Он трудился вместе с Ренггеном, проверял теорию Кюри и спорил с Эйнштейном.
Он основал советскую школу физики, а американская, немецкая, индийская, итальянская, французская и еще ряд Академий наук мира высокого оценили его научные достижения. В его честь названа малая планета, кратер на Луне, площади и улицы в разных странах и даже научно-исследовательское судно.
Вундеркинд из уездного города
Абрам Федорович Иоффе родился в городе Ромны Полтавской губернии (сейчас — Сумской области) 29 октября 1880 года. В то время в уездном городе насчитывалось чуть более 20-ти тысяч жителей, примерно четверть из них были евреями, город входил в «черту оседлости», со всеми ее особенностями — ограничениями и погромами. Отец будущего физика происходил из рабочей семьи и самостоятельно «выбился в люди» — стал купцом второй гильдии, а затем и банковским служащим.
Семья Иоффе была гостеприимной и образованной, типичной для передовой интеллигенции Российской империи того периода, отмечают биографы гениального физика.
Дом был открыт для друзей, вечерами здесь слушали музыку, обсуждали литературные и политические новости. Неудивительно, что в такой атмосфере пятеро детей Иоффе росли сообразительными и любознательными. А старший Абрам в три года уже умел читать, в четыре — писать и с увлечением сочинял письма.
В реальное училище он поступил очень рано в семь лет — вместе со старшими друзьями пошел сдавать экзамены. «Мне не было еще 8 лет, когда... за компанию со старшими я отправился на страшный тогда конкурсный экзамен и без труда был принят», — вспоминал позднее академик. Атмосфера в учебном заведении была казенной. Но два педагога все же оказали огромное влияние на любознательного мальчика — учителя физики и физиологии.
В 1897 году Абрам окончил реальное училище и, несмотря на процентную норму для евреев, поступил в Петербургский технологический институт. В 1902 году он получил диплом инженера-технолога.
В лучах Ренгена
Чтобы продолжить учебу, Иоффе отправился в Мюнхенский университет и неожиданно стал учеником Вильгельма Конрада Рентгена (в немецком произношении — Рёнтгена).
В своей книге «Встречи с физиками» Абрам Федорович вспоминал, что к Рентгену попал случайно, без подготовки и со слабым знания немецкого языка. Он рассказал великому ученому о своем детском исследовании — природе запахов. Эта задача заинтересовала и Рентгена.
Он направил русского студента к своим ассистентам для прохождения практики — надо было решить сто задач. Иоффе справился удивительно быстро — за два месяца. И отличился как великолепный экспериментатор. Проводя серию опытов, он заметил, что одна из точек резко выпадала из всего остального массива.
Оказалось, что виновата ошибка, допущенная в справочнике. Рентген похвалил измерения Иоффе и особенно то, что тот не скрыл ошибку, как, видимо, это делали до него некоторые студенты.
После этого Рентген поручил Иоффе экспериментально проверить заметку Пьера Кюри о теплоте, выделяемой радием, а после опытов с радием Рентген предложил новому ученику приняться за диссертацию. Но деньги у Иоффе заканчивались — средств хватило только на полгода жизни в Германии. Тогда Рентген зачислил Иоффе своим ассистентом.
Можно сказать, что со временем этих ученых связал не только научный интерес, но и крепкая дружба, которая продолжалась всю жизнь.
В лаборатории Рентгена Иоффе исследовал электропроводность кварца, подвергнув его действию недавно открытых лучей Рентгена.
А еще регулярно делал внеплановые научные открытия, чем даже раздражал педантичного немца. Рентген, видя Иоффе, ворчал: «Вы опять мне приносите какое-нибудь открытие?».
В 1905 году Иоффе защитил в Мюнхене докторскую диссертацию, и тут случился курьез. Как мы помним, Иоффе оканчивал реальное училище, а не классическую гимназию, и, следовательно, древних языков не знал. При присуждении степени молодому ученому декан факультета произнес прочувствованную речь на латыни, которую Иоффе не понял и на нее не отреагировал.
Рентген возмутился его хладнокровием и даже черствостью — дело в том, что впервые за 20 лет Иоффе была присуждена степень с наивысшей похвалой, самая высокая оценка труда.
Ренген долго не верил, что Иоффе не знал о порядке присуждения степени в Германии и в итоге заметил: «Вы действительно нелепый человек». К огорчению Рентгена, нелепость Иоффе проявила себя еще в одном поступке. В 1906 году он решил вернутся на родину, чтобы быть дома в сложный период.
Основатель школы
В Российской империи Иоффе поступил на службу заведующим физической лабораторией Политехнического института, продолжил исследования и защитил докторскую диссертацию: «Упругие и электрические свойства кварца».
Известный математик и механик, организатор Физико-математического института РАН, Владимир Стеклов, сравнил работу Иоффе с трудами таких ученых, как Фарадей, Максвелл, Томсон, Рэлей и Стокс. Таким образом, он подчеркнул виртуозную экспериментальную часть диссертации и безукоризненный математический аппарат.
