В лондонском шахматном клубе Святого Георгия в декабрьский вечер 1883 года шёл торжественный обед.
Члены клуба были не только любителями шахмат, но и гурманами. В качестве почетных гостей приглашены известные шахматисты, перебравшиеся в столицу туманного Альбиона, чтобы снискать хлеб насущный трудом репортёра в этой специфической области и игрой на интерес. Кормили в клубе отменно и подавали добрый кларет. То и дело провозглашались здравицы.
- Господа, поднимем бокалы за лучшего шахматиста в мире! - произнес громогласно Президент клуба, и вдруг в смущении умолк. Благодарить за здравицу поднялись двое: грузный, рыжий Стейниц и худенький, подвижный Цукерторт.
Вот неловкая, право, ситуация! Оба и в самом деле играют знатно, но кто же из них лучше?
Так возникла идея первого чемпионата мира по древней, благородной игре.
В конце XIX века шахматы нешуточно будоражили население Европы и Америки. Издавались пособия, справочники, выходили газеты и журналы. Шахматная лихорадка охватывала земной шар. Игра не признавала никаких границ: что племя, род, богатство, знатность! Сядь за доску, человече, и покажи, на что способен!
Интересно, что оба претендента на первую чемпионскую корону мира были евреи.
Оба пристрастились к игре лет в двенадцать и оба играли профессионально.
Вольф Стейниц
Вольф Стейниц, 13-й ребенок еврейского портного из Праги, увидел этот мир в 1836 году. Когда его отец, реб Йозеф-Соломон не кроил и не шил, то любил, достав старую доску, сыграть партию-другую... Играл он с младшеньким Вольфом. А сынок оказался на редкость талантлив. Учителя давно нахваливали его успехи в математике. Потом ребенок вырастет, станет грузным, бородатым господином при рыжих бакенбардах и трости. Сменит имя на Вильгельма и обретёт знаменитость в международном шахматном сообществе. Теперь он яростно отстаивает идею преимущества позиционной игры перед чередой комбинаций, а любителей подобного стиля ругает в печати «романтиками».
Иоганн Цукерторт
Иоганн Цукерторт родился в 1842 году в Российской Империи, а именно на востоке Царства Польского, в Люблине.
- Моя мама была из шляхты, - не сморгнув глазом заявлял он любопытствующим.
А поскольку Иоганн, с детства страдавший пороком сердца, пытался преодолеть его, закаляя тело и, будучи студентом в Пруссии, выучился лихо орудовать рапирой да ещё успел повоевать, с ним не спорили. Но за спиной посмеивались:
- Шляхтич, как же! Знаем, кто живёт в Люблине! Да и газеты пишут: «еврей-шахматист». Но ведь играет отменно!
Надо сказать, что оба претендента обладали удивительной памятью. И если Стейниц штудировал новинки шахматной теории, разбирал знаменитые партии, успевая следить вдобавок за публикациями лидеров сионизма и громить в прессе антисемитов, то у Цукерторта круг чтения был шире - шахматы, филология, история, философия, математика. Раз прочитанное навсегда запечатлелось в его голове, и он мог вернуться к любой из поглощённых страниц. Ходили слухи, что он знает 14 языков и диалектов, в том числе иврит!
Противники уже мерялись мастерством на одном из турниров, и тогда победа была за Цукертортом, получившим прозвище «сладчайшего гроссмейстера» из-за своей фамилии.
Однако для организации матча существовало непреодолимое препятствие: оба мастера не собирались сражаться за шахматную корону, пока был жив некоронованный король шахматного мира, американец Пол Морфи. Потомок эмигрантов из Ирландии,
он официально сыграл 326 партий, из которых лишь в 40 потерпел поражение. Знаменитый Бобби Фишер так отзывался об этом гении шахматной доски:
«По точности игры Морфи, вероятно, превосходил всех когда-либо живших шахматистов. Он обладал абсолютным видением доски и никогда не допускал промахов несмотря на то, что играл очень быстро, лишь в редких случаях тратя на обдумывание хода более пяти минут».
Но Морфи, который некоторое время назад уже отошёл от шахматных дел и проблем (ему стало скучно играть, не было равных партнёров), скончался в 1884 году. Корона ждала нового короля.
Два года шли переговоры и вырабатывались взаимоприемлемые условия. Наконец все согласовано!
