Через сто лет после того, как Соломон Михоэлс написал свою первую и последнюю пьесу «Строитель», её восстановили на российской сцене. Потом были два ковидных года, и только теперь она вернулась к зрителю. 

Премьера состоялась 5 ноября 2019 года, накануне открытия XI Международных Михоэлсовских чтений, в рамках вечера, посвященного 100-летию Государственного еврейского театра – ГОСЕТа. А неделю назад спектакль был вновь показан на сцене театра «Эрмитаж». Играли актеры Московского театра Грановского. 

Художественный руководитель театра Грановского Игорь Пехович много лет занимается реконструкцией театральной системы Грановского и пропагандирует ее в России и за рубежом. В 2012 году он создал «Лабораторию Грановского» на Малой сцене Театра на Таганке, поставив спектакли «Моцарт и Сальери» и «Король Лир». В 2015 году в Лабораторию влились его ученики-актеры – выпускники Московского государственного университета культуры и искусства. Лаборатория стала театром. В репертуаре: Шекспир, Пушкин, Чехов, Шукшин. 

..Сейчас мы понимаем, что Алексей Грановский – Абрам Азарх – был велик так же, как великие Мейерхольд, Таиров, Вахтангов и прочие режиссеры-авангардисты того времени. После мюнхенской театральной школы, ассистентской работы у известного реформатора немецкого театра Макса Рейнхардта, он сформировал собственный тройственный революционный подход к режиссуре: на сцене главенствует мысль; молчание важнее слова; жест – самодовлеющая ценность. Эту систему в брошюре 1927 года «Маски еврейского театра (от Гольдфадена до Грановского)» исчерпывающе описал Александр Дейч. В голодном, страшном, полном неизвестности Петрограде 1919 года при свежесозданном Отделе театров и зрелищ петроградского Наркомпроса Грановский основал еврейскую театральную студию. Это был будущий ГОСЕТ.

Судьба распорядилась как всегда причудливо. Молодой юрист Шлойме Вовси, на тот момент, казалось, навсегда лишившийся профессиональных перспектив, шел по Фонтанке и на бывшем доходном доме Елисеева увидел листовку: «Еврейский театр-студия и школа сценического искусства объявляет прием “по испытанию лиц со сценическим опытом и знанием разговорного еврейского языка” на ставку (продовольственные карточки)». Вовси легко прошел испытание и сразу стал помощником Грановского.

Дело в том, что в рижской юности Шлойме участвовал в художественной самодеятельности, брал уроки дикции. Приезжая в Петроград, часто посещал театры. В театре Шлойме Михелевич Вовси стал Соломоном Михоэлсом. 

Литературное наследие Михоэлса – это многочисленные статьи о театральном искусстве, эссе. И всего одна пьеса «Строитель», написанная в юности для студии Грановского. Михоэлс был хорошо образован: в пьесе явно ощущается влияние пьесы Ибсена «Строитель Сольнес», где есть и башня, и гибель, и «Анатэмы» Леонида Андреева, где Б-г и дьявол заключают пари, придет ли герой к свету. 

Летом 1919-го в студии прошел сборник одноактных пьес, одной из которых был «Строитель». Две другие принадлежали Шолому Ашу: библейская история «Амнон и Тамар» и бытовая «Зимой». В этом списке Грановский поставил «Строителя» первым номером.

После переезда студии в Москву пьеса не ставилась. Михоэлс не любил о ней вспоминать. Из студии возник ГОСЕКТ (Государственный еврейский камерный театр), вскоре ставший ГОСЕТом. В 1928 году Грановский оказался невозвращенцем, в 1948 году заменившего его в руководстве ГОСЕТом Михоэлса убили. В 1949-м ГОСЕТ закрыли. 

