В декабре 1943 года, когда нацисты активно проводили депортации итальянских евреев, Ванда Пиперно постучалась в дверь монастыря Санта-Бриджида на площади Фарнезе в Риме. Дверь открыла монахиня, которая отвела молодую женщину и ее племянника-подростка на прием настоятельнице. Ванда объяснила, что их семья — беженцы, покинувшие дом из-за боевых действий, и сейчас ищут место для укрытия.
Хотя монахини, вероятно, подозревали в них евреев, они не задавали вопросов. Им показали комнаты в изолированном крыле монастыря. Вскоре еще 13 членов семьи Пиперно нашли убежище в Санта-Бриджиде.
Благодаря настоятельнице монастыря, сестре Марии Элизабете Хессельблад, которая решила спрятать еврейские семьи, когда нацисты начали первые депортации двумя месяцами ранее, Пиперно выжили в Санта-Бриджиде и дождались освобождения Рима в июне 1944 года, пишет Times of Israel.
Беззаботное существование еврейской буржуазной семьи закончилось, когда фашистский режим Муссолини принял первый пакет антисемитского законодательства в 1938 году. Но только после того, как Муссолини был свергнут, а немцы оккупировали страну летом 1943 года, итальянские евреи оказались в настоящей опасности.
Пиперно повезло, они выжили, но их судьба не была такой уж необычной. Более 80 процентов евреев Италии — почти 37 тыс. человек — спаслись от нацистского геноцида. Больший процент выживания евреев в оккупированной Европе зафиксирован лишь в Дании. В своей новой книге Syndrome K: How Italy Resisted the Final Solution («Синдром К. Как Италия противостояла окончательному решению») британский журналист и историк Кристиан Дженнингс пытается выяснить, как масштабы Катастрофы в Италии были ограничены.
Книга рисует в сочувственном свете (возможно, кому-то это покажется неожиданным) роль католической церкви и опровергает популярное представление о Пие XII как о «прогитлеровском Папе», стоявшем в стороне, когда Холокост разворачивался в оккупированной нацистами Европе.
«И в провинции, и в крупных городах Италии католическая церковь была одним из главных институтов спасения преследуемых евреев», — пишет автор.
Дискуссии о связях Пия XI с нацистами возобновились совсем недавно, после публикации книги Дэвида Керцера «Папа на войне: тайная история Пия XII, Муссолини и Гитлера», в которой высказывается весьма критическое отношение к действиям Ватикана.
Наряду с деятельностью церкви, Дженнингс относит к факторам выживания евреев жадность и некомпетентность некоторых офицеров СС и гестапо, занимавшихся Окончательным решением в Италии.
Автор подробно описывает, как принятие Муссолини политики окончательного решения нередко приводило к тому, что диктатор предавал даже тех евреев, которые когда-то играли ведущую роль в фашистской партии.
Нацисты «точили зубы» на евреев Италии задолго до оккупации страны. Тем не менее, введя строгие расовые законы, Муссолини отказывался приступать к геноциду.
Однако эта позиция изменилась после того, как Дуче был освобожден из тюрьмы и восстановлен немцами в сентябре 1943 года в качестве главы Итальянской социальной республики (Сало) на севере Италии. Два месяца спустя, на Веронском конгрессе, Муссолини — который к этому моменту был фактически немецкой марионеткой — согласился на Окончательное решение.
Тем не менее, трудности реализации Окончательного решения в Италии были очевидны с самого начала, даже в тех частях страны, которые немцы непосредственно оккупировали. В Риме, например, планы проведения первой «ретаты» (облавы) в октябре 1943 года неоднократно откладывались, несмотря на нетерпение Берлина, отчасти из-за предупреждений австрийского католического духовенства и чиновников немецкого Министерства иностранных дел о том, что Папа может решительно осудить аресты.
Когда 16 октября 400 солдат СС наконец начали операцию в столичном гетто, она оказалась, с точки зрения нацистов, неудачной. В общей сложности около 90% из 9 800 евреев сумели скрыться от преследователей. «Представленные возражения и чрезмерная задержка с шагами, необходимыми для завершения операции, привели к тому, что значительная часть итальянских евреев смогла скрыться и избежать депортации», — с горечью отмечал в своем дневнике Адольф Эйхман.
