События, развернувшиеся сразу после отмены визита Биньямина Нетаньяху в Азербайджан, свидетельствуют: Ближний Восток вновь балансирует на краю крупного военного конфликта. Израиль взял под защиту сирийских друзов, подписав с ними соглашение о безопасности. Эти события произошли на фоне атак со стороны так называемых «суннитских сил» — разрозненных вооружённых группировок, лишь номинально связанных с сирийским режимом.
Ответ Израиля был решительным и предельно ясным: серия авиаударов, в том числе по районам, прилегающим к президентскому дворцу в Дамаске. Причина — защита союзников и недопущение этнических чисток. Израиль дал понять: бездействие сирийского режима будет трактоваться как молчаливое одобрение агрессии против друзов.
На этом фоне в турецкой прессе появляются сообщения о поднятии ВВС Турции по тревоге. Произошёл контакт между израильскими и турецкими самолётами. Вроде бы обошлось без столкновения, но сам факт взаимодействия двух армий в сирийском небе — крайне тревожный сигнал. Израильская операция уже была завершена, и удар носил демонстрационный характер — но был адресован не только Дамаску, но и Анкаре.
Сегодняшний вопрос стоит так: идём ли мы к прямому военному столкновению между Израилем и Турцией?
Риторика Анкары стала предельно агрессивной. Президент Эрдоган регулярно заявляет, что Иерусалим — это турецкий город, открыто угрожает Израилю войной, обсуждает ввод войск в Сирию. Эти заявления — не эмоциональные выпады. Это программные тезисы. Эрдоган последовательно деконструирует внешнюю политику кемалистской Турции, выстраивая новую ось — неоосманскую, идеологизированную, антизападную и антиизраильскую.
Израильское оборонное ведомство отреагировало незамедлительно. В недавно опубликованной военной доктрине Турция признана потенциальной угрозой наравне с Ираном. Причём, в отличие от Тегерана, Турция находится в непосредственной близости. Появление её войск у северных границ Израиля будет расценено как угроза существованию еврейского государства. Израиль не будет ждать удара — он будет действовать на опережение.
И это не прихоть одного лишь кабинета министров. Таков государственный консенсус. Израильская политическая элита — от центра до правого спектра — едина в одном: если Турция попытается помешать израильской активности в Сирии или развернёт силы вблизи Голанских высот, её самолёты будут сбиваться. Страна, пережившая Холокост, не повторит ошибок прошлого: угроза будет остановлена заранее.
Но почему вообще Анкара выбрала путь конфронтации?
Ответ кроется в идеологии. Эрдоган давно покончил с принципом невмешательства, некогда лежавшим в основе турецкой внешней политики. Он открыто поддерживает «Братьев-мусульман», ставит идею исламского халифата выше национальных интересов и вмешивается в дела арабских стран, порождая хаос.
«Братья-мусульмане» не отстаивают интересы турецкого народа. Их задача — строительство транснационального халифата, в котором исчезают границы, этническая идентичность и суверенитет. Эрдоган перенёс эту идеологию на уровень внешней политики. Турция под его руководством больше не выступает как светская республика. Она — форпост исламского мессианства.
Это — стратегическая ошибка. Турция превращается из потенциального лидера региона в фактор нестабильности. Вместо союзов — изоляция. Вместо прагматизма — экспансия. Вместо сотрудничества с Израилем — демонстрация враждебности.
Израиль выстраивает новую региональную архитектуру: союзы с Грецией, Кипром, ОАЭ, Бахрейном, Египтом. Анкара остается во всё большей изоляции. Более того, антиизраильская риторика стала массовым трендом в турецком обществе — и власти, и оппозиция используют её как внутренний политический инструмент. В стране, где по большинству тем царит острый политический раскол, ненависть к Израилю — едва ли не единственная точка консенсуса.
Но Израиль остаётся рациональным игроком. Мы не закрываем дверь к диалогу. Более того — у нас есть общие интересы, например, в Сирии. Израиль заинтересован в безопасности друзов и стратегическом контроле над Хермоном. Турция — в поддержке туркоманов и создании буферной зоны. В теории возможен неформальный консенсус о разделении сфер влияния. На практике — мешает идеология Анкары.
Ситуация с Кипром и Восточным Средиземноморьем также остаётся взрывоопасной. Были столкновения между турецкими и французскими военными судами. Есть вероятность, что при конфликте Турции с Израилем Греция и Франция встанут на сторону Иерусалима. Это — не гипотеза, а логика союзов. У Израиля есть современные F-35. У Турции — проблемы с закупкой новых самолётов. Война будет катастрофой — прежде всего для самой Турции.
И ещё один важный фактор: израильская армия объявила массовую мобилизацию резервистов. Формально — в связи с операцией в Газе. Но ХАМАС уже ослаблен. Вопрос: не готовимся ли мы к другому сценарию? К конфликту с Турцией? Или к удару по Ирану — при полном обеспечении безопасности на северном направлении?
Разведка, вероятно, располагает информацией о готовящихся провокациях. И потому Израиль готовится. Сегодня нельзя исключать ничего. Ближний Восток — это шахматная доска, на которой каждая фигура готова стать пешкой чужой идеологии.
Тем не менее, несмотря на всё вышеописанное, Израиль остаётся открытым к партнёрству. Исторически Израиль и Турция сотрудничали — в том числе в вопросе курдского сопротивления. Именно израильская разведка в своё время помогла Анкаре задержать Абдуллу Оджалана в Кении. Мы не враги по определению. Мы стали врагами из-за политического выбора, сделанного турецким руководством.
Пока Эрдоган продолжает свой курс — путь только один: усиление израильской обороны, расширение союзов, дипломатическая и, если потребуется, военная жёсткость. Но если в Анкаре победит рациональность, Израиль протянет руку.
Вопрос не в нас. Вопрос — в Турции. Будет ли она частью новой региональной системы — или останется заложницей неоосманских иллюзий?
