«Израиль обращается с палестинцами точно так же, как нацистская Германия обращалась с евреями».
Немногие лозунги современной пропаганды столь же мощны, эмоциональны и ядовиты, как этот. В последние годы его используют на демонстрациях и в социальных сетях. Газа изображается как «Освенцим» XXI века. Израильские авиаудары называют «геноцидом». «Лагеря беженцев» сравнивают с Варшавским гетто. Накба («бедствие» или «катастрофа» государства Израиль) переименована в «арабскую шоа». Правительство Израиля обвиняют в подготовке «окончательного решения».
Использование подобных лозунгов не является результатом анализа. Это «пропаганда по аналогии». Прием псевдоисторического зеркального отображения, который сажает Израиль на скамью подсудимых мирового общественного мнения. Цель ясна: лишить еврейское государство какой-либо моральной легитимности и представить само его существование как преступление.
Эта техника следует простому и жестокому шаблону: все, что евреи пережили в XX веке, теперь проецируется на палестинцев. Перенося нарратив Холокоста на арабо-израильский конфликт, активисты создают ложную моральную эквивалентность. Трагедия еврейского народа (убийство шести миллионов) используется как оружие против единственного еврейского государства в мире.
Если евреев можно обвинить в тех же преступлениях, которые когда-то были совершены против них, то легитимность Израиля мгновенно рушится. Тот, кто изображается как виновный в «величайшем преступлении современности», не может иметь права на существование. В этом заключается основная логика.
В центре этой конструкции лежит приравнивание Накбы к Холокосту. Палестинская версия событий не рассматривает 14 мая 1948 года, день провозглашения независимости Израиля, в контексте попытки геноцидальной войны, развязанной пятью арабскими армиями. Вместо этого он представлен как зеркальное отражение еврейской трагедии: в то время как евреи были убиты в Европе, палестинцы, якобы, были изгнаны в рамках преднамеренной этнической чистки.
История переписывается. Тот факт, что арабские лидеры отвергли раздел, объявили войну и стремились к уничтожению еврейского государства, опускается. Остается упрощенный миф: евреи перестали быть жертвами и превратились в угнетателей.
Такие слова, как «геноцид», «апартеид», «расистский режим», имеют огромный моральный и политический вес. Применяемые к Израилю, они автоматически вызывают возмущение (протесты, бойкоты, дипломатическую изоляцию) не требуя каких-либо реальных доказательств. Демонстранты размахивают флагами, на которых свастики заменяются звездами Давида, а вирусные мемы представляют израильских генералов как «наследников Гитлера».
То, что когда-то казалось немыслимым — сравнивать евреев с нацистами — вошло в мейнстрим публичного дискурса. Рабочее определение антисемитизма Международного альянса памяти жертв Холокоста (IHRA) прямо называет это: «Сравнение современной политики Израиля с политикой нацистов» является проявлением антисемитизма. Такие сравнения оскверняют память жертв Холокоста и превращают их потомков в злодеев. Это не критика, а демонизация, древняя ненависть, наряженная в современную одежду.
С исторической точки зрения такое сравнение абсурдно. Холокост был уникальным событием: систематической попыткой уничтожить целый народ.
Израиль, напротив, является демократическим государством, защищающимся от террористических организаций, открыто призывающих к его уничтожению. Массовая резня, осуществленная ХАМАСом 7 октября, без прикрас продемонстрировала эту реальность. Жертвы среди гражданского населения в Газе — трагедия, но они не являются целью израильских военных. Гибель мирного населения является следствием, того, что ХАМАС размещал ракеты в жилых районах и строил туннели под школами и больницами. На самом деле, палестинское население растет на протяжении десятилетий, что является объективным демографическим фактом, прямо опровергающим утверждение о геноциде.
Пропаганда не следует фактам, а опирается на образы, и ХАМАС в совершенстве овладел этим искусством. Он гарантирует, что каждый акт самообороны Израиля дает материал, который можно использовать против еврейского государства. Каждая трагедия мгновенно транслируется, и каждое разрушенное здание становится символом жертвенности. В основе этой стратегии лежит культ мученичества.
Для ХАМАСа гибель мирных жителей — не печальное последствие, а политический актив. Каждая жертва вплетается в историю о жертвенности, транслируется как доказательство сопротивления и освящается как часть более широкой борьбы. Израиль может обладать военным превосходством, но ХАМАС контролирует нарратив, представляя себя Давидом против Голиафа в цифровую эпоху.
В действительности Армия обороны Израиля ведет одну из самых сложных войн современности, неустанно стремясь защитить гражданское население, выходя далеко за рамки требований законов войны и международного права.
Эта пропагандистская война носит глобальный характер: вирусные ролики с изображением разрушений лишены контекста и широко распространяются в социальных сетях, часто достигая миллионов зрителей, прежде чем появляется какое-либо объяснение или подтверждение. Таким образом, пропаганда становится не сопутствующим фактором конфликта, а самостоятельным полем битвы.
Некоторые утверждают, что евреев следует судить более строго именно потому, что они когда-то страдали, что жертвы имеют особую обязанность никогда не причинять боль. Этот аргумент является не моральным, а дегуманизирующим. Он превращает евреев в вечных подозреваемых, людей, определяемых не правами, а обязанностями.
Холокост был не «моральным уроком» для евреев, который они должны были усвоить, а попыткой стереть их из истории. Требовать от выживших и их потомков «извлечь» из этого уникальный урок, в то время как ни одной другой нации не отказывают в праве на самооборону, свидетельствует о глубоко искаженном мировоззрении.
Для Европы такие сравнения имеют своеобразную выгоду. Если израильтяне — «нацисты», то вина предыдущих поколений становится легче переносимой. Холокост универсализируется, опустошается и релятивизируется. Вместо того чтобы помнить об этой уникальной трагедии, Европа проецирует ее на Израиль, что приводит к тривиализации еврейских страданий и подпитывает новый антисемитизм.
Острая критика политики Израиля, конечно, вполне законна. Как и в любой демократии, его правительство должно выдерживать тщательную проверку. Однако сравнения с нацистами, двойные стандарты и инверсия Холокоста не являются обоснованной критикой; это антисемитская идеология. Они релятивизируют геноцид, отрицают право Израиля на существование и создают климат, в котором антисемитское насилие становится социально приемлемым.
Память о Холокосте должна быть основана на правде. Инвертировать ее, превращая евреев в нацистов, а террористов — в жертв, означает практиковать современный антисемитизм. Мир уже видел, к чему приводят такие искажения.
JNS, перевод Якова Скворцова
