«Вы когда-нибудь слышали о фашистском политике, который узнал, что является евреем?» – Сэм Блэр имеет в виду Чанада Сегеди (Csanád Szegedi), бывшего лидера экстремистского правого крыла венгерской партии «За лучшую Венгрию» (более известна как «Йоббик»).
«Йоббик» широко, но не официально связана с антисемитизмом; к примеру, во время выборов 2015 года, когда она наконец-то победила, член партии Лайош Рог опубликовал на своей странице в «Фейсбуке» статью, где обвинил евреев в использовании цыган в качестве биологического оружия против венгров. Продюсер Сэм Блэр рассказывает о своем новом документальном фильме под названием «Молчи» о Чанаде Сегеди.
В качестве члена партии «Йоббик» Сегеди открыто выражал свои антисемитские взгляды. В 2013 году в New Yorker profile Энн Эпплбаум описала митинг 2012 года, на котором он пошутил, что венгерские лидеры «заставили нас поверить, что если мы войдем в Евросоюз, то это приведет нас в Ханаан».
Он сделал стремительную карьеру в партии «Йоббик», став одним из основателей ее правого военизированного крыла – «Венгерской гвардии», а в 2009 году стал одним из двух представителей партии в Европарламенте. Но потом, в 2012 году, он объявил, что узнал о своем еврейском происхождении. Сегеди был исключен из партии (по официальной версии – по причинам, не связанным с его еврейством), разыскал раввина Воруха Оберландера (Хабад Любавич) и стал практикующим евреем.
Чтобы понять, что всё это значило для венгров, попытайтесь представить, что бы вы подумали, если бы Дональд Трамп объявил о том, что узнал о своем мусульманском происхождении, а затем отошел от политики, начал практиковать ислам и публично рассуждать об опасности исламофобского экстремизма. Если бы вы были мусульманином, то столкнулись бы с трудным решением – принять его в свое общество или относиться к нему как к изгою.
Именно эти обстоятельства и реакции пытается исследовать и проанализировать съемочная команда фильма «Молчи».
«Он – продукт своего времени и места, – говорит Блэр. – И я думаю, что именно на этом я и сконцентрировался в своем фильме. Я попытался взглянуть на все эти аспекты и понять, каким образом он пришел к тому, кем стал сейчас».
До своего открытия Сегеди выглядел весьма могущественно: высокий мужчина с широкой грудью, мясистым лицом и карими глазами с острым взглядом. Но повстречавшись с ним облачным апрельским утром в районе Сохо, я был удивлен его внешним видом. Его борода была аккуратно подстрижена, светло-голубая рубашка на пуговицах была тщательно выглажена, а взгляд был прямым и открытым. Мы беседовали через переводчика, но даже при этом я сразу понял, как он стал таким блестящим политиком. Не важно, о чем я его спрашивал – о том, что именно стало для него самым трудным в принятии иудаизма, или беспокоится ли он о том, что выход фильма на экраны представит его поступки и решения в не слишком привлекательном свете, – он плавно, почти бесстрастно, неизменно возвращался к своей мысли: правый экстремизм является неправильным, а иудаизм – богатый, полный и полезный, и его трансформация абсолютно реальна.
В 33 года Сегеди был самым обсуждаемым человеком у умопомрачительного числа диаметрально противоположных групп: крайних правых экстремистов и тех, кто выступает против них; антисемитов и ортодоксальных евреев; тех, кто отрицает факт Холокоста, и тех, кто стал его жертвой. Тяжело понять, как всё это повлияло на его понимание самого себя, но когда я спросил его, как его жизнь выглядит сейчас, он ответил: «В принципе, я нормальный человек. У меня есть семья, у меня есть работа».
Но его история явно свидетельствует о том, что такая нормальность может иметь множество значений. Когда он был подростком, Сегеди основал антисемитскую газету, которая писала о глобальном еврейском заговоре. Этот факт вместе с духом бушующего в Венгрии национализма поставил его на путь развития правого националистического мировоззрения (об этом Сегеди говорит в первые минуты фильма). «Для людей в моем возрасте в моей стране такой путь является нормой. Было множество молодых людей из правых групп, которые полностью разделяли мою идеологию», – говорит Сегеди в фильме.
Его бабушка по материнской линии пережила Освенцим. Когда она освободилась из лагеря и вернулась в Венгрию, где бушевали сильные антисемитские настроения еще задолго до немецкой оккупации, то она решила скрыть факт своего еврейства.
Мать Сегеди в какой-то момент узнала правду, но также решила держать ее в секрете. И это тоже было совершенно нормально. «Я чувствовала, что для меня намного важнее было испытать, что значит быть венгром, – говорит она в фильме, после чего обращается к сыну: – Я думала, что ты тоже хотел испытать это».
Источник: The Forward Association