Но, как показывает проведенный Дженнингсом анализ расшифрованных сигналов из Рима в Берлин, немцам мешали и другие обстоятельства. В одном из сообщений говорится, что были задействованы все «имеющиеся силы», но итальянская полиция, которую немцы считали «ненадежной», не присоединилась к рейду. Отмечалось также враждебное отношение итальянской общественности. «Пассивное сопротивление», сообщалось в сообщении, в большом количестве отдельных случаев «переросло в активную помощь».
Разумеется, сигнал не содержал подробностей о некомпетентности самих немцев. Например, шесть евреев, захваченных во время рейда, жили в том же отеле, что и Теодор Даннекер, который возглавлял Управление СС по еврейским делам в Италии и был направлен с айнзатцкомандой в Рим для руководства облавой.
Очевидный провал римской облавы не предвещал ничего хорошего для планов нацистов по уничтожению итальянского еврейства. Еврейское гетто в столице было населено в основном стариками, женщинами и детьми, которые жили в 10 городских кварталах, втиснутых на площадь менее одной квадратной мили.
Если девять из 10 евреев смогли бежать с такой ограниченной территории, отмечает Дженнингс, то как бы немцы поступили, пытаясь арестовать евреев, скрывавшихся в горах, долинах и равнинах всей северной половины Италии?
Эта территория также не была безопасной со стратегической точки зрения: по мере продвижения союзников на север Апеннинского полуострова, их авиация устанавливала контроль над небом, ограничивая свободу передвижения нацистов. Преимущество союзников усиливалось тем, что сигналы немцев тайно перехватывались, расшифровывались и читались, часто в режиме реального времени.
Тем временем за немецкой линией фронта тысячи итальянских партизан вели смелую и энергичную борьбу за освобождение своей страны от оккупантов. Евреи и неевреи сыграли свою роль в войне партизан с нацистами. Среди них: Лидия Рольфи, юная католичка, вступившая в вооруженную группу, которая действовала в сельской местности, между Мондови, столицей региона Кунео, и французскими Альпами; Аугусто Сегре, сын раввина из города Казале-Монферрато, недалеко от Турина; еврей Эдоардо (Вито) Вольтерра, бывший учитель, который вступил в Партию действия, базировавшуюся в лесах Абруццо, к северу от Рима. В марте 1944 года Вольтерра возглавил первый из серии дерзких рейдов по освобождению евреев из лагеря Сервильяно вблизи порта Анкона. Всего, по оценкам Дженнингса, из лагеря было освобождено около 90 евреев.
Атаки партизан на оккупантов помогли связать руки вермахту и их фашистским союзникам, которые в противном случае могли бы выуживать евреев из их укрытий по всему северу страны.
Наряду с крестьянскими усадьбами и городскими квартирами, евреи нашли укрытие в сотнях церквей и монастырей. Эти убежища, наряду с маршрутами эвакуации, по которым евреев вывозили из Италии в нейтральную Швейцарию — управлялись «сетью священнослужителей», которые работали с доверенными прихожанами и Делегацией по оказанию помощи еврейским эмигрантам (DELASEM).
Финансируемая Американским еврейским объединенным распределительным комитетом («Джойнт»), DELASEM занималась исключительно спасением и укрытием итальянских евреев. Деньги американцев, переведенные в Швейцарию, а затем часто физически перевозившиеся священниками через границу в Италию, помогали оплачивать фабрикацию фальшивых удостоверений личности и взятки итальянским фашистским и немецким чиновникам.
Примеры сотрудничества между католическим духовенством, мирянами и их еврейскими соотечественниками многочисленны. 34-летний секретарь архиепископа Генуи, монсеньор дон Франциско Репетто, тесно сотрудничал с главным раввином города Рикардо Пачифичи. Репетто, который стал ответственным за распределение средств DELASEM по всей Северной Италии, также поддерживал тесный контакт с Массимо Теглио, летчиком-евреем, участником Первой мировой войны, который руководил подпольной деятельностью организации и имел в своем распоряжении парк из 15 самолетов. Считается, что с сентября 1943-го по июнь 1944-го года курьеры DELASEM перевезли 25 миллионов лир между Швейцарией, Турином, Генуей, Флоренцией и Римом, оказав помощь примерно 4000 евреев.
