Лето 1942-ого. По тропинке в предгорьях французских Альп весело, бодро вышагивают бойскауты. Надо же! Европа покорилась нацистам, Франция разделена и унижена, а они маршируют на прогулку и распевают песенки, словно не идёт третий год мировая война! Вот отряд во главе юношей-вожатым минует блокпост и приветливо машет солдатам вишистской армии, сторожащим дороги в поисках бойцов сопротивления и евреев. Те лениво махнули в ответ: валяйте, развлекайтесь, несмышлёныши!
Марсель Марсо в юности
Отряд углубился в лес, блокпост скрылся из виду. Тут же пропали улыбки, лица детей заострились и побледнели: бедняги устали. Да и правду сказать, маловаты многие для такого похода. Те, кто помладше, готовы уже заплакать от усталости. Вожатый остановился. Он прижимает палец к губам, делая всем понятный жест: чшшш! А потом начинается молчаливое представление: рот предводителя бойскаутов изображает готовность зарыдать — и это при смеющихся глазах! Но вот мелькают, как непоседливые птицы, кисти рук, пытаясь отыскать что-то невидимое в воздухе. Ах, вот он ухватил незримые верёвочки, и «тянет» ими уголки рта вверх, медленно избавляясь от плаксивости и создавая улыбку, от которой ребятня повеселела — «рот до ушей, хоть завязочки пришей»! Дети, поглощённые волшебством представления, забывают о своих тяготах и горестях. В их глазах вместо слёзок — смешинки. Кое-кто прыскает смехом в кулачок. Не переставая «улыбаться», вожатый снова уморительнейше делает жест «чшшш»! Дети смеются, но их смех беззвучен — не вспугнёт даже птицу. Это еврейские дети, которых «Сопротивление» пытается под видом бойскаутов на прогулке переправить через границу в безопасную Швейцарию. Многие из них уже сироты, но ещё не знают об этом, как не знают и того, что они присутствовали на одном из первых выступлений будущей звезды парижской сцены. Их вожатого зовут Марсель Марсо.
— Много раз мне приходилось переправлять через Альпы в безопасную Швейцарию еврейских детей… — вспоминал знаменитый мим впоследствии, — Вряд ли достало бы мне мужества и хладнокровия повторить все это еще раз теперь, когда я знаю о жизни столько, сколько знаю сегодня.
Он родился ровно сто лет назад, 22 марта 1923 года в Страсбурге. И отец, и мама Марселя — евреи с окраин Российской Империи. Маму в 8 лет отправили к родичам во Францию, спасая от галицийских погромов, а отец в 13-ть пешком пришёл в страну «свободы, равенства и братства» сам. На местный манер его стали именовать Шарлем. Родители великого мима встретились и полюбили друг друга. Чета Мангель была счастлива, хотя на немецком «Мангель» значит «недостаток, нужда, нехватка». Вначале и правда бывало тяжко. У Шарля — прекрасный баритон, и ему прочили успех на сцене. Но об артистических амбициях пришлось забыть: в семье двое ребятишек — Симон и Маркел-Исер. Ради них отец пошёл работать на скотобойню, что позволило позже открыть мясную лавку. «Магазин кошерных продуктов Шарля Манжеля» — тоже звучно, а петь можно в кругу родных и в синагоге, по праздникам и вечерам. На французский лад изменилась фамилия, а младшего сына давно уж и дома, и на улице кликали Марселем.
Впервые интерес к актёрскому искусству у мальчишки проявился в 5 лет. Мать взяла детей посмотреть немой фильм с Чарли Чаплином, и Марсель буквально влюбился в созданный гением американца образ маленького бродяги и его особую походку.
— Я не уставал восхищаться этим смешным человечком, — делился Марсо воспоминаниями о детстве, — Вечно преследуемый, без конца награждаемый пинками и оплеухами, Чарли все равно всегда побеждал.
И Мажинель-младший, выпросив у отца старый котелок и рваный пиджак не по росту, обзаведясь палочкой и нарисовав усы ваксой, пытался делать те же смешные трюки, что и Чарли. Падал, конечно, но не унывал — его первые зрители смеялись и аплодировали!