Благодаря степени Иоффе смог расширить физическую лабораторию и стал уделять больше внимания работе со студентами и аспирантами. По сути, именно тогда он начал создавать свою школу прикладной физики.
Среди учеников Иоффе были будущие Нобелевские лауреаты Петр Капица, Николай Семенов, Лев Ландау, Игорь Тамм (также будущий лауреат Нобелевской премии), Яков Френкель и многие другие. Занятие проходили и в период Первой мировой войны, и в период революции, и в гражданскую.
В 1918 году Иоффе при содействии новой власти создал Физико-технического институт — один из первых советских научно-исследовательских институтов. И это в то время, когда населению в Петербурге выдавали по 50 г хлеба в день.
Как воспоминали современники, часто хлеб был совершенно несъедобный. Обед в столовой состоял из травяного супа и маленькой ржавой селедки. К голоду добавился и холод. Зимой здание института практически не отапливалось, а Иоффе упорно продолжал проводить семинары, ставить эксперименты и изучать научную литературу.
Вероятно, именно в этот период он создал команду ученых, которые разработали и реализовали впоследствии атомный проект и ядерное оружие.
Академик Анатолий Александров вспоминал, что после каждого выступления Иоффе «переводил доклад на русский язык» — повторял его настолько доступно, что не оставалось никаких неясностей, но споры были постоянные и очень горячие.
«Я утром заходил в библиотеку и на свежих журналах часто встречал пометку А.Ф. Иоффе, что эту статью следует прочесть такому-то. Это означало, что, когда А.Ф. Иоффе зайдет в лабораторию (а он это делал ежедневно), то обязательно спросит, что интересного было в этой статье, всегда обсудит, если что-нибудь неясно.
Нередко А. Ф. Иоффе приглашал зайти к нему домой (он жил в институте), и вечером Абрам Федорович, Анна Васильевна и четверо-пятеро гостей обсуждали всякие вопросы, например, нельзя ли в Арктике использовать разность температур над льдом и под ним для питания экспедиций электроэнергией, какие для этого можно применить системы, и т. д.
Его очень интересовала физика процессов в сельскохозяйственных технологиях, взаимодействие физики, биологии и медицины. Эти обсуждения были очень увлекательными — А.Ф. Иоффе был человеком удивительно широкого мышления», — вспоминал Александров.
Цвет физической науки: Абрам Йоффе, Яков Френкель, Александр Гольдман, Киев, 1936
По инициативе Иоффе в 1918 году был создан физико-технический отдел в Рентгенологическом и радиологическом институте в Петрограде, впоследствии — Физико-технический институт, который более трех десятилетий и возглавлял Абрам Федорович.
В этом же году Иоффе избирается членом-корреспондентом, а в 1920 году — действительным членом Российской Академии наук. В 1919 году при Политехническом институте он создает факультет нового типа: физико-механический, который возглавлял более 30 лет.
По инициативе Иоффе начиная с 1929 были созданы Физико-технические институты в крупных промышленных городах СССР. Ученики и коллеги за глаза стали называть Абрама Федоровича «папа Иоффе».
Встреча с Эйнштейном
В 1908 году Иоффе женился на дворянке Вере Кравцовой, для чего принял лютеранство — это было сделать намного легче, чем переходить в православие, а религиозные нюансы для Иоффе значения не имели.
Вероятно, он был совершенным атеистом, а будущее еврейского народа видел в ассимиляции. Он даже критиковал Эйнштейна за его симпатию к сионистскому движению, о чем писал в своих воспоминаниях. Хотя, может это был акт осторожности?..
С Эйнштейном Иоффе познакомился в 1907 году, во время одной из поездок к Рентгену. Эйнштейн заинтересовался исследованиями Иоффе в области свойств кристаллов и попросил рассказать о них подробнее.
Иоффе пришел в гости к Эйнштейну в три часа дня, а напряженная беседа закончилась в два часа ночи. «Наступило 8 часов вечера, нас позвали к ужину, но и здесь работа мысли и обсуждение темы не прекращались, продолжала усваиваться духовная пища, а усвоение материальной пищи происходило по указаниям жены: что взять на вилку и когда направить ее в рот», — вспоминал пораженный Иоффе и признавался, что ему никогда прежде не приходилось наблюдать за таким длительным и систематическим напряжением мысли.
Комар съел слона
Ни осуждение сионизма, ни научные достижения или лояльность к власти не спасли Иоффе от волнений, связанных с борьбой с космополитизмом и космополитами.
В 50-е годы ученому пришлось оставить пост директора Физико-технического института, который он создал.
«Он продавал Россию в мюнхенских пивнушках», — писали доносы на Иоффе. Говорят, что это делал новый директор Антон Комар. Сотрудники иронизировали: «Комар съел слона».
В 1952 году Иоффе возглавил лабораторию полупроводников АН СССР (в 1954 на основе лаборатории организован Институт полупроводников АН СССР), а через шесть лет его не стало.
Скончался Абрам Федорович в своем рабочем кабинете 14 октября 1960 года, немного не дожив до 80-ти лет.
