил, должна осуществляться под пристальным наблюдением, в координации с Израилем и в рамках согласованных рамок суверенной демилитаризации. Соответственно, оружие должно оставаться только в руках муниципальных субъектов, задача которых — сохранять гражданский порядок.
Еще одно требование касается людей. В течение двух десятилетий не удавалось вырастить новое палестинское руководство. Целое поколение профессионалов, ученых, предпринимателей и педагогов было исключено из политических рамок. Окостеневшее правительство и коррумпированная политическая структура блокировали любую динамику обновления.
Настоящее руководство вырастет не из кабинетов ПА, а из глубинных гражданских слоев: профессионалов, предпринимателей, ученых, которые придерживаются прагматичного и реалистичного мировоззрения. Такое руководство будет заниматься в первую очередь не конфликтом с Израилем, а внутренним строительством гражданского общества: рынком труда, образованием, СМИ и здравоохранением.
Будущее сосуществование возникнет не на основе деклараций, а благодаря технологическому, профессиональному и экологическому сотрудничеству. Такие инициативы уже есть, но они остаются маргинальными и ограничиваются гражданской сферой из-за ограничительных политических рамок. Потенциал гораздо выше.
Этот потенциал можно реализовать, добиваясь инфраструктурной и экономической независимости. Один из главных недостатков существующей палестинской структуры — почти полная зависимость от Израиля в вопросах водоснабжения, электроснабжения, топлива и базовой инфраструктуры. Для развития реального суверенитета необходимо постепенное обретение инфраструктурной независимости. Европейские инвестиции должны быть обусловлены регулированием, координацией и надзором со стороны Израиля, включая развитие источников воды, электростанций и расширение внутреннего производства как на Западном берегу, так и в секторе Газа.
Европа может и должна финансировать и направлять этот процесс. Цель должна заключаться не в отсоединении от Израиля, а в развитии реального потенциала экономико-административной независимости.
С практической точки зрения, необходимо создать эффективное правительство и местную экономику. В настоящее время не существует палестинских институтов, способных функционировать на суверенном уровне. Нет ни эффективного бюджетного надзора, ни экономической независимости, ни профессиональной администрации. Восстановление должно начаться на муниципальном уровне. Муниципалитеты, местные советы, экономические зоны — все они могут стать лабораториями эффективного управления, ответственного менеджмента и местного развития.
И последнее — это сфера информации. Пока палестинские образовательные, религиозные и медийные системы пропагандируют дискурс ненависти, превосходства и виктимности, гражданское сознание развиваться не может. Школы должны подвергнуться глубокой реформе: в плане содержания, ценностей и обучения. Мечети должны находиться под надзором. Средства массовой информации должны быть открыты для новых голосов.
Невозможно построить общество, если его язык — это язык вечного конфликта. Только если в общественном дискурсе произойдут системные изменения, можно будет говорить о будущих политических преобразованиях.
Как уже отмечалось, ни один процесс не может быть успешным без постоянной поддержки со стороны умеренных арабских государств. Иордания, Египет, Марокко и Объединенные Арабские Эмираты могут обеспечить основу, включающую политическую поддержку, экономическое руководство и стратегические связи с арабским миром.
Участие Европы будет необходимо не только для того, чтобы противостоять давлению и гарантировать разоружение, но и чтобы придать легитимность новому, формирующемуся руководству.
Только после того, как все это будет достигнуто, наступит подходящий момент для того, чтобы начать думать о политическом урегулировании. Не в самом начале, а после того, как будет создана моральная, административная и общественная инфраструктура, способная поддерживать себя. Возможны такие варианты, как суверенная автономия под надзором, региональная федерация или конфедерация. Важно, чтобы решения принимались не для ослабления политического давления, а как часть подлинной готовности к переменам, противостояния террору, демилитаризации и стремления к мирным и добрососедским отношениям.
Заявления европейских правительств о признании палестинского государства — это не результат дипломатического прорыва, а политический ответ на растущее внутриполитическое давление. Проблема в том, что это давление, которое исходит от мусульманских общин, улиц, студенческих кампусов и Интернета, требует не рационального решения, а эмоционального жеста. И Европа, раз за разом, поддается ему.
В настоящее время Европа страдает не только от неправильной внешней политики, но и от серьезной внутренней слепоты. Вместо того чтобы мужественно бороться с процессом внутренней радикализации (в виде изолированных мигрантских кварталов, радикальных мечетей, антисемитизма под прикрытием моральных причин и роста партий, поддерживающих ХАМАС), Европа предпочитает экспортировать проблему. И делает это с помощью прокламаций вроде «Палестинское государство сейчас», которые, возможно, звучат красиво, но отражают потерю внутреннего контроля.
Это уже не просто вопрос для Израиля или палестинцев. Это европейский вопрос: может ли либеральная демократия выжить, если она отказывается от понимания реальности, от политической морали, от установления четких границ?
Если Европа хочет внести свой вклад в решение проблемы, она должна начать с укрепления умеренных сил среди палестинцев и внутри самой Европы. Она не должна подчиняться дискурсу силы, но обязана вернуть дискурс ответственности.
JNS, перевод Ларисы Узвалк
