Лидер московского конвивиума Slow Food «Улитка» Виктор Майклсон дал интервью порталу СТМЭГИ.
«Конвивиум» переводится с латинского как «пиршественный стол» и означает радость и символичность совместного застолья, которые были положены в основу современного социального движения Слоу Фуд, что приблизительно можно перевести как «неспешность», «размеренность» или «разборчивость» в еде и в жизни.
Лидер московского конвивиума Slow Food «Улитка» Виктор Майклсон начал карьеру маркетолога в Канаде, а с 1995 года работает в Москве, где в 2004 году основал PR-агентство «Коммуникатор», в числе клиентов которого Citigroup, ТНК-ВР, Правительство Москвы, Microsoft, IBM, Сибур и другие.
С 1999 года он преподает маркетинг и PR в московских вузах, является кандидатом политических наук, доцентом РГГУ (2001 – 2012) и ВШЭ (с 2012).
В 2009 году Майклсон основал московское отделение международной эко-гастрономической организации Slow Food Int’l, а еще, он стал победителем программы «Битва ресторанов» на канале «Пятница».
Талантливый человек талантлив во всем. Такие словосочетания, как счастливый, любящий супруг, верный, надежный приятель и партнер по бизнесу, нежный и заботливый отец своей маленькой дочурки – также напрямую относятся к Виктору.
Мы поговорили с ним обо всем на свете, и что очень важно, наш герой прекрасно разбирается во всех жизненных темах, начиная от правильной пищи, песен Галича, маркетинговых ходов и ведения бизнеса, до особенностей ресторанного дела, изюминок многочисленных кухонь мира и многообразия инструментов пиара.
- Виктор, расскажите, пожалуйста, как сейчас развивается движение Слоуфуд, которое вы продвигаете? Для тех, кто не в теме, что это вообще, такое?
Слоуфуд cегодня развивается, и весьма успешно. Это движение, противостоящее системе быстрого питания, возникшее в Италии в 1986 году и затем распространившееся на многие другие страны. Ныне - часть более всеобъемлющего «медленного» движения.
В основе Слоуфуда лежит поддержка фермеров, местных, региональных продуктов, традиций – всего, что противостоит фастфуду и обеспечивает более «правильное» питание, а также поддерживает местное гастрономическое своеобразие – и в конечном счете - биоразнообразие.
Прошлым летом мы провели определенные, слоуфудовские мероприятия, вместе с крупнейшим в России фестивалем - «О, да! Еда!» и мы очень понравились друг другу. Фестиваль «О, да! Еда!» в этом году будет посвящен движению Slow Food, что будет являться выходом этого направления из полуэлитной, полупрофессиональной сферы в широкую, массовую культуру потребления.
Есть некоторая вероятность, что на фестиваль приедет сам Карло Петрини, знаменитый основатель слоуфуда, известный деятель, человек, вошедший в рейтинги самых влиятельных людей мира, по разным версиям. Действительно, настоящий лидер по жизни, эксперт в сфере отношения к еде, к натуральной экологии и т.д. Если все сложится, мы сможем увидеть его в Питере и Москве, этим летом.
Сегодня мы ведем переговоры с шефами Альянса поваров Slow Food – хотим пригласить их на фестивали «О, да! Еда!» в разных городах, где они смогут готовить из российских продуктов, доказывая, что действительно можно из наших отечественных товаров создавать интересные и разнообразные блюда. Там они не только расскажут зрителям о слоуфуде, но и покажут свое мастерство. Такой план по развитию нашего детища у нас на этот год.
- Вы когда-то мне рассказывали о вынашиваемой долгое время идее, по фестивалю еврейской кухни?
Да, помню. Давно, лет 5-6 назад, начал лелеять мечту – провести фестиваль еврейской еды в России.
Смысл этого действа в том, что если спросить человека, что такое еврейская еда, то у него возникает в голове ашкеназийская кухня, гефилте фиш, штрудель, бабка из мацы и тд. Бабушкина кухня из прошлого. А последнее время, в связи с триумфальным шествием новой израильской еды по миру, появилась знание о какой-то новой израильской кухне, о шакшуке, о фалафеле.
Но на самом деле, если посмотреть на разнообразие ресторанов и традиций евреев в галуте, то становится ясно, что еврейская еда – это своеобразный набор из кухонь разных диаспор: ашкеназийской, сефардской, мизрахи, йеменитской и т.д. У каждой диаспоры она была своя, основанная на местных традициях, связанных с теми продуктами, из которых можно было готовить, с климатом страны, с условиями приготовления и хранения, и за всю еврейскую историю сложилось 5-7 оригинальных еврейских кухонь во всем мире.