Все остальное – совершенно детективная история. Выпускник историко-архивного института Василий Щедрин, ныне профессор еврейской истории в Queen's University, в 1992 году, тоже – зыбком и недобром для нас, получил задание: в рукописном отделе Бахрушинского музея систематизировать коллекцию «Собрание материалов по истории еврейского театра». Документы после физического разгрома ГОСЕТа частично удалось сохранить, и с тех пор они ждали обработки. В 1987 году именно в этом помещении музея случился пожар. Пьеса чудом уцелела. Имени не было. Василий Щедрин определил авторство по характерному почерку Михоэлса. Пометки химическим карандашом на полях делал Грановский. Они означают моменты включения музыки. 

Василий Щедрин и стал инициатором этой нашей постановки. Существенную помощь оказала Российская государственная библиотека искусств. 

Сначала нужно было найти музыку. По совету петербургского музыковеда Евгении Хаздан Игорь Пехович обратился в Музей музыки имени Глинки, где должны были храниться остатки уже музыкального архива ГОСЕТа. И опять случилось чудо. Музыкальная партитура к «Строителю», написанная в 1919-м, была цела. 

Оглушительно прекрасную музыку Арнольда Маргуляна помог вернуть к жизни композитор, заслуженный артист РФ Борис Франкштейн, который обработал ноты, собрал большой сводный оркестр педагогов и учеников Московской Академии им. Маймонида и организовал запись; дирижировал оркестром заслуженный артист РФ Евгений Левин. 

Затем Игорь Пехович приступил к постановке. Он рассказывает: «Мы не могли точно реконструировать спектакль, потому что не сохранилось режиссерской партитуры. Мы имели музыку, черновой текст на русском языке и две фотографии: на одной Михоэлс в роли “Вчера” – Духа былого, и Наум Кирсанов в роли Строителя, а на другой – сам Грановский, то ли в роли Строителя, то ли в роли “Завтра”, Духа Грядущего». 

Пьеса рождалась долго. Крайне сложен сам текст. У меня абсолютная уверенность, что Михоэлс про себя переводил слова с идиша на русский. Получился странный, вневременной, вибрирующий, пафосный и трогательный текст, который крайне трудно играть. Но это не только текст. Вся постановка полна многозначащих отсылок, добавленных режиссером, ставшим полноправным соавтором Михоэлса. И попробуй определи, где, что и откуда – даже энциклопедически образованный человек затруднится. 

Фразы из Экклезиаста в неканоническом переводе. Стихи из книги Берейшит (Бытие) о строительстве Вавилонской башни, которые Игорь Пехович положил на известную канторскую музыку, и мы их поем как молитвы. Песнь Деборы – то же самое. Песня «Каменщик» на стихи Брюсова известна; но интересно то, что музыку к ней написал Юлий (Йоэль) Энгель, по какому-то мистическому совпадению бывший композитором в вахтанговской постановке «Диббук» в ивритской студии «Габима» в 1922 году. Вторая и третья часть – строительство Великой Китайской стены и создание атомной бомбы – рассказаны языком пластики и жеста по системе Грановского. В частности, аутентичный китайский танец Льва, поставленный фантастическим хореографом Олегом Санковским, руководителем проектов «Чай-Лев» и Zendrums. 

Роль Михоэлса – «Вчера», разочарованного и уставшего демона, а еще – Красного Льва и «С» – сыграл сам режиссер. «Завтра», по-комсомольски полного надежд, Голубого Льва и «В» – автор этой статьи. Главную роль трагического и нелепого Строителя, Золотого Льва и «А» – заслуженный артист России Александр Резалин. 

Василий Щедрин говорит: «Для меня возвращение “Строителя” – невероятное эхо 1919 года, когда Михоэлс перед премьерой писал: “На улице бушевала буря революции, и человеческие глаза и слишком человеческие думы испуганно и растерянно метались в хаосе разрушения и суете становления. И в это самое время, когда миры трещали, гибли, заменялись новыми мирами, случилось оно, может быть, маленькое, но великое для нас, евреев, чудо: родился еврейский театр”». 

Сегодня эти слова опять невероятно актуальны.