Родители поощряли тягу Марселя к искусству и сцене. Помимо школы он ходил в драмкружок, учил языки, чтобы читать пьесы в подлиннике. Как уроженец Страсбурга мальчик с рождения говорил на французском и немецком, понимал идиш, а ещё осваивал английский. В послевоенные годы Марсель станет студентом театральной школы Сары Бернар. Искусство пантомимы ему будут преподавать два «стреляных воробья» из студии «Старая голубятня» — Этьен Декру и Жак Капо. Ну и задания давали они новичкам: изобразить человека, вкушающего яблоко, а в яблоке — червяк, который готов драться за своё жилище! Актёру без подготовки мима такое не под силу. Марсель освоит походку на месте, движение «против ветра», научится показывать взаимодействие с любыми персонажами и предметами. Мэтры постепенно открывали свои тайны: как простым движением сотворить на сцене целый мир — без декораций, слов, без света и музыки. Потом всё можно добавить, считали они, но чудо должно рождаться в тиши. Пока же юноша учится в Страсбургском лицее и занимается пантомимой как любитель. Но тут для Франции началась «странная война». И как гром среди ясного неба — эвакуация Страсбурга! Жителям дали 48 часов на сборы, и разрешили взять из вещей лишь то, что можно унести на себе или увезти в тачке. Семья перебралась в Лимонж. В 1940-ом фронт рухнул. Франция капитулировала, а Мажинели оказались на «свободной» территории Виши. Вначале их не трогали, и Марсель стал посещать уроки рисования в декоративной школе. Казалось, что всё не так уж и плохо — семья не голодала, можно снова учиться. Но знакомый полицейский дал знать отцу:
— Шарль, твоими ребятами интересуется гестапо! Они молодые, сильные. Могут отправить в трудовой лагерь...
Братьев Мажинель увел из Лимонжа к маки их кузен, Жорж Лоинжи, участник Сопротивления. Он много чего рассказал изумлённым юношам: и про облавы на евреев, и про «мясника» Барбье, и про лагеря смерти... Симон и Марсель решили — их место в рядах бойцов. Правда, оружие дали не сразу.
Марселю, ставшему связным, «сделали» паспорт, где была указана фамилия одного из прославленных республиканских генералов времен Французской революции. Так «родился» Марсель Марсо. После войны он прославился с этим псевдонимом.
Я — Марсо в память о Сопротивлении, которое постоянно живет во мне! — сказал Марсель журналистам, — Я никогда не забуду всех тех, кто исчез, тех, кого пытали и расстреливали; они погибали, чтобы наш мир стал свободным и справедливым.
Первыми «живописными» работами выпускника лимонжской художественной школы были поддельные документы и продуктовые карточки. Эти «шедевры» сберегли от голода и отправки в концлагеря не один десяток французов.
Более 70 обречённых еврейских детей спас отважный юноша, выводя их в нейтральную Швейцарию.
Гораздо позже Марсель узнал, что родителей депортировали в Польшу. Матери повезло пережить Холокост, а вот Шарль Мажинель сгинул в Аушвице. Марсель не желал в это верить, и, после окончания войны, часто подолгу сидел на платформе парижского вокзала, куда прибывали составы из Польши: всё ждал чуда, ждал, что откроется дверь вагона и отец, увидев его, заплачет и засмеётся от счастья.
Осенью 1944 года во Франции поднялась волна национального восстания. Марсель Марсо тоже взял в руки оружие. Он участвовал в битве за Арденны, а затем, пройдя путь от Карлсруэ до Линдау, — в окончательном разгроме фашистской Германии.
Но даже на фронте он играл в передвижном армейском театре небольшие пьесы собственного сочинения.
— Мы собрали небольшую труппу, играли и пантомимы, и обычные драматические спектакли со словами. Играли для французов и для союзников. Пантомимы имели особый успех у американских солдат, ведь их «бессловесный текст» не нуждался в переводе…
Успех был столь велик, что газета «Star and Stripes», издававшаяся тогда в Германии для американских войск, посвятила выступлениям Марсо перед аудиторией в 3000 человек отдельную статью. Первая статья о великом миме.
