Один из лидеров иудейской общины Дагестана — о любимом празднике детства, о единстве советского и религиозного в жизни евреев Махачкалы 20 века и о главных их проблемах сегодня.

В конце октября в считаные часы многонациональный и гостеприимный Дагестан превратился в самую горячую точку на карте России. Между тем погром в международном аэропорту «Уйташ», разгоревшись молниеносно, так же быстро сошел на нет. Дальнейшего развития антисемитских настроений, по сценарию других погромов, не случилось. По мнению одного из лидеров иудейских общин Дагестана Бориса Ханукаева, причина заложена в самой истории горских евреев на этой земле.

Чем их жизнь в советской Махачкале отличалась от судьбы еврейства в западных районах СССР? Как эта специфика менялась с переходом из 20 века в 21-й, что осталось незыблемым? Почему у горских евреев Дагестана не произошло политических «провалов памяти», и Ханука стала любимым праздником детства для всех поколений?  Что больше всего беспокоит иудейскую общину современной Махачкалы? Обо всем этом STMEGI  поговорил с одним из самых известных и популярных педагогов на Северном Кавказе, заместителем председателя Совета иудейских общин Дагестана, заместитель директора по учебно-воспитательной работе республиканского многопрофильного лицея-интерната для одаренных детей, заслуженным учителем республики Борисом Ханукаевым.

Ханукия фронтовика

- Борис Абрамович, с какого возраста вы стали осознавать себя евреем?

- Можно сказать, с первого осознанного момента после рождения. Все еврейские традиции, шабаты и праздники в нашем доме соблюдались благодаря бабушкам и дедушкам, которые меня воспитали. Они хранили верность как советской идеологии, так и заповедям Торы.

- Одно другому не мешало?

- Только дополняло. Мой дедушка, Меир Моисеевич Ханукаев, прошел всю Великую Отечественную войну, дважды был ранен. Но снова возвращался в строй и дошел до Вены. Вернулся в Махачкалу в 1945 году. На все праздники я приходил к нему в дом на улицу Буйнакского. Они с бабушкой Наоми дружно отмечали и религиозные, и советские праздники. На 9-е Мая я приносил дедушке Меиру его «боевые сто грамм». И даже когда ему уже под 80 было, на День Победы и на 23 февраля эту свою рюмочку он всегда поднимал. Но дедушка с бабушкой также хранили верность Песаху, Рош а-Шана, Хануке и всем другим еврейским праздникам.  И я был в эти дни с ними. Все это — мои любимые праздники с детства.

- Расскажите подробнее, как вы в своем советском детстве отмечали Хануку.

- Хануку люблю особенно. Когда мы восемь дней подряд зажигали по вечерам свечи ханукии, фронтовик Меир Моисеевич подробно рассказывал нам, детям, историю праздника. Рассказывал о чуде с кувшинчиком масла и о подвигах бесстрашных Маккавеев, победивших иноземных захватчиков и очистивших Храм от греческих идолов. А бабушка Наоми пекла на подсолнечном масле пончики, блинчики, пирожки с картошкой. За праздничной трапезой дедушка посвящал нас в историю древнего рода Ханукаевых. То, что наша фамилия происходит от названия любимого праздника, вселяло в нас, детей, особое чувство гордости.  Во все эти дни мы с братом любили играть, раскручивая волчок и разыгрывая различные призы. Дедушка раздавал всем своим внукам ханукальные деньги, и мы могли купить на них все, о чем так давно мечтали! И теперь сами, став главами семейств, продолжаем традиции, к которым приобщили нас дедушка с бабушкой. Всегда вспоминаю о них с большой нежностью и благодарностью.

- Вот это, пожалуй, важное отличие в жизни горских и ашкеназских евреев времен СССР. В ашкеназских семьях обычно приходилось отказываться от своих древних традиций в пользу советских. А если и не отказывались, то соблюдали очень закрыто. Были ли за весь 20 век такие периоды провала или подполья религиозной жизни у махачкалинских евреев?

