«Экономическое оздоровление» общин горских евреев посредством укрепления сельского хозяйства шло двумя путями: во-первых, посредством стимулирования их переселения в сельские поселения Крыма и в Биробиджан, и, во-вторых, путем выселения из городов и отправки в сельские районы на территории Кавказа.
Переселение в Крым
В 1924 г. впервые были получены известия о том, что для евреев имеется возможность переселиться в Крым. Среди горских евреев появился даже слух, что это связано с переселением евреев в Эрец Исраэль, и что туда вскоре отправятся корабли из Одессы.
Для властей готовность горских евреев к перемене места жительства была фактором, способствующим осуществлению их планов. Летом 1925 г. первая группа численностью в двадцать семей была направлена в крымский город Джанкой. В 1926 г. туда прибыло еще 25 семей из Азербайджана, в 1927 г. — еще 50 семей.
Прибывшие первыми сообщили родственникам о том, что они благополучно устроились, и среди горских евреев развернулось движение за переселение в Крым. Оно еще больше расширилось после публичного выступления в Баку известного большевика Семена Диманштейна, руководителя Еврейской секции при Комиссариате по делам национальностей. После его выступления в Баку около двухсот еврейских семей записались в число кандидатов на переселение. Но организаторы смогли отправить лишь 35 семей, что породило большое разочарование среди оставшихся.
Слухи о переезде в Крым распространились по деревням в окрестностях Баку, и выстроились огромные очереди желающих внести свое имя в списки переселенцев. Люди особенно уповали на слухи о том, что каждому вновь прибывшему в Крым выделяется участок земли. Люди мечтали выбраться из Азербайджана еще и потому, что в их памяти еще были свежи погромы гражданской войны.
Ожидая переезда, крестьяне не стали засевать поля. Все их чувства, все надежды и планы были связаны с обещанным переселением. Однако энтузиазм сразу улегся после того, как выяснилось, что переселять будут не только в Крым, но и в Биробиджан. В 1928 г., в праздничной атмосфере, из Азербайджана уехало 97 семей горских и ашкеназских евреев, из них 81 — в Крым и 16 — в Биробиджан.
В Крыму, на новом месте, однако, не все пошло так гладко, как представлялось заранее. Условия жизни были очень тяжелыми. Сразу же возник антагонизм между европейскими и горскими евреями. Не удивительно, что четверть поселенцев вернулись на свои прежние места проживания, и, как писали газеты того времени, начали «клеветать по поводу условий существования поселенцев в Крыму, для того чтобы оправдать свою неприспособленность к трудностям и к работе». Идея переезда перестала вызывать энтузиазм, и люди стали искать возможностей продолжать жизнь на Кавказе, к климату и условиям жизни которого они привыкли.
Миграция горских евреев из Азербайджана, Дагестана и северного Кавказа в Крым продолжалась в 1929—1930 гг. В этот период туда отправилось еще несколько десятков семей. В 1930-х гг. власти проводили среди горских евреев усиленную агитацию за переезд в Биробиджан. Однако особого энтузиазма эта идея не вызывала, и всего несколько молодых семей решились попытать счастья на Дальнем Востоке. В частности, в 1932 гг. из чеченского округа туда отправилось 11 человек. Провалы в работе по отправке переселенцев пытались списать на трения среди работников ОЗЕТа. Как бы то ни было, переезд на новое место жительства практически не решил проблему плачевного экономического положения горских евреев.
В начале 1930-х гг. в Крыму существовало всего два колхоза, в которых большинство колхозников были горскими евреями. В колхозе, названном именем деятеля Евсекции Абрама Мережина, насчитывалось 75 семей. После ареста Мережина в 1937 г. колхоз стал носить имя Шаумяна. Еще в одном колхозе, «Захметкеш» («Трудящийся») в то время насчитывалось 125 еврейских семей (ашкеназских и горских).
Землеустройство на Кавказе
Перевод горских евреев «на землю» осуществлялся посредством выделения земли новым еврейским поселениям, а также передачей уже существующим общинам дополнительных земель. В разных районах на Северном Кавказе, в Дагестане и в Азербайджане землеустройство осуществлялось разными путями. Рассмотрим процесс землеустройства в каждом из этих регионов по отдельности.
