Израильская электоральная система мало кому нравится. Тем не менее она работает и сохраняет свою эффективность.
Многие считают, что причиной провала попыток сформировать по итогам апрельских выборов правительство является упрямство одного человека. Вопрос только — кто этот человек?
Некоторые полагают, что это Авигдор Либерман, лидер партии «Наш дом — Израиль» (НДИ), чьи требования призыва харедим в ЦАХАЛ не позволили Биньямину Нетаньяху сколотить коалицию с участием ортодоксов. Другие обвиняют самого Нетаньяху, который, не сумев собрать к сроку коалицию, заявил о досрочных выборах, не дав попытать счастья лидеру другой партии.
Однако для большинства наблюдателей — как внутри Израиля, так и за его пределами — главной виновницей оказалась сама израильская избирательная система. При этой системе фракция из пяти человек (как, например, НДИ) может навязать свою волю партии-лидеру — или довести дело до роспуска только что избранного парламента.
В самом деле, небольшие секторальные партии на протяжении десятилетий играли непропорционально значительную роль в формировании политики и принятии решений по бюджету. А все из-за коалиционной системы, которая делает более крупные партии зависимыми от своих младших партнеров, без которых они не могут завоевать большинство в кнессете.
Ранее многие премьер-министры Израиля приходили к выводу, что политическая система страны делает ее слишком сложной для управления.
Знаменитый «переворот» 1977 года, когда впервые правительство формировала не МАПАЙ-Авода, а ее главный конкурент, Херут-Ликуд, был обусловлен в значительной степени недовольством ультраортодоксов тем, что национальная авиакомпания «Эль-Аль» совершает рейсы в шабат. Правые же часто жалуются, что соглашения 1993 года в Осло были приняты одними только арабами и харедим.
Общим местом, банальностью стало утверждение, что фундаментальные вопросы, имеющие значение для всей нации, решают группы меньшинств.
На первый взгляд, способ формирования парламента, при котором депутаты избираются от партийных списков, близко коррелирующих с этносоциальным составом страны, со всей пестрой мозаикой израильского общества, лишь служит сохранению разобщенности.
Однако на практике не все так просто. Израильская избирательная система не просто усиливает племенные различия — она приводит различные группы к консенсусу, позволяя избежать насилия — именно потому, что большинство вынуждено обращать внимание на меньшинства. Иногда этого внимания слишком много, иногда —недостаточно, но тот факт, что такие группы, как харедим, вязаные кипы, сефарды, русскоязычные и т.д., всегда получают «место за столом», свидетельствует о лучших чертах израильского общества — о его сплоченности и демократичности (хотя некоторым премьер-министрам это и не нравится).
Трибы
У избирательных урн израильтяне превращаются в представителей той или иной трибы (племени). Зачастую избирательные предпочтения израильтянина больше зависят от страны происхождения его дедушек, чего от его насущных социоэкономических интересов. Выходцы из мусульманских стран Востока (мизрахи) практически поголовно голосуют за правых. Выходцы из Европы (ашкеназы) явно склоняются влево. Русскоязычные, хотя по происхождению они в основном ашкеназы, тоже преимущественно придерживаются правых взглядов. Харедим (разделенные к тому же на ашкеназский и сефардский лагеря, каждый со своими партиями) образуют отдельную «электоральную трибу». Так же обстоит дело и с религиозными сионистами (вязаные кипы), чьи политические взгляды по одним вопросам более правые, чем у харедим (например, в отношении безопасности поселений), по другим — более либеральные (например, религия и социальные проблемы).
Например, на выборах в кнессет 2015 года в Беэр-Шеве, городе с преимущественно сефардским населением, а также со значительным русскоязычным меньшинством, правый «Ликуд» победил левоцентристский «Сионистский лагерь» с разгромным счетом 38%:12%, а «русский» НДИ завоевал еще 12% голосов. А в соседнем поселке Омер (де факто пригород Беэр-Шевы), где проживают в основном состоятельные ашкеназы, расклад был зеркально противоположный: «Сионлаг» — 38%, «Ликуд» — 22%, центристский «Йеш Атид» — 15%.
Или, скажем, Герцлия, столица израильского хай-тека, с преимущественно ашкеназским населением. Здесь «Сионлаг» одержал убедительную победу во всех районах, за исключением двух, самых непрестижных (Яд-Атиша и Неве-Амаль), где живут выходцы из Северной Африки. Там победил «Ликуд».
Такая же картина наблюдалась на последних выборах в апреле. «Ликуд» одержал самые убедительные победы в двух почти исключительно сефардских городах: Димоне на юге (56%) и Бейт-Шеане на севере (55%). В Иерусалиме «Ликуд» лучше всего показал себя в районах Хар-Хома и Катамоним, населенных в основном представителями рабочего класса сефардского происхождения (там, в частности, живет большая община выходцев из Курдистана). «Кахол-Лаван» же победил в районах Кирьят-Хайовел, Бейт-Хакерем, Рехавия, населенных преимущественно ашкеназами.
Повсюду результаты голосования наиболее четко коррелируют с происхождением населения, а для таких секторов, как харедим, вязаные кипы или арабы, эта тенденция работает еще более четко. Так, в той части города Хацор-а-Глилит, которая населена гурскими хасидами, харедимная партия «Яадут а-Тора» получила буквально 99% голосов. В Араре, бедуинском поселке в Негеве, 91% голосов завоевал «Раам-Балад». В арабском же городе Умм-эль-Фахм, расположенном на севере, около 80% получил «Хадаш».
