В моменты сложных жизненных ситуаций введите в поиске на YouTube фамилию этого известного и компетентного эксперта.
– Михаил Александрович, приходилось ли вам сталкиваться с проявлениями антисемитизма?
– Конечно. Начиная с простейших вещей. Играешь, например, в первом классе в футбол, пропускаешь гол – и дети обидно обзывают евреем. Да и потом, во взрослом возрасте, столкнулся со всеми прелестями нетерпимости к нашему народу. Окончил психфак пединститута, мечтал работать в школе. Жил я в Киевском районе Москвы и работать хотел там же. Но как еврея меня не просто не взяли, а еще и заставили терпеть унижения из-за моей национальности. Заведующая РайОНО прямо при мне позвонила в школу, куда я хотел устроиться, и, положив на стол список работающих там евреев с высчитанным процентом наших людей в этих структурах, говорит директору: «Михаил не будет работать в твоей школе, у тебя там и так 17% евреев!» А я был молодым специалистом и просто обязан был трудоустроиться… И весь этот ужасный, циничный спектакль был устроен только из-за того, что я претендовал на место простого учителя в обычной школе.
– Мечта так и не сбылась?
– Сбылась. В Москве была знаменитая 12-я «французская» школа, там я отработал только три дня. После соответствующего звонка сверху директор подошла ко мне, опустив глаза: «Прости, у нас тут такая ситуация… В общем, работать здесь ты больше не сможешь». От обиды я помчался в РайОНО, стал кричать: почему вы устраиваете 1937 год?!
И тут произошла удивительная история, ставшая для меня спасительным мостиком. К тому времени я уже был женат. И теща, чтобы помочь молодой семье, обратилась к своей подруге, заведующей наградным отделом Министерства просвещения СССР. Та обещала помочь устроиться в школу, где мне дадут возможность спокойно работать. Проблема была лишь в том, что школа находилась на Юго-Западе, а жил я на Дорогомиловской. Представляете, каково это – шесть дней в неделю к 8:15 приезжать на занятия?! Я настаивал, что хочу остаться в своем Киевском районе. Тогда тещина подруга выдала ей незабываемую фразу: «Он у тебя еще молодой, горячий!» Теща, которую, кстати, звали настоящим еврейским именем Сура-Энта, тоже отступать не собиралась и настаивала, чтобы я все-таки перевелся на Юго-Запад. Под давлением более опытных, старших женщин мне пришлось-таки отправиться на новое рабочее место…
Это была знаменитая, абсолютно еврейская 43-я школа. Там действительно половина состава была из наших, и я продержался там достаточно долго – меня никто не трогал, пока мне не пришел вызов из Израиля. Тогда директор вызвал меня и с грустным лицом указал на лежавшую перед ним копию вызова (компетентные органы работали без сна и отдыха): «Ты понимаешь, что больше не можешь у нас работать?» Я пролепетал: «А что же теперь делать?! Мне надо кормить семью, ребенка!» Но директор был неколебим, стоял на своем и просил отнестись с пониманием.
Это был 1989 год, уже вовсю шла перестройка, но пожилой советский человек, никаких перемен не ощущая, испытывал лишь чудовищный страх. Еврей, который брал на работу своих собратьев и помогал им, лишь развел руками: «Ну, брат, извини». После увольнения я целый год не работал, но, к счастью, мы тогда не голодали, жили на средства от продажи ценных домашних вещей и мебели… К этому прибегали многие будущие репатрианты перед выездом из прежней страны.
– Тяжело было уезжать?
– Я давно мечтал попасть на Землю обетованную, а из-за двух обстоятельств не испытывал каких-то ностальгических ощущений. Во-первых, я с 14 лет посещал по праздникам Хоральную синагогу, меня брали для миньянов летом, я жил и варился в огромнейшей еврейской тусовке. В те годы в Москве проживало около миллиона евреев на 6–7 миллионов обычных жителей – и перед отъездом я находился среди своих, вся наша компания думала об отъезде, предполагая лишь две страны: США и Израиль. Во-вторых, в перестроечные годы активизировалось множество националистических организаций. Особо запомнилось отвратительное общество «Память» – можно было просто выйти на улицу и столкнуться с антисемитами, держащими плакат «Бей жидов, спасай Россию». Антисемиты вообще бегали по улицам табунами. Всё это меня и подстегнуло.
– О чем, если вкратце, ваша знаменитая книга «Хочу и буду. Принять себя, полюбить жизнь и стать счастливым»?
– Когда человек, которому не нравится его жизнь, осознает или хотя бы начинает подозревать, что дело не в жестокости мира или стечении обстоятельств, а в нем самом, и решает измениться, у него есть все шансы стать счастливым. Причем в любом возрасте, при любом семейном положении и благосостоянии... Я не то что верю, нет, знаю по опыту психолога, что быть счастливым – это решение. И если вы считаете, что у вас нет проблем, мешающих наслаждаться жизнью, если вам всё нравится – книга не для вас. Эта книга для тех, кому плохо.
– Ваш главный совет нашим читателям?
– Не надо бояться. Огромная проблема нашей жизни – это страх. И у евреев он тоже есть. Надо перестать его испытывать, тогда жизнь будет такой, какой вы сами захотите. Страхи можно и нужно побороть.
Жанр – публичные консультации
Михаил Лабковский перевернул представления и о психологах, и о лекциях. С его легкой руки подобные встречи стали называть публичными консультациями. Это интересный, уникальный жанр, не предполагающий монологов лектора, канонического текста и домашних заготовок. Его публичные лекции похожи скорее на виртуозный сеанс одновременной яркой игры, когда психолог блистательно консультирует одного пациента за другим. Поражает диапазон тем, которых касается психолог в публичных выступлениях: «Карьера, любовь, семья: как найти баланс и не терять себя», «Как перестать беспокоиться и начать радоваться жизни», «Неоправданные ожидания и чувство вины», «Кто я? Как обрести себя и жить с удовольствием», «Про любовь и счастье: где найти и как сохранить», «Хочу и буду. Как понять свои желания и воплотить их в жизнь». И это далеко не полный список! На сайте Михаила Лабковского приведена география встреч-консультаций, прошедших этой осенью в городах России и за рубежом, и расписание на ближайшие месяцы.