- Среди нас, горских, я такого не помню. В советское время я был и школьником, и студентом. Но все праздники, в том числе Песах, Шавуот, Рош а-Шана, Йом Кипур и Хануку, мы праздновали всегда. Может, не с таким размахом, но всегда открыто. Повторюсь, я их все с детства знаю. Несколько улиц в самом центре Махачкалы образовывали еврейский квартал, появившийся задолго до революции. Но и в советское время за месяц до Песаха здесь горели печи, пеклась маца. В каждом дворе женщины собирались вместе за раскаткой теста, за неспешной беседой, а пекли дружно и быстро. Все это воспоминания 60-х годов — то есть самые что ни на есть советские годы. Мацу проворно достают из горящих печей на глазах у всех прохожих. Никаких косых взглядов. Мусульмане подходят побеседовать. Все угощаются. И не было ни одной еврейской семьи в Махачкале, даже самой что ни на есть «светской и советской», которая бы встречала Песах без мацы.

История с географией

- Дедушка и бабушка по материнской линии тоже были религиозными?

- Там другая яркая линия жизни, и она тоже очень повлияла на мою судьбу. В 1943 году в семью пришло известие, что отец мамы, мой дедушка Ишва Яриевич Моисеев, числится без вести пропавшим. У бабушки Нэми Иваторовны на руках осталось четверо детей, и старшая — моя  12-летняя мама. Бабушка после войны работала в городе самой обычной техничкой, убирала разные учреждения, большей частью — спортивные. Я в ее съемной пятнадцатиметровой комнатке на улице 26 Бакинских Комиссаров воспитывался с пеленок. Присматривали за мной мои тети и дядя, тогда еще подростки, пока их старшая сестра, моя мама, служила в Госбанке, а их мама, моя бабушка Нэми, мыла полы в спортзалах. Оттуда, с Бакинских Комиссаров, я начал ходить в старейшую махачкалинскую школу №4, расположенную на Советской улице, через дорогу. Директором был Иван Сергеевич Ефимов. Он там в самой школе и проживал, тогда было так принято. Мама и папа ходили на родительские собрания моего младшего брата, а на мои исправно приходила бабушка. Став школьником, я приобщился помогать ей убирать спортзалы обществ «Спартак», «Урожай», «Динамо», «Буревестник». И заодно таким образом приобщился к спорту. Просто влюбился в спорт! Начал заниматься футболом, вольной борьбой.

- Бабушка продолжала ждать не вернувшегося с фронта мужа?

- По крайней мере, еще раз замуж она не вышла. Мама с сестрами и младшим братом тоже никак не могли смириться с мыслью, что их отец пропал без вести. В СССР тогда было развито движение красных следопытов, которым обычно руководили герои-фронтовики. И вот, благодаря таким следопытам, в 70-х годах мы получили из Молдавии письмо. На кладбище в Тирасполе было найдено захоронение моего деда. Наша семья поблагодарила тираспольских следопытов и отправилась в путь. Мраморный памятник был заказан в Харькове. С ним и приехали в Тирасполь, который защищал от фашистов мой дед. Так он посмертно объединил разные уголки большой страны. И после этого, спустя четверть века, у всех них на душе стало легко. Отпустило.

Физики, лирики и синагоги

- А я в то время уже вовсю занимался спортом, учился и мечтал с двумя друзьями-одноклассниками о физфаке, о научных открытиях. Это было время покорения космоса, боевой романтики как «физиков», так и «лириков». Родители узнали о нашем выборе уже только после зачисления на физфак Дагестанского университета им. Ленина. Но прежде, чем стать великими учеными, студенты физфака должны были проходить педагогическую практику в школах. Поначалу я стеснялся: ведь преподавать физику пришлось почти своим ровесникам. Но у меня стало получаться. Я и сам не подозревал, что, учась в нашей старейшей, с глубокими традициями 4-й школе Махачкалы, по ходу нарабатывал педагогические навыки. На свою первую практику пришел в свою же родную школу, незаметно втянулся и ни разу с тех пор не пожалел. Ведь педагогика — это тоже опыт — и научный, и социальный. А также — опыт самопознания.