а) Северный Кавказ
Инициатива выделения властями сельскохозяйственных земель горским евреям Северного Кавказа исходила от самой еврейской общины. Как только было получено сообщение о возникновении КОМЗЕТа, в Москву отправились два ходока из Кисловодска. Они обратились с просьбой включить в состав КОМЗЕТа представителя горских евреев и назначить комитет, который исследовал бы экономическое положение горско-еврейских общин.
В мае 1926 г. евреям было выделено 2870 гектаров земель в 25 км от Моздока. Прежде эта земля принадлежала местному землевладельцу. На территории выделенного участка находился колодец, два каменных здания и несколько хозяйственных построек, в которых временно расселились новые жители. В 30 км от этого места власти выделили еврейским поселенцам еще 5150 гектаров. Всего на этих двух территориях должно было разместиться 500 семей, то есть более 2500 человек.
Для начала было выбрано 138 семей переселенцев. Их отправка происходила в два этапа: сначала переселялось 60 семей, которые должны были начать обрабатывать землю осенью 1927 г. Остальные отправлялись вслед за ними весной 1928 г. 60 семей первопроходцев разделили на шесть кооперативов, по тому же принципу организовалась вторая группа, и вместе они образовали ядро будущего поселения «Возрождение».
Осенью 1927 г. первые 63 семьи осели на земле, выделенной возле Моздока, и в начале 1928 г. к ним присоединились еще 14 семей. Полные энтузиазма, горящие желанием улучшить свою жизнь, поселенцы немедленно начали пахать и сеять, однако им удалось обработать лишь половину выделенной им земли. Зима 1927—28 гг. выдалась очень суровой, а весной на посевы напали вредители. В результате урожай получился мизерным, и накануне зимы 1928—29 гг. над переселенцами нависла угроза голода.
Переселенцы жили в каменных домах, которые по проекту были общественным зданиями и не предназначались для жилья. В то время как мужчины работали в поле, женщины и дети, включая 9— 12-летних, занимались подготовкой стройматериалов, в основном саманных кирпичей. Недостаток лошадей и нехватка воды очень затрудняли работу. Несмотря на все усилия, поселенцы не успевали заготовить достаточно кирпичей, поэтому были вынуждены взять наемных рабочих не евреев. Таким образом, их «строительный бюджет» вышел за запланированные рамки. По проекту строительство деревни должно было закончиться осенью 1927 г., и его окончание планировалось приурочить к десятой годовщине советской власти. Но эти сроки не могли быть выдержаны. К концу 1927 г. было построено всего 22 жилых дома, в 1928 г. — еще 32. Каждый дом имел площадь 27—30 кв. м. Из-за недостатка жилья в одном доме селилось по две семьи. Некоторые семьи были вынуждены провести морозную зиму в землянках.
Осенью 1928 г. было решено переправить в новую деревню еще 78 семей которые, однако, не торопились выполнять решение властей и оставались в Моздоке.
Сельхозкооперативы были пустой формальностью, вскоре каждая семья вела свое хозяйство отдельно, иногда, впрочем, 2—3 семьи объединились и работали вместе. Летом 1927 г. еврейские колхозники получили в дар от властей 45 лошадей, 2 коровы и 45 коз, также сельскохозяйственные орудия и даже три американских трактора. Среди переселенцев не нашлось специалистов по этой технике, и четверо парней были отправлены в Пятигорск на курсы трактористов. Американская техника не подходила к местным условиям, и эти современные орудия труда использовались далеко не в полную силу. Так как каждая семья заботилась в первую очередь о собственном урожае, трактора и другие колхозные машины хранились в неподходящих условиях.
Поселенцы выращивали кукурузу, подсолнечник, овес, арбузы. Некоторые из крестьян, те, что побогаче, приобрели скот в дополнение к выделен ному властями. Через некоторые время в наиболее состоятельных хозяйств деревни были уже десятки коз и сотни кур.
В 1928 г. КОМЗЕТ основал «Сельскохозяйственное кредитное общество» а в деревне открыл магазин. До этого продукты покупали в армянской деревне, расположенной в восьми километрах от поселения.