Моя идея была в том, чтобы сделать и провести такой вот фестиваль. Чтобы московские рестораны предоставили свои площадки для израильских шефов, которые будут готовить, специализируясь на пище общин, однако пока это все только в проекте. Если это кого-то заинтересует, то осуществив подобную задумку, мы продемонстрируем московской публике разнообразие еврейских культур, что уберет последние стереотипы о нашем народе.
Особенно важно это для российских евреев, которые плохо себе представляют, кто есть кто. И это будет очень познавательно для широких масс жителей нашей страны, которые увидят, что евреи имеют широчайшую культуру. Фестиваль еды можно сопровождать показами фрагментов фильмов и рассказами различных историй на национальную тему. Это был бы очень культурный фестиваль, основанный на теме еды. Люди очень хорошо объединяются темой кулинарии и с радостью посещают такого рода фестивали.
Несколько лет назад, я был одним из тех, кто проводил гастрономический фестиваль «Русско – французские сезоны» в Москве, и очень хорошо представляю себе, как это все практически провести. Кроме того, есть ряд ресторанов и рестораторов, которые готовы принимать в этом участие. Все, что нужно, это партнер в Израиле, коллега - в России и некоторые деньги, на реализацию этой идеи.
- Как вы думаете, почему у разных евреев – разная кухня, от чего это вообще зависит?
Есть факторы, из которых складывается региональная кухня, это такие вопросы, как: климат в этом месте – жаркий или холодный, высокая в нем урожайность или низкая? Второй фактор, это конкретно список того, что в определенной стране растет, что там водится, какие растения и сельскохозяйственные животные? Третий фактор, это генетика людей, которые на этих территориях проживают, какие-то их национальные традиционные пристрастия, сочетания продуктов. Хотя у всех еврейских кухонь есть что-то объединяющее, например, любовь к сладкому, умение смешивать кислое, острое, горькое - это чисто еврейская тема, которая проходит красной нитью, через все кухни. Классическая марокканская кухня, например, это микс мяса и сухофруктов, но есть версии, что классическая марокканская кухня – наследница ашкеназийской.
- А вы сами, Виктор, что-то готовите или питаетесь лишь в ресторанах?
Безусловно, я много готовлю. Внимательно отношусь к тому, что я ем, не жарю на масле, не употребляю майонез, различные готовые соусы. Готовить научился довольно быстро, друзья очень любят приходить ко мне на ужины. Я рано узнал про сыроедение, еще в начале девяностых. Многие люди в то время не знали, что многие вещи можно сегодня употреблять сырыми. Очень много чего я поглощаю без какой-либо обработки, в первоначальном виде, запекаю в мешке, на гриле, делаю какие-то простые вещи.
Не могу сказать, что я гурман, и уж точно не стану искать, приехав в любой иностранный город - мишленовский ресторан. Но региональную кухню очень люблю, стараюсь найти интересные места, где тусуются местные, попробовать что-то оригинальное и неизведанное – никогда не боюсь нового вкуса, новых продуктов.
- Чем еще, кроме слоуфуд, вы сегодня занимаетесь? Помню, у вас был когда-то элитный ресторан «Беатрис», победивший на канале «Пятница», в конкурсе…
Я по натуре – проектный менеджер: и Беатрис, и фестиваль «Русский вкус», и арт-центр «Варочный цех» - были моими проектами. Сейчас готовлю столетие Александра Галича. Ресторан со временем закрылся, хотя, если бы этого не случилось, мне бы это мешало, так как занятие по популяризации любимого поэта – это круглосуточная работа. До этого, занимался проектом про Юрия Любимова, а в этом году предложили взяться за Галича, я подумал, если не я, то кто?! И мы начали собирать заинтересованных людей, его соратников, коллег, журналистов, писателей, составили очень хорошую программу, в рамках которой планируем ретроспективу фильмов Галича, издание книг, и ряд концертов. Надо сказать, что очень широкий круг людей боготворит Галича, и мы получаем большую поддержку от совершенно разных персон.
Само столетие Галича будет 19-го октября, это дата – очень значимая в российской культуре, это – лицейский день, и в какой-то степени Галич был последним лицеистом в нашей культуре. Говорю именно о его отношении к культуре, к слову, о его высоких моральных качествах, о его уникальном умении быть с одной стороны – критичным, с другой – деликатным. Не зря, Галича до сих пор не признали официальные власти, он до сих пор - диссидент, в отличие от Высоцкого и Солженицина, и мы очень хотим зажечь молодые сердца новой информацией о нем.
