Махачкала… Улица Буйнакского, знакомая каждому, кто хотя бы однажды побывал в этом южном приморском городе… Арка между двумя маленькими магазинчиками напротив кинотеатра «Дружба», а в арке, в глубине двора, - одноэтажный дом…
Когда-то, еще детьми, мы с братом часто бывали в этом доме. Нас приводила сюда наша бабушка – это был дом ее детства. Здесь жила ее большая дружная семья.
Отсюда ее мать с малолетними детьми уезжала, спасаясь от революционного хаоса, здесь она в последний раз видела своего мужа и старшего сына…
Когда она вернется от своих грозненских родственников, она будет уже вдовой, ее дом будет разорен, и в нем она найдет новых хозяев, у которых будет просить, как милости, угла для себя и своих троих детей…
…История нашего Дома началась очень давно. Со старого портрета спокойно и уверенно смотрит на своих потомков красивый, статный человек. Кажется, в светлых глубоких глазах воплотилась вековая мудрость его народа. Это Кардаш, сын Фараджа. Именно он станет основателем рода, к которому по материнской линии принадлежу и я. С него начнется долгая, непростая, полная радостей и горестей, прекрасная и трагическая история семьи Фараджевых.
Род очень многочисленный, ведь в согласии с Законом, наш прапрадед, желая иметь больше наследников, женился трижды. Его жены и дети жили все вместе в дружбе и взаимоуважении.
Много интересного можно рассказать о его сыновьях и дочерях, о причудливом плетении их судеб, но для этого понадобится слишком много времени и бумаги. И потому наш сегодняшний рассказ о самом старшем, наследнике, и о его потомках.
Борис (Фарадж) Фараджев возглавил род после смерти отца. Его имя было хорошо известно не только жителям Порт-Петровска. Купец первой гильдии, европейски мыслящий человек, он часто ездил в Европу, любил бывать в Париже, где, как ему казалось, особенно чувствовался ритм нового века. При этом он не забывал и о своем долге перед Законом предков. В семье свято хранилась память о делах прадеда, но, к сожалению, его дети были еще слишком малы, когда он и его старший сын погибли в трагических событиях революции. Потомки знали, что их отец построил в Палестине синагогу, но, увы, никто не знал, где именно…
Высокий, элегантный, с неизменной тростью в руках, он был воплощением достоинства, сдержанности и вкуса. Меня, еще совсем девочку, охватывало чувство гордости, когда старожилы нашего города, люди разных национальностей, вспоминали о моем прадеде с благодарностью и восхищением. Известный своей благотворительностью, Борис помогал не только сородичам и соплеменникам, он приходил на помощь всем, кто нуждался в его поддержке. Особенно много интересного об этой грани жизни прадеда рассказал мне Александр Мурадов, брат Народной артистки СССР Барият Мурадовой, изучавший историю рода Фараджевых.
Стараясь идти в ногу со временем, Борис большое внимание уделял воспитанию и образованию своих потомков. Его старшие дети учились в гимназии, в доме было несколько гувернанток для того, чтобы хватило внимания многочисленным детям.
И казалось, ничто не может омрачить счастья этой прекрасной семьи. Но, увы, даже самый могучий человек оказывается бессилен перед стихией Истории. Революция стала катаклизмом, в корне перевернувшим жизнь нашей страны, сломавшим миллионы судеб, оборвавшим миллионы жизней…
Закатилась и звезда Бориса… Но он сумел передать своим детям волю к жизни, силу характера, трудолюбие и целеустремленность.
Его сын Лев (Ягуда), будучи еще совсем юным, взял на себя заботу о матери и сестрах. От отца ему передалась тяга к созиданию. Благодаря полученному образованию, он стал одним из тех, кто создавал архитектурный облик нашего города.
…Именно к нему раз в неделю нас водила наша бабушка Ревекка. Он был ее старшим братом, которого она безмерно любила и почитала. Человек немногословный, он смотрел на нас поверх очков, а глаза его улыбались.
Сама уже совсем немолодая женщина, бабушка даже несколько робела, когда садилась напротив брата за большой обеденный стол. Ее робость передавалась и нам, внукам. Это и понятно, ведь дом, в который мы так любили приходить, отличался от всех остальных, знакомых нам с детства. Поражало обилие белого цвета, всегда накрахмаленные салфетки, серебряные столовые приборы, пианино с позолоченными канделябрами и, конечно, библиотека – огромная, полная редких и таких вожделенных книг.
Книги были святыней, и мой старший брат долго не решался попросить что-нибудь почитать. Но однажды рискнул, совершенно не надеясь на успех. И, конечно же, дедушка Лева с радостью разрешил ему пользоваться библиотекой, единственным условием было бережное отношение к книге. Он сам аккуратно заворачивал ее в белую бумагу и передавал брату как драгоценность. И тогда визиты в его дом наполнились для нас дополнительной радостью. Быть может, именно благодаря этому благоговению перед книгой мы с братом научились по-настоящему любить и ценить литературу, а я выбрала для себя профессию филолога и читаю курс истории русской литературы сегодняшним студентам.