Матч пройдёт в США, будет три раунда игр - в Нью-Йорке, Сент-Луисе и в родном городе Морфи - Новом Орлеане. Всюду ожидался наплыв зрителей и поклонников шахмат. Призовой фонд - четыре тысячи долларов, по тем временам сумма немалая!
Половина - на организацию и дорогу до Нью-Йорка Цукерторта. Кроме того, должен был поступить доход и от тотализатора. Ввели ограничения по времени - на 30 ходов отводилось максимум 2 часа, и на каждые следующие 15 - ещё по часу. Игра, сведённая к ничьей, не считалась. Лучшим становился тот, кто первым выиграет 10 партий. При счёте 9:9 турнир прекращался, а вопрос о первенстве оставался открытым. О «матче века» громко трубили шахматные издания.
11 января 1886 года, на открытие в зале на 5-ой авеню набилась целая толпа. Неожиданно оказалось, что присутствует много дам! На помосте установили стол. Там расположились игроки и их секунданты. На стене повесили огромную демонстрационную доску, по которой передвигал фигуры, одновременно давая комментарии репортёра, чемпион США, капитан Маккензи.
А борзописцы строчили в блокноты:
«Вот Стейниц - лысеющий, с баками, напоминающими львиную гриву. Глаза горят. Не разговорчив, спокоен. Время от времени расхаживает по помосту, нечувствительный к происходящему».
«Глаза Цукерторта сияют, когда он обдумывает очередную каверзу, а потом ходит, словно наносит разящий удар! Он подвижен, ёрзает, потирает руки и охотно общается с публикой».
Матч проходил напряжённо. Шахматисты проявили все свое искусство: хитрые комбинации Цукерторта натыкались на мощную защиту Стейница и затухали, неожиданные ходы, хитрые ловушки, «вилки», размен фигур... Зрители не поспевали за мыслями игроков. Скорость игры была высока, что приводило к «зевкам» и опасным ситуациям! В Нью-Йорке Стейниц выиграл одну партию, а потом вдруг проиграл четыре сряду! Болельщики Цукерторта готовы были праздновать победу. Но в Сент-Луисе пражанин отыграл потерянное и даже вышел вперёд, а в Новом Орлеане окончательно разгромил «сладчайшего» со счётом 10:5.
Игра закончилась на 20-й партии 29 марта 1886 года. Без малого три месяца шахматный мир следил за схваткой - кто кого? И вот признанным чемпионом мира становится Вильгельм Стейниц, вновь поменявший имя: получив накануне американское гражданство, он стал Уильямом.
Что же было дальше?
Цукерторт не стал требовать реванша. После матча он был вымотан душевно и физически. Давала себя знать и старая болезнь.
Друзья советовали ему оставить шахматы:
- Брось эти фигурки, Иоганн, они крадут твою жизнь!
- Я знаю, - отвечал гроссмейстер, - Г-дь может призвать меня в любой момент. Но шахматы - это единственное, что меня интересует, и надо успеть сделать побольше.
Он умер, играя партию в шахматном клубе.
Первый чемпион мира не прятался, в отличие от многих последующих обладателей короны, от претендентов. Не раз принимал он вызовы и отстаивал свой титул. Стейниц дважды с блеском отбивался от хитроумных атак российского шахматиста Михаила Чигорина. Лишь через 8 лет корону забрала новая звезда на шахматном небосводе - еврей Эмануил Ласкер.
P.S.
Оба участника первого мирового чемпионата гордились своим талантом в древней игре.
Как-то в клубе к Цукерторту подошёл скучающий аристократ и с презрением спросил:
- Вы что же, профессионально передвигаете эти… фишечки?
- Да, сэр! Я, как и вы, профессионал!
- И в чём же это моя профессия?
- В безделье!
Однажды в Вене Стейниц играл на ставку с богатым австрийским банкиром Густавом Эпштейном. В какой-то момент он задумался чуть дольше...
- Ну! - недовольно сказал Эпштейн.
Стейниц сделал ход, и теперь надолго задумался банкир, но выхода из положения уже не было.
- Ну-у-у! - поторопил его чемпион мира.
- Вы забываетесь! - воскликнул богач, возмущенный таким тоном. - Знаете ли вы, с кем имеете дело!?
- Не беспокойтесь, прекрасно знаю, - хладнокровно ответил Стейниц. - За шахматной доской я, и один я — Эпштейн!