Для ремесленников, которые так и не смогли перейти к сельскохозяйственному труду, в поселении было создано несколько мелких кооперативов сапожников и скорняков: власти поставляли им сырье. В конце концов, тяжелый труд поселенцев и поддержка властей привели к некоторому улучшению их экономического положения, во всяком случае, по сравнению с тем условиями, в которых они жили, будучи беженцами в Моздоке.
Успеху поселенцев из Моздока, построивших почти нормальную дерев ню, в немалой степени способствовала активная деятельность председатель. окружного отделения ОЗЕТа М. Ганштака, поэтому поселенцы между собой называли свою деревню Ганштаковкой.
Второе еврейское поселение оказалось в более тяжелой ситуации. Он не получило поддержки властей. Во главе земельного отдела стоял некто Мацюк. Отдел стал центром пропаганды против поселенцев, распространяя слухи, что евреи занимают землю незаконно. В конце 1927 г. Мацюк не пустил представителей ОЗЕТа на подведомственные ему земли и не дал им возможности произвести замеры. Он пытался не допустить рытья колодцев. Когда, несмотря на его противодействие, на выделенные земли прибыли агрономы, чтобы подготовить их к посевам, он чинил им всяческие препятствия. В конце концов, вмешались центральные органы ОЗЕТа, после чего Мацюк был смещен с должности, и жизнь еврейского поселения начала налаживаться.
Весной 1927 г. началось рытье первого колодца. Предполагалось, что осенью того же года земля будет готова принять первых жителей. Однако колодец не был готов даже к концу 1927 г. Около половины земель предназначались для людей, которые жили тем временем в очень тяжелых условиях в деревне Джагонай в Армавирском округе. Каждой семье было выделено по 500 рублей от ОЗЕТа и еще по 200 от поселенческого отдела округа, а всего здесь предполагалось поселить 350 семей. Однако, в связи с тяжелыми условиями, лишь 35 семей согласились стать поселенцами. К середине 1928 г. на новой территории проживало 60 семей.
Поселенцы жили в шалашах и возили воду из водохранилища, расположенного от них в 10 км. Единственный действующий колодец с трудом обеспечивал питьевой водой поселенцев и 55 лошадей. На приготовление кирпичей воды уже не хватало. Зима приближалась, а к строительству домов еще не приступили. При недостатке воды поднимать сельское хозяйство не было никакой возможности, и поселенцы являлись фактически наемными рабочими. Их зарплата на самом деле считалась ссудой, которую надо было вернуть из первого урожая. ОЗЕТ из своих фондов платил еще по 10 рублей каждому рабочему и по 30 рублей его семье, но и эти деньги тоже считались ссудой.
Трудности поселенцев вынудили местные власти также предпринять некоторые шаги. Горсовет Грозного выделил в 1927 г. около 300 гектаров 50 семьям горских евреев и организовал их в кооператив. Однако из-за недостатка средств дело стояло на месте, и только после получения ссуды в 3000 рублей в 1928 г., на которую был приобретен инвентарь, они начали обрабатывать землю.
В 1930 г. поселенцы, которые все еще проживали в городе, были объединены в колхоз под названием «Красный Горец». Рабочий совет Кабардино-Балкарии также решил к этому времени переселить «на землю» часть горских евреев, проживавших в городе Нальчик. Однако это решение осуществлено не было. Таким образом, фактически операция по превращению горских евреев в колхозников была проведена успешно только в окрестностях Моздока. В 1927—28 гг. в двух еврейских колхозах около Моздока жило в общей сложности 198 семей горских евреев.
На фоне многих неудач, в атмосфере сваливания вины друг на друга, в декабре 1928 г. в Ростове прошла конференция ОЗЕТа. На ней были высказаны претензии к центральным властям по поводу того, что «наверху» увлечены идеей переселения евреев в Биробиджан и ничего конкретно не делают для евреев Кавказа. Центральные власти, в свою очередь, обвинили местное отделение ОЗЕТа в том, что оно послало поселенцев на выделенные земли, не позаботившись прежде о поставках воды, и, таким образом, провалило всю операцию. На местный ОЗЕТ возложили ответственность за бегство многих поселенцев из колхоза, и предложили более интенсивно развернуть движение за организацию еврейских земледельческих поселений.