Одно из самых неожиданных и оригинальных укрытий для евреев находилось в самом Риме. Построенная на речном острове на Тибре больница «Фатебенефрателли» принадлежала католическому ордену госпитальеров и, таким образом, формально являлась территорией Ватикана, а не Италии. Ее директор Джованни Борромео и два его врача, Адриано Оссичини и Витторио Эмануэле Сацердоти, придерживавшиеся антифашистских взглядов, использовали эту формальность в полной мере, давая приют дезертирам, партизанам и евреям.
Когда началась облава, Сацердоти, сам еврей (теперь уже под вымышленным именем Витторио Сальвиуччи), и его коллега-католик Оссичини начали привозить в больницу группы евреев. Борромео ставил им диагноз «синдром К» (кодовое слово, обозначавшее, что они здоровы, но являются евреями) и посоветовал им закрывать рот, часто кашлять и притворяться, что у них высокая температура. Затем евреев отправляли в изолятор под названием «Morbo di K» («Синдром К»). Когда через три дня после облавы в больницу прибыли офицеры СС и начали искать евреев, они предпочли ретироваться, когда Сацердоти описал им симптомы загадочной болезни.
Внутри самого Ватикана монсеньор Хью О'Флаэрти, ирландец, руководил неофициальной сетью, прозванной «римской линией побега», которая помогала евреям и военнопленным союзников, находившимся в бегах. В сеть ирландского монсеньора, который содержал несколько конспиративных квартир в самом Риме, входили беглый британский военнопленный, который был тайно доставлен в Ватикан под грузом капусты в крестьянской тележке, ирландский посол и его жена, а также два молодых новозеландских священника. Масштабы операции О'Флаэрти впечатляли: через одну конспиративную квартиру на улице Виа Империя, по оценкам, прошло 4 000 человек.
Но знал ли «Папа Гитлера» о том, что происходит прямо у него под носом, в Ватикане, и о действиях его католической паствы за его стенами?
Дженнингс дает отрицательный ответ. Правда, говорит он, что публичные заявления Пия часто были настолько двусмысленными, что их истинную цель трудно было определить. Например, энциклика, выпущенная в октябре 1939 года, когда началась война, была настолько расплывчатой, что глава гестапо одобрил ее распространение в немецких церквях.
Но, утверждает Дженнингс, важно помнить, что на протяжении всей войны Ватикан чувствовал себя «под угрозой уничтожения». Нацисты, как опасался Папа, могли оказать давление на Муссолини, чтобы «изолировать Ватикан физически и политически» и ликвидировать то, что они рассматривали как «государство-изгой в центре Италии». Действительно, ходили даже слухи, что Гитлер подумывал о похищении Папы руками СС.
Эти опасения были связаны с глубокой тревогой, что нацисты обратят свой гнев против католиков в оккупированных странах. Дженнингс также считает, что спорные дебаты о том, что и когда Папа публично говорил об окончательном решении, слишком часто маскируют практические шаги, предпринятые им для обеспечения помощи евреям со стороны Церкви: «Пий, возможно, слишком скрытно проводил свои операции, но не выступал с публичными разоблачениями. Обвинения, которые делала Церковь, возможно, были слишком туманны. Возможно, их было слишком мало и они были слишком запоздалыми, но действия, которые он предпринимал, говорят о том, что он стремился показать себя гуманным понтификом».
Поведение Ватикана в условиях оккупации дает некоторые подтверждения этому мнению.
Перехваченные сигналы, говорит Дженнингс, доказывают, что к началу октября 1943 года Ватикан знал и о том, что нацисты намереваются устроить облаву на итальянских евреев, и о том, что произойдет с теми, кого арестуют.
Через своего статс-секретаря, кардинала Луиджи Мальоне, Пий использовал это предупреждение, чтобы разослать секретные письма и инструкции монастырям, церквям и семинариям в Риме с указанием активизировать свои планы по укрытию евреев.
Ватикан также издал приказ о неприкосновенности своих владений в Риме, который, как он надеялся, не позволит немцам проникнуть в них, признавая при этом, что СС вряд ли удастся остановить.
Таким образом, на момент начала репрессий более 4700 из 5700 евреев Рима были укрыты церковью; большинство в монастырях, разбросанных по всему городу, но более 470 в самом Ватикане.
Кроме того Банк Ватикана начал переводить деньги в провинцию, чтобы помочь аналогичным усилиям в других местах.
