Почему? Как такое могло случиться? Какой должна быть наша реакция? После трагедии евреи всего мира задают себе вопросы, на которые невозможно ответить.
Для поиска ответов, кажется, есть два пути.
Многие призывают правительство провести полное расследование причин катастрофы и покарать виновных.
Но другие отвечают на эти вопросы, заглядывая внутрь себя в духовном размышлении. Что мы можем извлечь из этой трагедии в индивидуальном порядке? Что мы можем сделать лучше в себе?
Первый путь заставляет общество брать на себя ответственность. Второй призывает каждого человека взять на себя личную ответственность и использовать этот момент для совершенствования своей духовной жизни.
Оба пути возможны, но каждому свое время. Во-первых, мы должны завершить траур, затем принять внутренние духовные изменения. Потом мы сможем получить необходимые правительственные комментарии и предложения по структурным изменениям.
Конечно, мы никогда не найдем верных ответов на вопрос «почему?». Это жизнь: почему случаются плохие вещи? Почему убивают детей? Почему гибнут невинные люди? Почему этот человек выжил, а тот погиб?
Для поклонников модерна, которые думают, что каждую проблему можно решить с помощью науки и действий правительства, ответ ясен. Верующий же смотрит внутрь, уповая на свою душу. В Талмуде душа описывается как независимая от тела сущность, как та часть человека, которая непосредственно создана Б-гом.
Я лично столкнулся с этим выбором, когда мой сын два года боролся с лейкемией. В конце концов его жизнь спас студент ешивы, который случайно зашел в банк костного мозга в Иерусалиме и проверил свои показатели. Два молодых еврея, разделенные тысячами миль, оказались идеальной парой, и один спас жизнь другому. Но во время этого испытания болезнью моя жена постоянно спрашивала: почему? Почему наш сын? Почему он должен страдать? На этот вопрос у меня не было и сегодня нет абсолютно удовлетворительного ответа.
Тем не менее я находил утешение в двух историях: одна о пережившем Холокост писателе Эли Визеле, другая — об одной из израильских вдов войны, Шифре Морозовой.
После Холокоста Визель отказался от жизни. Он не хотел жениться и боялся принести детей в мир, который может создать такое зло.
Любавичский Ребе утешил его израненную душу и помог ему найти путь к гармонии. «Мы не знаем, почему Б-г делает это, — сказал Ребе, — но мы знаем, что есть причина, Б-жественный план».
«Если вы верите, что все это случайно, то никогда не найдете ответа на свои вопросы, — объяснил Ребе. — Если вы верите, что план существует, даже если не знаете, в чем он состоит, вы можете утешиться, зная, что ответ существует».
Хотя это немного утешило Визеля, он все же был слишком ранен тем, что перенес. Но Ребе снова воодушевил его во время Симхат-Торы, когда Визель присоединился к празднующим и получил от Ребе немного вина, «кос шель браха». Когда он наконец подошел к Ребе, то представился как «хасид из Вижница [имея в виду происхождение своей семьи], который посещал Любавичи». Ребе ответил, что, если он был в Любавичах, то должен действовать, как положено, и сказал Визелю просить благословения.
В хасидской традиции это — невероятная возможность; если можно сравнивать, то это как получить пустой чек, в который можно вписать любую сумму. Благословение цадика — величайший духовный дар.
Визель молча стоял ошеломленный, пока Ребе не сказал: «Позвольте мне благословить вас начать все сначала». Ребе сказал Визелю, что пора набраться смелости вернуться к полноценной жизни.
Через некоторое время Визель женился в Иерусалиме. На его хупу от Ребе прибыл прекрасный букет цветов. Визель так и не нашел точного ответа на свой вопрос «почему», но он знал, что в духовных мирах присутствует его сущность, и это придало ему смелости начать все сначала.
Теперь расскажу другую историю — Шифры Морозовой, сестры моего одноклассника по ешиве в Кфар-Хабаде в период между Шестидневной войной и Войной Судного дня, в прошлом студента из Голландии. Шифра до сих пор живет в Кфар-Хабаде. Ее муж, Довид, десантник, погиб в стычке на Суэцком канале сразу после Шестидневной войны. Она осталась вдовой с тремя маленькими детьми.
Вместо того чтобы замкнуться в своем горе, Шифра стала источником утешения для других. Она путешествовала по стране, навещала семьи, потерявшие близких в войнах, выслушивала их горести, утешала их, организовывала праздничные мероприятия и пыталась помочь им преодолеть свою большую потерю.
Раз в год она устраивала массовое празднование бар-мицвы в Кфар-Хабаде для сирот, детей погибших солдат. Политики, генералы и хасидские раввины танцевали с детьми, внушая им уверенность, что с ними — весь еврейский народ.
Она превратила свое горе во вдохновение для помощи другим — несмотря на то, что ее мать погибла во время Холокоста, а дед ее мужа был расстрелян в России за приверженность вере.
Три года назад я стал свидетелем того, как в Шаббат вся ее семья собралась, чтобы отметить 50-летие гибели ее мужа. За столами сидели трое ее детей и десятки внуков и правнуков. Ее любовь к другим вызвала Б-жественное благословение, которое безмерно обогатило ее жизнь.
Нет. Точных ответов на жизненные печали, боли и потери нет. Некоторые найдут свое утешение в деятельности по недопущению несчастных случаев, подобных трагедии на горе Мерон, благодаря надлежащему правительственному надзору, соответствующим помещениям и лучшему планированию. Хотя эти меры жизненно важны, они не залечивают ран семьям, потерявших близких. Это придет не извне, но изнутри человека.
Хотя мы, возможно, никогда не увидим настоящих ответов, вера учит нас, что есть ответы и причины, понять которые нам недоступно.
Но, посвятив себя большей любви, состраданию к другим и более сильной вере во Вс-вышнего, мы можем оттолкнуться от своих печалей и потерь, чтобы получить возможность стать лучше и чище.
Jerusalem Post, перевод Марии Якубович