К засушливым землям, выделенным поселенцам, провели ветвь оросительного канала, что позволило решить одну из важнейших проблем — поставку воды. Поселенцы могли теперь изготовить строительный материал для возведения домов, и на 1929 г. было запланировано строительство 162 жил домов. Во всех домах обоих поселений, в соответствии с отчетом побывшей на месте санитарной комиссии, «было чисто и убрано; стены и пол штукатурены, окна вымыты, и везде царит порядок». Большинство из н были покрыты жестяной или даже черепичной крышей.
12 января 1929 г. в Ганштаковке были проведены выборы в местные органы власти. На первое место выдвигались те, кто состоял в компартии или комсомоле. В первый еврейский сельсовет были избраны пять коммунист и комсомольцев и еще пятеро беспартийных, рекомендованных партией. Партийные инстанции внимательно следили за «идейной чистотой кадров». Несмотря на то, что сельсовет являлся местным советом поселения горек евреев, работу в нем вели на русском языке, и местные жители, не знающ русского, сталкивались с серьезными трудностями.
Местный областной совет был подвергнут критике «сверху» за «ошибкой» при подборе кандидатов в поселенцы: эти ошибки были использованы врагом». По утверждению Всероссийского телеграфного агентства (РОСТА в колхоз попали люди, лишенные избирательного права («лишенцы»), которые при помощи переезда на новое место пытались исправить свой социальный статус. У этих людей было отнято право становиться поселенцам и в результате пострадала сама идея поселений, поскольку «лишенцы» (торговцы, лица без профессии и т. п.) составляли основную прослойку среди тех горских евреев, которые с охотой переезжали в поселения.
В середине 1929 г. местный партийный комитет Терского округа вынес постановление о деятельности ОЗЕТа. Партия требовала проведения в еврейских поселениях «общественной деятельности», а также антирелигиозно пропаганды и борьбы за «новый образ жизни». Это постановление означал замену еврейских праздников советскими, превращение субботы в рабочий день и т. д. В 1930 г., вовремя коллективизации, давление на поселенцев усилилось. Первые шаги в направлении коллективизации в Ганштаковке был проведены уже в конце 1929 г. Именно тогда здесь был официально создан колхоз под названием КИМ («Коммунистический Интернационал Молодежи»). В него вошли все жители деревни.
Второе поселение стало называться Богдановкой. В ней был создан колхоз «Дружба», в который записалось 85% жителей поселения. Председателями обоих колхозов были горские евреи. В колхозах продолжалась борьба с «чуждым элементом». На татском языке были опубликованы призывы к поселенцам «изгнать из своих рядов вредителей». В результате из Богданов" был изгнан один из лидеров поселенцев, Пинхасов, а все его имущество, включая дом, было экспроприировано.
С образованием колхозов полностью изменился стиль жизни поселенцев, которые находились теперь под контролем и были вынуждены подчиняться строгой дисциплине. Прежде в зимний период многие покидали поселение и возвращались в него весной. Теперь же вышло постановлен о том, что каждый, кто не вернется в деревню до 10 марта — срока начала весенних работ — будет автоматически исключен из числа жителей деревни. В результате численность двух еврейских колхозов сократилась.
Как следствие политики «советизации жизни» колхозники были вынуждены отныне работать в еврейские праздники — все, включая стариков. В результате всего этого в марте 1930 г. в Ганштаковке осталось всего 93 семьи поселенцев, а в Богдановке — 111, по сравнению с 354 семьями в 1929 г.
Сельское хозяйство стало для жителей двух еврейских деревень единственным законным источником доходов. Однако, чтобы прокормиться, необходимы были вспомогательные заработки. Но с момента образования колхозов занятия ремеслом были запрещены, несмотря на то, что заработка колхозников не хватало для того, чтобы свести концы с концами. Поэтому многие поселенцы были вынуждены подрабатывать ремеслом подпольно. Достаточно было колхознику попасться на таком «бизнесе», чтобы его выгнали из колхоза и экспроприировали его имущество. Прибавились и политические проблемы: в начале 1933 г. в Богдановке начали выискивать «кулаков». Таких случаев было множество. Неудивительно, что многие только и мечтали, как бы избавиться от колхозной жизни. Это привело к дополнительному отсеву жителей.