- Как этот опыт уживался с вашим религиозным «самопознанием»?

- Совершенно гармонично уживался. Тогда в Махачкале было столько евреев и столько синагог на самых видных местах, что общественная и религиозная жизнь горского еврея ни в каком противоречии друг с другом не оказывались. Молитвы в синагогах шли ежедневно. Ни одна молитва не обходилась без миньяна. А миньян составляли махачкалинцы самых разных профессий. Рядом с местом, где мы беседуем, стояли одноэтажные еврейские домики — тот самый старинный еврейский квартал, возникший еще до революции. Тогда в Порт-Петровске работало шесть синагог. Около стадиона «Динамо» до сих пор стоит здание ашкеназской синагоги, в котором теперь расположена другая организация. Но наша синагога на улице Ермошкина никогда не была домом  исключительно горских евреев. В ней собирались на молитву, учить Тору и ашкеназы, и грузинские евреи, которых тогда в Дагестане было много. В целом же каждая конфессия в Дагестане всегда имела возможность отмечать все свои праздники, развиваться. Именно такое межконфессиональное, межэтническое разнообразие смягчало всю жесткость «линии партии и правительства». По этой же причине национализма в любом его проявлении тогда не было, даже если кто-то очень хотел. Например, деятели культуры из числа горских евреев оставили в Дагестане большое наследие для всех местных жителей. В прошлом году от нас ушел заслуженный деятель искусств республики, основатель и бессменный руководитель ансамбля танца «Виртуозы Дагестана — Счастливое детство» Шалуми Самуилович Матаев. В его ансамбле по-прежнему танцуют представители всех народов Дагестана.

Главное — равновесие

- Получается, что стагнация еврейской жизни в Махачкале началась не в жесткие советские времена, а гораздо позже. Ведь раввин в синагоге на Ермошкина снова появился совсем недавно. То есть был период, когда вообще все затухало?

- Нет, такого периода здесь не было. По крайней мере, на моей памяти. Да, было сложное время «перестройки-перестрелки», как мы ее здесь называем. На стыке веков евреи стали отсюда уезжать. Но связь с общиной, с синагогой не прерывалась. И синагога никогда не закрывалась. Кстати, тогда многие находили в ней пристанище — уже продав свои квартиры перед отъездом.  Подавляющая часть уехавших отсюда горских евреев закрепились на новом месте. Но есть и те, кто стал возвращаться. Вернулся в том числе нынешний наш лидер — председатель Совета иудейских общин Дагестана Валерий Шимиевич Дибияев, занявший на этом посту место своего отца, Шими Мигировича. Тот покинул земной мир весной 2021 года. Теперь Валерий Шимиевич, приняв духовное наследие отца, делает все возможное для сохранения и сплочения общины, а также для укрепления межнационального, межконфессионального мира и согласия между всеми народами республики. Но и уехавшие насовсем связь с Дагестаном не теряют. Есть такая истина: диаспора сильна Израилем, а Израиль силен диаспорой. Вот это равновесие мы обязаны сохранять, где бы ни жили.

Исчезающее благословение

- Репатриация из Дагестана 90-х вероятно отличалась от тогдашней алии всех советских евреев. Здесь ведь сильно штормило от радикального национализма, и люди уезжали не «туда», а «отсюда».