Конечно, нельзя говорить, что все сефарды голосуют за «Ликуд», а ашкеназы — за «Аводу» или МЕРЕЦ. На практике картина более сложная, как и все израильское общество. Во-первых, многие израильтяне являются потомками смешанных сефардско-ашкеназских браков. Да и внутри ашкеназской и сефардской групп есть разница. Скажем, электоральное поведение марокканцев и йеменцев заметно различается. Тем не менее, несмотря на все различия, израильтяне ощущают себя единой нацией. Этому способствует общая гражданская культура, язык иврит и, конечно, сплоченность перед лицом внешних угроз.
И все же этническое происхождение является лучшим маркером политических пристрастий израильтян, чем большинство других факторов. Ашкеназско-сефардский раскол привел к перевороту 1977 года. Именно он заставил сефардов-харедим создать собственную партию ШАС. Недавно бывший глава «Моссада» Шабтай Шавит раскритиковал избирателей «Ликуда». «Избиратели, поддерживающие “Ликуд”, не обладают должным уровнем развития, не понимают и не разбираются в политике», — заявил он. Нетаньяху, хоть он сам является ашкеназом, выступил с гневной отповедью. Пресс-служба «Ликуда» сообщила, что «представители левого лагеря необоснованно заносчивы по отношению к другим гражданам страны».
Суть израильской политики
То обстоятельство, что партии активно эксплуатируют эти различия, не означает, что они созданы искусственно и не имеют конкретных социальных программ. И израильская электоральная система вполне адекватна израильскому обществу.
Избирательная система Израиля — одна из самых простых в мире. Вся страна представляет собой один избирательный округ, который избирает однопалатный парламент. Израильтяне не избирают депутатов напрямую, персонально. Они голосуют за партию, чей список кандидатов заранее известен. После выборов президент Израиля (который избирается кнессетом) поручает одному из членов кнессета (обычно это лидер набравшей максимальное число голосов партии) сформировать правительство. Эта система пережила войны, чрезвычайные ситуации, экономические кризисы, этнические раздоры — несмотря на отсутствие стабильного опыта более развитых демократий. Благодаря такой системе между законодательной и исполнительной ветвями власти практически нет разногласий и противоречий.
Представим себе, что в Израиле произошла электоральная реформа, и пропорциональная избирательная система заменена мажоритарной (как в США или Великобритании). В этом случае многие группы меньшинств не получат представительства в парламенте, а если большинство парламентариев пожелает принять несправедливый, недемократичный закон, то что его остановит?
Эффективность израильской демократии доказывает уже то, что она выжила, хотя израильтяне, возможно, являются наименее приверженным демократии народом в западном мире.
Секрет устойчивости израильской демократии — в автоматически учитываемом балансе интересов всех групп населения. Например, именно в ходе коалиционных переговоров лидеры «Ликуда» или «Аводы» вынуждены были принимать во внимание интересы харедим, вязаных кип, русских или арабов. Именно в условиях израильской демократии стали возможны феномена Давида Леви, отца 12 детей из Бейт-Шеана, ставшего главой МИДа, или Моше Кахлона, 5-го из семи детей в семье выходцев из Ливии, добившегося поста министра финансов и возглавившего свою небольшую партию «Кулану».
Именно в ходе коалиционных переговоров лидеры «русских» партий (сначала «Исраэль ба-алия», затем НДИ) добивались улучшения условий для интеграции своего электората и дали ему мощный независимый голос в общенациональном хоре. Израиль абсорбировал и интегрировал русскоязычных репатриантов не столько посредством планирования и выработки определенной политики, сколько простой передачей контроля над соответствующими государственными институтами (например, министерством абсорбции и строительства) самим представителям репатриантских кругов.
Когда рядовые израильтяне говорят о демократии, они не имеют в виду определенный набор идей и институтов. Под «демократией» они понимают, скорее, нечто вроде «живи и дай жить другим». Стихийно в израильском обществе сформировалась система, при которой власть большинства ограничивается, индивидуальные свободы охраняются, что в сумме обеспечивает солидарность и сотрудничество политической системе страны.
«Демократия» для секулярных сторонников партии «Йеш Атид» означает, что религиозное население не будет принуждать их жить по нормам Галахи. Для избирателей харедимных партий демократия означает получение необходимых средств из госбюджета на общинные нужды, а также участие в политике — в тех ее аспектах, которые непосредственно затрагивают интересы ультраортодоксов. Для малообеспеченных представителей сефардского большинства, живущих в периферийных «городах развития», «демократия» означает учет их интересов при распределении бюджета, а также, например, признание вклада их общин в культуру и науку Израиля. Так, например, Премию Израиля по литературе писатель сефардского происхождения (Эрез Битон) впервые получил в 2015 году — через 62 года после того, как эта награда была учреждена.
21-й кнессет был распущен, конечно, не из-за личных капризов и прихотей Нетаньяху или Либермана. Разумеется, оба они личности амбициозные, возможно и эгоцентричные. Но в данном случае очевидно, что каждый из них действовал как представитель своей трибы, той части общества, которая считает его своим лидером.
Проверка временем
Предстоящих сентябрьских выборов в кнессет, скорее всего, можно было избежать. Весьма вероятно, что после них начнется такая же торговля, как и после предыдущего волеизъявления в апреле. Недоумевать по поводу выборов, которые проходят каждые четыре месяца, — вполне разумно. Но даже если конкретные действия современных политиков кажутся бессмысленными или даже вредными, сама система, благодаря которой расколотое израильское общество приходит к консенсусу, выдержала испытание временем.
Иными словами, сам тот факт, что у Нетаньяху возникают проблемы с управлением страной в рамках нынешней системы — не является ли убедительным аргументом в пользу ее эффективности?
Оригинальный текст: Times of Israel
Сокращенный перевод с английского Ильи Амигуда