После безоговорочной капитуляции нацистской Германии Марсель ещё год служит в армии Свободы де Голля, и порой переводит для прославленного генерала.
Демобилизовавшись в 1946, он совершенствует мастерство мима, играет пьески в небольших театрах Парижа. И вот, после трудов, провалов и удачных находок, после ухода от подавлявших своей убеждённостью и харизмой учителей, рождается на свет альтер-эго Марселя Марсо — клоун Бип. В полосатой фуфайке и обтягивающих штанах, с белым от грима лицом, в потёртом, мятом цилиндре, он вышел на сцену в световой круг, и теперь никаким ветрам было не сдуть французского шлемиля. Ведь Бип выучился ходить против ветра!
Началось его победное шествие — сначала Франция, а потом и остальной мир. Бип побывал с гастролями в Великобритании, Германии, Южной Америке, СССР, в Африке, Австралии и Новой Зеландии. Он посетил Скандинавию и добрался до Японии! Его, как родного, принимали в московском цирковом училище и у польских мимов Генрика Томашевского.
Марсель участвовал в представлении разных коллективов, а не только смешил публику в роли Бипа. Ещё на заре карьеры мима он поставил немой спектакль по гоголевской «Шинели», сыграв Аккакия Аккакиевича.
Он много работал, гастролировал, преподавал, писал книги. Успел трижды жениться. В двух браках родились дети — двое мальчиков и две девочки. Дети сетовали, что отцу вечно не хватало на них времени:
— Главным в жизни для него была сцена, работа! А тут ещё вечные долги. Он не транжирил деньги. Просто все проекты делал «на свои кровные». Государство? Нет, государство не помогало, и приходилось брать кредиты…
В последний раз Марсо вышел на сцену с сольным концертом в 2005, когда ему исполнилось 82 года!
Конец жизни у Бипа вышел грустным. Мим не мог больше выступать — бастовало и отказывало тело, некогда надёжнейший инструмент. Правительство Франции дало медальку за достижения в культуре и перекрыло дотации его любимому детищу — школе пантомимы! Бюрократы из клики Саркози, по сути, убили уникальный проект. Что ж, не зря кавалер ордена Почётного легиона и Национального ордена Заслуг по-настоящему ценил лишь свои боевые награды. Немалую роль в подлости сыграло и антисемитское лобби: Марсель, не боясь угроз и провокаций, многократно давал представления в Израиле.
После закрытия школы Марсо стал ещё молчаливее. Когда Марселя упрекали в том, что он слишком уж много молчит, старый Бип отшучивался:
— Не втягивайте мима в болтовню, а то заговорит насмерть.
Сил на борьбу с болезнями и завистниками не оставалось — мэтр покинул этот мир 22 сентября 2007 года.
P.S.
В середине 60-ых, на пике популярности, Марсель встретил в парижском аэропорту кумира своего детства — великого Чаплина! Марсо поспешил к постаревшему актёру, мимо которого безразлично пробегали торопящиеся пассажиры, о чём-то с ним поговорил. Оба рассмеялись. Марсель низко поклонился и поцеловал Чаплину руки, а тот, сдерживая слёзы, обнял Марсо. Затем оба взяли в руки зонтики-трости (у Марсо трость была воображаемой) и, на глазах у изумлённой публики, прошлись вдвоём чаплинской походкой по залу ожидания...
В кино Марсо играл не часто. Обычно ему предлагали камео — сыграть себя в небольшом эпизоде. В ленте Мэла Брукса «Немое кино» продюсер по телефону предлагает великому миму роль, а тот, в образе клоуна Бипа, с большим трудом и приключениями добравшись до аппарата и выслушав предложение, произносит единственную во всём фильме фразу: «Нет»!
Лунная походка Майкла Джексона родилась после просмотра представлений Марселя Марсо.