В последующие годы тенденция к сокращению числа еврейских колхозников на северном Кавказе сохранилась. Последние имеющиеся данные относятся к 1934 г., и они указывают на то, что к этому времени в двух деревнях осталось 195 семей, из них в Ганштаковке — 70 и в Богдановке — 125.
Колхозы горских евреев подчинялись системе центрального планирования, в связи с чем их члены были вынуждены заняться, например, разведением свиней. Естественно, вначале многие были недовольны, но постепенно привыкли и даже достигли определенных успехов в новых для себя отраслях. В 1933 г. колхоз Богдановка занял второе место в районе по урожаю пшеницы и кукурузы, а Ганштаковка удостоилась знака отличия за то, что собрала по 7 килограмм урожая на каждый день работы.
Несмотря на значительное улучшение жизненных условий поселенцев по сравнению с начальной порой, утечка кадров продолжалась. В первую очередь колхозы покидала молодежь.
Еврейские колхозы в окрестностях Моздока закончили свое существование во время войны: их жители были уничтожены во время немецкой оккупации Северного Кавказа.
б) Дагестан
Вопрос землеустройства горских евреев в Дагестане был достаточно сложен в силу следующих причин:
— Очень большое число еврейских беженцев, изгнанных во время гражданской войны из своих деревень
— Острая нехватка земель — большинство населения проживало в горах, где пригодной для обработки земли было очень мало;
— Более сильная, чем где бы то ни было, ненависть местного населения к евреям
В 1925 г. из Дагестана в Москву прибыла делегация от восьми горско-еврейских деревень. Во главе ее стоял Соби Антилов, бывший красный партизан. Делегация пришла на прием к Калинину и ознакомила его с бедственным экономическим положением горских евреев. Одновременно Саморский, председатель исполкома Республики Дагестан, послал Калинину письмо с просьбой поспособствовать тому, чтобы средства, выделяемые Джойнтом, пошли также на нужды горских евреев.
Делегации удалось обратить внимание некоторых высокопоставленных лиц на свои проблемы: 30 мая 1925 г. состоялось внеочередное заседание Комитета содействия сельскому хозяйству при Верховном Совете СССР. Оно вынесло решение о выделении горским евреям 80000 рублей в виде ссуды на пять лет, и еще 20000 рублей для закупки скота, тоже в качестве ссуды, на три года. Комитет постановил, что максимальная сумма, которая будет выделяться каждому частному хозяйству, составит 250 рублей.
Власти Дагестана, однако, не были согласны, чтобы помощь досталась исключительно евреям, поэтому было объявлено, что ее могут получить как мусульманские, так и еврейские крестьяне.
В состав комиссии по распределению ссуды не включили ни одного еврея. Что касается еврейских беженцев из деревень, собравшихся в Дербенте, то было вынесено постановление о том, что «к ним следует относиться с особой осторожностью и расследовать каждый случай в отдельности». Было решено на первом этапе не выделять им никакой помощи.
Подкомиссия, изучавшая положение жителей аула Араг, вынесла следующее постановление:
Еврейское население не пострадало в результате гражданской войны и покинуло это место по собственному желанию, продав свои дома. Оставшиеся на месте четыре семьи заняты не сельским хозяйством, а мелкой торговлей по окрестным деревням. В прошлом они тоже никогда не занимались сельским хозяйством. Однако, их положение очень тяжелое — большинство из них нищие.
Ссуды, выданные еврейским семьям, находящимся в отчаянном положении, дали короткую передышку, однако они никак не могли способствовать решению основной проблемы — нехватки пригодных для обработки земель. Поэтому программы помощи еврейским крестьянам по месту их жительства с самого начала были сняты с повестки дня. Оставался единственный выход — развитие сельского хозяйства на новых местах. В 1927 г. 3. Островский посетил Дагестан в качестве представителя центральных властей, и благодаря его стараниям был создан местный
КОМЗЕТ для содействия горским евреям-крестьянам в Кизлярском и Дербентском районах.
Кизлярский район был присоединен к Дагестану в 1923 г. Пустыня, расположенная в его западной части, оказывает сильное влияние на местный климат: зимы очень холодные, лето сухое и жаркое. Сельское хозяйство в этих местах полностью зависит от искусственного орошения. Местное, довольно немногочисленное, население состояло из казаков.