Окидывая мысленным взором историю этой ветви рода Фараджевых, можно с уверенностью сказать, что и нашему прадеду есть чем гордиться.
Сын его дочери Сары Юрий Рабаев – заслуженный архитектор России, лауреат Государственной премии. Среди его работ – памятник-могила Неизвестному солдату у Кремлевской стены, здание Политбюро на территории Московского Кремля, здания торговых представительств в Германии, Японии и Индии, реставрация и возведение комплекса новых зданий на территории Свято-Данилова монастыря и многое другое.
Надеюсь, гены Юрия отзовутся и в моем сыне – студенте архитектурного факультета Академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова.
Внук Льва Фараджева Кирилл – талантливый ученый, автор глубоких, мастерски написанных книг, посвященных русской философской мысли и вопросам культурологии.
Правнучка Льва Дина – молодой, но уже успешный дизайнер одежды.
Внук Ревекки – докторант Эдинбургского университета, специалист по астрофизике.
Но особое место в генеалогии нашего рода занимает Владимир Львович Фараджев. Геолог, сценарист, писатель, а, что самое ценное – удивительный человек, обладающий тонким чувством юмора и необычайным тактом, наделенный редким даром умения слушать и слышать.
Окончив школу с золотой медалью, он стал студентом геологического факультета МГУ, после окончания которого вернулся в родной город, где работал в институте геологии под руководством первого геолога Дагестана Кади Султановича Магатаева.
Двоюродные сестры Владимира, с которыми прошли его детство и юность, вспоминают, что, хотя все в жизни их брата тогда шло вполне успешно, он решил круто изменить судьбу. Владимир осуществил свою мечту – поступил во ВГИК. Начинается новый, полный творческий поисков и открытий этап, которому суждено было стать его жизненной дорогой.
Три десятка сценариев к художественным и документальным фильмам, работа на телевидении, участие в международных фестивалях и конкурсах, невероятно интересное творческое общение с коллегами. Арсений Тарковский, Анастасия Цветаева, Сергей Лемешев, Аркадий Райкин, Александр Калягин, Иосиф Бродский… О своих встречах с этими необыкновенными людьми Владимир Фараджев напишет в своей книге воспоминаний «Мозаика сценариста».
Особой страницей творчества Владимира Фараджева стало обращение к истории трагической жизни великого русского поэта Марины Цветаевой. Лично знакомый с Анастасией Цветаевой, он, опираясь на ее воспоминания о сестре, сумел создать живой пластичный образ Марины, открыть эту необыкновенную личность для поколения, ничего не знавшего о целой вехе в истории русской литературы.
Многое можно рассказать о творческом пути Владимира Львовича, но для нас, его родственников, он, прежде всего, близкий и дорогой человек.
Теперь, став, мягко говоря, взрослой, я поражаюсь тому терпению и великодушию, которые он проявлял к нам, смешным и наивным провинциальным племянникам, спешившим удивить московского гостя своими успехами и достижениями.
Его приезды в Махачкалу всегда были для родни праздником. Он привносил в нашу жизнь какой-то особый столичный дух, через него мы как будто приобщались к таинственному и манящему миру кино и телевидения.
Конечно же, он приезжал повидаться с родителями, отдохнуть, покупаться в море. И только теперь я понимаю, какой широтой души надо было обладать, чтобы находить время прочитывать мои беспомощные детские литературные опусы и вполне серьезно обсуждать нюансы, давать советы, а потом опять перечитывать все это, не жалея драгоценного времени.
В памяти всплывает одна из наших встреч. Мы с двоюродным братом, тогда еще студенты, приехали к дяде в Дом ветеранов кино. Мы провели вместе несколько незабываемых часов. Он рассказывал нам об известных актерах и режиссерах, с которыми был знаком, о культовых европейских фильмах, о которых мы тогда еще ничего не слышали. Мы окунулись в новый незнакомый нам мир, и, мне кажется, именно этот день как-то особенно сблизил нас.
Дядя Володя говорил мало, и когда я с семьей, уже живя в Москве, приходила к нему в гости, или когда мы созванивались, он, как правило, спрашивал о наших делах. И мы, со свойственным молодости эгоизмом, с готовностью рассказывали о своих сложностях и успехах, не понимая, что нам надо не говорить, а слушать, спрашивать, узнавать, запоминать.
К моему великому сожалению, я прочла книгу Владимира Фараджева «Мозаика сценариста» уже после того, как он ушел из этой жизни. Она поразила меня глубиной мысли, тонкостью восприятия, удивительным чувством языка. И, наверное, самое главное, потрясающее, впечатление – я его слышу. Как будто он, зная, что когда-нибудь мы пожалеем о том, что много говорили и мало слушали, решил дать нам возможность исправить эту ошибку. В каждой строке этой книги мудрость и великосердие ее автора, и, листая ее страницы, перечитывая открытые наугад главы, я улыбаюсь, потому что всякий раз слышу знакомый и дорогой для меня голос – со мной говорит мой дядя Владимир Фараджев.