- И не только евреи! На окраине Махачкалы есть спальный микрорайон Нефтяник, и там жили русскоязычные люди разных национальностей — русские, украинцы, белорусы, евреи, кумыки. В 90-х они начали уезжать подальше от наступившего безвластия и вакханалии. После 18 часов на улицу выходить стало опасно: шла стрельба. Это была война радикалов против мирного народа всех национальностей. До 90-х здесь было 20 процентов русских. Эта пропорция гармонично соотносилась с численностью других народов Дагестана. Всех было примерно поровну. А теперь русских у нас осталось только четыре процента. Причем, русские всегда жили довольно скоромно, интеллигентно, по-советски. Это были семьи инженеров, ученых, учителей, врачей в панельных квартирах. Но и с таких самых простых людей радикалы стали требовать выкуп. Или давали короткий срок на сборы и даже деньги на билет в одни конец — а дальше «чемодан-вокзал-аэропорт». Времени, чтобы все рассчитать, продать имущество, договориться о работе на новом месте, не оставалось. Поэтому русскоязычные стали заблаговременно продавать все нажитое и уезжать сами. Большинство из них составляли инженерно-техническую интеллигенцию Махачкалы — тогда промышленного центра Северного Кавказа. Здесь работали предприятия союзного и мирового значения. «Перестройка-перестрелка» все это разрушила. Начался рейдерский захват. Лучшие предприятия — гордость республики и страны — преднамеренно банкротили и уводили в чьи-то частные руки за копейки. А власть, между тем, раздирали противоборствующие национальные движения. В результате русские подались в ближайшие русскоязычные регионы: в Ростов, Краснодар, Ставрополь. А горские евреи стали уезжать в Пятигорск, Москву и Израиль. По этой причине Пятигорск теперь стал самым крупным центром горского еврейства в России. До него, в советское время, таковым считался Дагестан. Только с новым президентом Владимиром Путиным дагестанцы снова почувствовали порядок и защищенность. Но народ назад большей частью уже не вернешь. За последние 20 лет горские евреи расселились по всему миру. Всего нас 300 тысяч. Больше половины — в Израиле. 50 тысяч — в России. Самая крупная горско-еврейская община в Российской Федерации сейчас находится в Москве, ее общая численность около 30 тысяч человек. На втором месте Пятигорск — здесь наших теперь 10 тысяч. В Махачкале сейчас проживает приблизительно 300 наших семей общей численностью 1200 человек. В Дербенте — около 500 семей общей численностью 2000 человек. При том, что в прошлом веке, когда Махачкала (тогда Порт-Петровск) была еще небольшим городом, здесь жило 15 тысяч евреев. В основном — вот здесь на старинных центральных улицах. Но то, что местные евреи здесь заложили, с благодарностью помнят все народы Дагестана. Мусульмане стали говорить, что после отъезда евреев на этой земле стало меньше «баракат» — благословения.

Опозорившие Дагестан

- И здесь не могу не спросить про октябрьские события в аэропорту «Уйташ». Что это было: новый глобальный виток антисемитизма, местный привет из 90-х или же политическая провокация извне через хорошо управляемых маргиналов?

- Я это оцениваю как зверскую, дикую выходку необузданной молодёжи, зомбированной ваххабитскими движениями и фейками из интернета. К сожалению, вразумить их вовремя не смогли. При том, что другая, основная и сознательная, часть дагестанцев объективно оценивает войну на Ближнем Востоке. Дагестан в свое время сам очень сильно пострадал от рук террористических банд. Кстати, погромщикам в голову не пришло, что прямой рейс «Махачкала – Тель-Авив» открыли благодаря дружеским связям между Россией и Израилем. Этим рейсом пользуются все россияне. Летают по туристическим путёвкам и на лечение. Итак, они разгромили аэропорт, но до разыскиваемых евреев так и не добрались. А если бы добрались, то что бы с ними сделали? Это ключевой вопрос всей ситуации. К счастью, удалось избежать  большого кровопролития. Но эти молодчики опозорили Дагестан на весь мир. Разумеется, наше руководство должно было предвидеть ситуацию, которая стала накаляться за несколько дней и даже недель до погрома. Для власти это важный урок. Но община сейчас спокойна. Дагестан — наш дом испокон веков, и мы, старожилы, его не оставим. Горские евреи проживают на территории Дагестана более полутора тысяч лет и являются здесь коренным народом, титульной национальностью. Кстати,  руководитель дагестанского научного Центра геномных исследований генетик Магомед Раджабов проводил ДНК-исследование всех этносов Дагестана и обнаружил, что генетический код народов Дагестана сильно отличается от кода других народов Кавказа. В ДНК всех коренных дагестанцев «крепко сидит» семитский ген. Вероятнее всего, это генетический след хазарского каганата 7-10 веков. Хазары-иудеи появились на этой земле раньше христианства и ислама. На приморской равнине Каспия и в предгорьях Кавказа тогда преобладал иудаизм. А уже после 12 века местные народы начали принимать ислам. Сейчас коллеги, соседи, знакомые говорят нам: «Если кто-то вам хоть слово резкое скажет, или косо на вас посмотрит, мы сами разберёмся!». То есть наши мусульмане нас и защищают. Все столетия и тысячелетия существования горских евреев мы жили и будем жить в дружбе с местными народами многонационального Дагестана. Я верю в Израиль, верю в здравомыслие дагестанского народа, в главу республики и в Президента. Верю в Россию.