Для еврейских поселений в этом районе местные власти выделили в 1927 г. 4000 гектаров земли в 30 км от Кизляра, где располагалась ближайшая железнодорожная станция. В последующие годы земли, выделенные евреям, были расширены, и к концу 1920-х гг. их площадь составила приблизительно 10 400 гектаров. Эти территории предназначались для 500 семей, и их предполагалось в праздничной обстановке передать поселенцам в мае 1928 г.
На первом этапе, то есть уже в 1927—28 гг., изъявили желание, переселится первые 265 семей. Среди переселенцев главы 106 семей были ремесленниками, 66 — крестьянами, 53 — рабочими. Лишь главы 40 семей из 265 были торговцами или лицами без профессии. Весной 1927 г. первая группа переселенцев, состоящая из 190 семей, прибыла в район казацкой станицы Купай и основала два поселения, которые были названы Ларин и Калинин.
В июле ОЗЕТ направил к поселенцам агронома И. Айзенштата, который одновременно исполнял обязанности представителя как ОЗЕТа, так и КОМЗЕТа Дагестана. Еженедельно он приезжал из Кизляра в еврейские поселения и проводил в них по два-три дня, давая наставления по поводу сельскохозяйственных работ и разбирая местные споры. Он же ходатайствовал по делам еврейских крестьян перед властями.
Новые поселенцы разделились на коммуны, которые, впрочем, долго не просуществовали. К 1928 г. оставалась всего одна коммуна в поселении Ларин, состоящая из 11 семей. Коммунары жили все вместе в двух каменных домах, которые сами построили, и питались в коллективной столовой. Члены этой коммуны были первыми, кто начал работать на тракторе и других сельскохозяйственных машинах. Однако они составляли меньшинство. Остальные переселенцы вели частное хозяйство.
Несмотря на острую нехватку воды, благодаря тяжелому труду поселенцев уже к концу 1928 г. было полностью построено 84 жилых дома и еще 38 находилось в процессе строительства.
На ссуды и денежную помощь ОЗЕТа и КОМЗЕТа было приобретено два трактора и другие необходимые сельскохозяйственные орудия. Оборудования у поселенцев оказалось значительно больше, чем в соседних казацких станицах.
С самого начала поселенцы страдали от предвзятого отношения, как со стороны властей, так и со стороны соседей — жителей расположенных рядом деревень. Они почувствовали это сразу же, как только выявились проблемы со снабжением водой.
Вода для полива поставлялась к ним по ирригационному каналу из Терека. Этот канал проходил через соседние села. Власти Дагестана были обязаны предоставить еврейским поселенцам достаточно воя для полива 1000 гектаров. На ремонт ирригационной системы выделил деньги всесоюзный КОМЗЕТ, однако до самой середины 1929 г. местный комиссариат Республики Дагестан не предпринял никаких мер для начала ремонтных работ.
Вода поступала на еврейские поля в недостаточном количестве. Соседи разрушили плотину на Тереке, что привело к падению уровня вол и снижению эффективности канала, ведущего в еврейскую деревню. Они поворачивали на свои поля воду, предназначенную для еврейского поселения.
Собственно, это была обычная, принятая в тех краях кража воды, и ей причины не обязательно коренились в антисемитизме. Однако было несколько случаев, когда соседи попросту разрушали ирригационную систему таким образом, что сами не получали от этого никакой пользы. Ясно, что единственной их целью было навредить евреям.
Вследствие недостатка воды урожай оказался гораздо меньшим, чем ожидалось. Весной 1928 г. было засеяно 310 гектаров, урожай же собрали только со 115: все остальное было погублено засухой. Урожай на семью поселенцев, состоявшую в среднем из пяти человек, составил 130 кг пшеницы, 90 кг кукурузы и 70 кг картофеля. Уже летом 1928 г. стало ясно, что положение еврейского поселения в районе Кизляра очень тяжелое.
Зимой 1928—29 гг. еврейское поселение постиг жестокий голод. Благодаря энергичному вмешательству агронома Айзенштата городские власти Кизляра решили выделить поселенцам 35400 кг муки по официальным ценам. Это могло бы спасти людей от голода, но многие не имели денег на то, чтобы выкупить положенную им долю.