«Ватикан принял твердое решение и санкционировал структуру материально-технической и финансовой поддержки, которая позволила десяткам тысяч итальянских евреев скрываться», — говорит Дженнингс. Таким образом, «солдаты католической церкви» в деревнях, поселках и городах действовали как самостоятельно, так и по приказу Ватикана чрезвычайно организованно и скоординированно.
Несомненно, успехам усилий Церкви (и тысяч простых итальянцев) по защите евреев способствовал тот факт, что многие из нацистов, посланных для осуществления Окончательного решения на Апеннинском полуострове, прекрасно понимали, что ход войны переломлен и дни Третьего рейха сочтены.
Руки этих людей по локоть были в крови евреев Европы. «Офицеры СС и СД, которые были рассредоточены по всей Северной Италии к осени 1943 года, — пишет Дженнингс, — были людьми, имевшими опыт организации и безжалостного осуществления расово ориентированных массовых убийств».
Группенфюрер СС Карл Вольф, верховный руководитель СС и полиции в Северной Италии, который осуществлял общее командование, был бывшим начальником штаба Генриха Гиммлера и принимал активное участие в уничтожении евреев в Польше и на Украине. Оберштурмбаннфюрер СС Герберт Капплер, возглавлявший гестапо и разведку СС в Риме, руководил депортацией евреев Австрии и служил в айнзатцгруппе в Польше. Штандартенфюрер СС Вальтер Рауфф, которому было поручено осуществить Окончательное решение в Милане, изобрел мобильную газовую камеру.
Но к моменту прибытия в Италию эти «центурионы массовых убийств», как их назвал Дженнингс, уже не были сосредоточены исключительно на задаче по сбору и депортации евреев. Вместо этого, каждый из них стремился набить свои карманы и, если удастся, добиться расположения союзников.
Учитывая многочисленные проблемы, связанные с осуществлением Окончательного решения в Италии, утверждает Дженнингс, они должны были выполнять свою работу «как можно лучше и как можно надежнее». Таким образом, Окончательному решению в Италии не хватало «безжалостной эффективности», которой характеризовались операции на Востоке и, в некоторой степени, в Нидерландах и Франции.
Циммер, например, должен был возглавить борьбу с черным рынком, а также находить и депортировать евреев. В действительности же он занимался продажей евреям испанских паспортов, брал взятки с задержанных евреев в обмен на освобождение и, по поручению Вольфа, вел тайные переговоры с американскими разведчиками о возможной капитуляции вермахта в Италии. Как пишет Дженнингс: «Сосредоточение внимания эсэсовцев на этих двух преступных предприятиях — заискивании перед разведкой союзников и работе на нее, а также стремление к личному обогащению — отнимало значительное время и энергию от осуществления Окончательного решения».
Все это, однако, не может скрыть того факта, что, по оценкам, 7 680-8 000 евреев погибли во время Холокоста в Италии. Особенно опасным было положение евреев на севере страны: в Итальянской социальной республике, Генуе, Милане, Вероне и Турине, которые были оккупированы первыми и освобождены последними.
Действительно, Муссолини оказался неспособным (или не желающим) защитить даже тех евреев, которые когда-то приняли фашизм и служили его режиму. Немногие евреи были большими сторонниками Муссолини, чем богатый туринский банкир Этторе Овацца. Овацца, который присоединился к Маршу на Рим в 1922 году и сделал щедрые пожертвования в пользу фашистской партии, олицетворял собой высоко интегрированную природу итальянского еврейства. Расовые законы Муссолини в конце 1930-х годов оставили его и других патриотичных, благополучно устроенных евреев, поддерживавших фашистов, «с чувством острого предательства и унижения».
Тем не менее, даже после начала немецкой оккупации и после того, как он был вынужден распродать свое имущество и бежать с семьей к швейцарской границе, Овацца, похоже, не чувствовал опасности, в которой он находился. «Они никогда не тронут меня, я слишком много сделал для фашизма», — сказал он, когда его убеждали бежать.
Спустя чуть больше месяца после того, как Гитлер направил свои войска в Италию в сентябре 1943 года, Овацца, его жена и дети стали одними из первых жертв Холокоста в Италии: их убили эсэсовцы в маленьком, симпатичном курортном городке Интра на берегу озера Маджоре.