В один конец

-  Что вас, как одного из лидеров дагестанских евреев, сегодня беспокоит больше всего?   

- Большой отток еврейской молодежи из Дагестана. Если они даже не делают алию, то пополняют общины Москвы, Пятигорска, Ростова. При поступлении выбирают не местные, а столичные вузы. Да, это тенденция молодых всего многонационального Дагестана. Но другие народы здесь многочисленны, и поэтому людской отток не ощущается так болезненно. А вот горских евреев после алии 90-х здесь поубавилось существенно. Поэтому сегодня даже единичные случаи репатриации уже слишком ощутимы в общине. Вплоть до начала 21 века в Махачкале еще  каждую неделю играли по нескольку еврейских свадеб. Теперь и раз в год можем ни одной не сыграть.  Старики уходят, а восполнения у общины нет.

Между народами

- То есть репатриация горских евреев активно продолжается?

- Не так активно, как в 90-е и в начале века. За последние 10-15 лет отток стабилизировался. Уезжают гораздо меньше. Но ни тогда, ни сейчас уехавшие не теряют связь с Дагестаном. Приезжают регулярно к родственникам и друзьям, на могилы  отцов и дедов. Кстати, до пандемии к нам приезжал молодой историк из Польши, Матеуш Майман. Он исследует тему Холокоста в судьбе горских евреев. Но и у него самого в роду оказались корни горских евреев. Бабушка была родом из аула Тарки близ Махачкалы. Два месяца Матеуш работал в Махачкале, жил в гостинице при  нашей синагоге на Ермошкина. Выезжал в Дербент, в Кайтагский район, в селения Маджалис, Янгикент и другие районы Дагестана, чтобы проводить свои исследования по истории, культуре и традициям горских евреев. В его исследованиях о Холокосте фигурирует еврейское село Богдановка близ Моздока — там они компактно жили, и все 642 человека были уничтожены нацистами. Вермахт шел на Каспий активно. Их самолеты бомбили Махачкалу. Многих горских евреев Кавказа тогда спасли, пряча у себя, кабардинцы. А однажды на казачьем форуме в Дагестане ко мне подошел казак из Хасавьюрта и попросил читать в синагоге молитвы за его маму и тетю, которые прятали несколько семей татов в Днепропетровске.

Уроки света

- Что бы вы хотели пожелать всем евреям России?

- Никогда не отрываться от своих корней. Пусть ханукальные свечи сегодня принесут больше света и добра в наши дома. Пусть все евреи России — горские, бухарские, грузинские, ашкеназы — более тесно будут взаимодействовать. Для этого сейчас есть все предпосылки. И фонд СТМЭГИ для этого же делает все возможное.  И еще, конечно, мы должны понимать, уважать религию и традиции всех народов России и мира. Близ Махачкалы, на северо-западном склоне горы Таркетау, мирно покоятся безо всяких заграждений мусульмане, иудеи, христиане — как напоминание всем нам, что земной мир тоже должен укрепиться в добрососедстве и взаимопонимании.