Кроме того, в поселении не было магазина, и за продуктами приходилось ходить к соседям, которые не стеснялись демонстрировать свою неприязнь к евреям. В конце концов, поселенцы собрали деньги и при помощи ОЗЕТа открыли собственный кооперативный магазин.
К концу зимы 1928—29 гг. многие поселенцы покинули деревню, 265 семей осталось 87. Дагестанский обком партии вынес специальное постановление о том, что местные власти, а также всесоюзный КОМЗЕТ не уделили должного внимания поселению горских евреев возле Кизляра, а органы советской власти и коммунистической партии не предприняли необходимых шагов для того, чтобы предотвратить антисемитские выходки со стороны жителей соседних деревень. В центральной газете Дагестана появилась статья, содержащая призыв решить проблему еврейского поселения, наказать виновных во вредительстве и усилить партийный контроль над событиями, происходящими вокруг деревни горских евреев возле Кизляра. Было объявлено, что в деревне будет создан собственный, еврейский сельсовет.
27—30 августа 1929 г. специальная комиссия совнаркома Дагестана проверила ситуацию в еврейском поселении и выяснила, что засеять удалось всего 220 гектаров из 1000, но и на них не хватило воды, и лишь с половины этой площади был собран урожай. На основании данных, собранных комиссией 16 сентября 1929 г., правительство Дагестана приняло решение свернуть поселение возле Кизляра, а людей переправить на территорию, выделенную в районе Дербента. Так, после трех лет страданий и голода, закончилась история поселения сотен семей горских евреев в районе Кизляра.
Власти Республики Дагестан принялись усиленно искать новые способы занять евреев сельским хозяйством. Нескольким семьям из Махачкалы выделили небольшие частные участки. В 1929 г. был создан еврейский колхоз имени Сталина. Нескольким десяткам еврейских семей было выделено 380 гектаров земли возле Буйнакска, и они тоже были объединены в колхоз. Однако эти два колхоза очень быстро перестали быть «еврейскими», поскольку, с одной стороны, они быстро оказались разбавлены нееврейскими семьями, а, с другой, часть евреев покинула их.
в) Азербайджан
Если на северном Кавказе и в Дагестане горских евреев, как правило, «землеустраивали» на невозделанных землях, то в Азербайджане расширяли земельную собственность еврейских общин около их исконных поселений.
В сентябре 1925 г. в Баку несколько еврейских семей объединились в поселенческий кооператив под названием «Новая надежда». Многие из них бросили свои прежние занятия и продали часть имущества, чтобы заплатить вступительный взнос. Члены кооператива пытались заняться сельским хозяйством на территории Северного Кавказа, однако быстро выяснилось, что выделять мы там землю никто не собирается. Много горских евреев в Азербайджане осталось без заработка, в связи с чем в октябре 1925 г. в Москву была послана специальная делегация. Она просила, чтобы судьба горских евреев Азербайджане была решена в рамках программы строительства новых сельскохозяйственных поселений. Однако эта миссия не увенчалось успехом, и местные власти продолжали возвращение евреев-крестьян на их прежнее место жительства.
В 1925 г. власти Кубы выделили горским евреям те же земли, которыми владели прежде. 300 гектаров земли были поделены между 160 семьями, но многим из них оказалось не под силу обработать свой участок, как в связи с нехваткой рабочей силы, так и вследствие неспособности платить арендные взносы. Стоит упомянуть, что почти вся земля в окрестностях города была передана местным крестьянам даром, только евреи вынуждены были оплачивать аренду.
Еще один участок земли площадью в 900 гектаров был выделен 250 еврейским семьям, но в их хозяйствах было лишь две лошади на всех. Им не удалось обработать землю, на них был наложен налог в размере 2700 рублей, который они не способны были собрать. Эти действия местных властей вызвали обращение с жалобой в ОЗЕТ, благодаря вмешательству которого налог был отменен.
Участки, выделенные еврейским крестьянам на территории Азербайджана, имели общую площадь в 2000 гектаров и предназначались для передачи 700 семьям, составлявшим 34% от всего количества горских евреев республики.
28 ноября 1926 г. власти республики Азербайджан приняли постановление о том, что народный комиссариат сельского хозяйства должен по возможности положительно отнестись к просьбе евреев Кубы о выделении им земли в окрестностях города. Одновременно народному комиссариату было поручено сотрудничать с ОЗЕТом по вопросу выделения поселенцам необходимых средств.
Но решение народного комиссариата сельского хозяйства Азербайджана о передаче горским евреям земель помещика Тагиева площадью 700 гектаров, расположенных недалеко от Кубы, встретило сопротивление республиканского комиссариата образования, который хотел получить эту землю для строительства на ней сельскохозяйственной школы. Евреям были предложены земли очень далеко от города. Возник конфликт, который пытался уладить представитель ОЗЕТа в Азербайджане Блюминштейн. Но евреи ни в какую не хотели селиться далеко от города. В результате было принято компромиссное решение. Поместье Тагиева было поделено: 300 гектаров получала сельскохозяйственная школа и 400 — евреи Кубы.
В середине 1928 г. 35 еврейских семей, поделенные на семь групп, приступили к обработке земли. Каждая из них получила ссуду от ОЗЕТа в размере 200 рублей. На эти деньги было приобретено 23 лошади, но больше ни на что их не хватило. В результате засеять удалось всего 82 гектара. Лошадям не хватало корма, и 20 из них пали.
В январе 1929 г. 12 семей объединились в кооператив, которому было выделено 237 гектаров необработанной земли и старый трактор. Зимой на поселение перебралось еще несколько семей, и возник второй кооператив, в который вошла 31 семья. Поселенцы просили дать им участок леса, чтобы иметь стройматериал для возведения домов. Они получили участок, но на расстоянии 41 км от Кубы. Не было ни малейшей возможности доставить оттуда лес к месту назначения. На этом участке кооперативам разрешалось срубить всего 350 деревьев, причем таких, которые не подходили для строительства. Тем временем, люди жили в очень тяжелых условиях, в крытых соломой хижинах.
Чуть лучшим было положение еврейских крестьян, которые остались жить в Красной Слободе. В 1930-х гг. они объединились в три колхоза, а в 1932 г. образовался четвертый колхоз. Эти колхозы были крошечными, вскоре они соединились в один, который прекратил свое существование в конце 1930-х гг., наряду с другими еврейскими колхозами по всей стране.
Еще одно еврейское поселение, курируемое КОМЗЕТом, находилось в Варташене. Основной проблемой горско-еврейских крестьян здесь было безземелье. Им выделили 1000 гектаров на 750 семей. 46 семей объединились в апреле 1928 г. в три сельскохозяйственных кооператива и получили ссуду в 15 тысяч рублей. В течение года эти кооперативы превратились в колхоз «Новый Варташен». Как и раньше, евреи Варташена выращивали табак, а также картофель и пшеницу. С течением времени этот колхоз был объединен с другим и перестал быть еврейским. Тем не менее, многие евреи Варташена до последних лет работали в колхозе.
Похожая участь постигла еврейских крестьян села Гафторан. В начале 1926 г. в бакинском отделении ОЗЕТа появилась делегация евреев этой деревни, представившая жалобу, под которой стояло пятьдесят подписей. В ней говорилось о бандитских налетах соседей, о потере земель и о невозможности обрабатывать те немногие земли, которые остались в распоряжении крестьян.
Положение крестьян Гафторана обсуждалось на заседании ЦК республики, и было решено усилить охрану их деревни, послать им инструктора по сельскому хозяйству и выделить трактор, стоимость которого они должны вернуть в течение трех лет. Однако целых два года это решение оставалось на бумаге. Лишь в 1928 г. 75-ти еврейским семьям Гафторана, а также 100 семьям из деревни Мюджи, была выделена земля. Когда еврейские колхозы начали объединять с азербайджанскими, большинство этих семей покинуло свои деревни.
В конце 1920-х — начале 1930-х гг. деятельность по приобщению горских евреев Азербайджана к сельскому хозяйству, как по месту их жительства, так и на новых местах, достигла рекордного размаха. В 1930-е гг. треть азербайджанских евреев зарабатывала на жизнь работой на земле. Но в связи с началом коллективизации, с одной стороны, и с развитием промышленности, с другой, начался уход евреев из деревень. В последующие десятилетия лишь малая часть горских евреев республики осталась в колхозах.
(*1). Альтшулер, 1990. С. 287.
Источник: Книга: ГОРСКИЕ ЕВРЕИ / История, этнография, культура, 1999 г.