- Как вам удается так ловко и молниеносно ориентироваться во всем – в пиаре, в кухнях мира, в медленной пище, в Галиче и Любимове, в шоу-бизнесе и прочее –прочее -прочее?
Я – очень быстро схватываю, и не ухожу в глубину. А проектом Галича мне заниматься легко, потому что я был в свое время воспитан на Галиче, многие мои сверстники слушали или Высоцкого, или американский рок-н-ролл, а для меня, Галич был основным, что у меня крутилось на домашнем магнитофоне, знаю наизусть все его песни.
Если я чего-то не знаю, то плотно изучаю эту сферу. Уверен, что основной двигатель наших дней – это любопытство, и непосредственно для моей жизни, если я потеряю это качество, стану никому, в том числе и себе, не нужным. Также, последние годы занимаюсь стартапами, блокчейном, криптовалютой - это тоже интересная, очень увлекательная тема будущего.
Люблю именно участие во всем, а не наблюдение, играю в театральных постановках, не слушаю лекции, а предпочитаю их читать. Я – деятель, а не зритель, это дает мне особый, мощный жизненный драйв, я постоянно что-то изучаю.
- У вас очень громкоговорящая фамилия. Сталкивались ли вы когда-то с национальной неприязнью?
Отец мой, Михаил Майклсон, всегда протягивая руку, называл первым делом свою фамилию, чтобы у людей не было соблазнов рассказать антисемитский анекдот. Я вырос с твердым убеждением, что мы ни за что не прячемся и гордимся своим еврейством.
Антисемитизм был тогда очень широко распространен на государственном уровне, тяжело было устроиться на работу. Я пошел в один из Вузов, куда евреев принимали, МИИТ, наших людей на курсе – была треть. Все те, кто из евреев хотел быть математиками, учились в МИИТЕ. Иллюзий по поводу моей карьеры в СССР никогда не существовало, и я перестал в нее верить, жил спокойно.
Но работы не было, ее надо было искать. И когда меня пригласили в НИИ, то поставили определенные условия - для того, чтобы меня взяли на вакансию, я должен был приехать на собеседование с двумя русскими гражданами, чтобы мы все одновременно подали заявления на работу. Я нашел таких людей, мы все поступили на работу, правда, один русский парень вскоре уволился. Моя бывшая жена, с польско – еврейской фамилией, тоже столкнулась с определенными трудностями. Ей сказали, при приеме на работу, открытым текстом, что не пиши, мол, Елена Ильинична, а – Е.И., пусть подумают, что Елена Ивановна. Среди моих друзей тех лет, половина – была евреями, и мы ничего не боялись, жили достаточно открыто и свободно.
Я вспомнил прекрасную историю, произошедшую со мной в конце 90-х. Ехал в метро, двери открылись, и в вагон вошло пятеро парней, примерно лет 20 (+/-). Парни были очень коротко пострижены, некоторые даже наголо выбриты, одежда и повадки выдавали их претензию на ярых националистов. Один из них плюхнулся рядом со мной и стал меня разглядывать. Надо сказать, что я, по моде того времени, был одет в черные американские военные штаны, черные военные же ботинки и черную кожаную куртку.
Парень вдруг спросил: Извини, а ты - скинхед?
Я ответил: Нет. А почему ты так решил?
Он: Ну, похож.
Я: Я - еврей, и скином быть никак не могу.
Он напрягся: Еврей.... вот мы вас, евреев будем.... (не договорил)
Я: А за что вы нас будете? ну за что?
Он (с трудом подбирая слова): Ну за то, что вы Россию.... (и замолк)
Я похлопал его по плечу: Вот когда ты разберешься, что мы - евреи - с Россией сделали, тогда и поговорим!
Тут я увидел, что за разговором зорко наблюдает вся их пятерка и понял, что я что-то далеко зашел... Благо, на следующей станции мне нужно было выходить. И я вышел.
- Что за фестиваль «Возраст счастья», в котором вы участвуете?
Фестиваль – «50 - возраст счастья» - проект Владимира Яковлева, известного деятеля, который давно не живет в России. Его поразили люди, которые полны активности после пятидесяти, в достаточно зрелом возрасте. Он искал таких личностей и делал на сайте свой список. Я тоже туда попал, он решил, что я отношусь к этой категории активных граждан такого золотого возраста.
На этих фестивалях я читаю лекции: про еду, про будущее, про стиль жизни. Это потрясающий фестиваль, с невероятной креативной, дружеской атмосферой.
- Почему в свое время вы вернулись из Канады?
Причиной моего возвращения из Канады, стало стремление к самореализации. В Канаде я не мог этого сделать, так как мои способности тесно связаны с российской культурой и с восточно – европейскими традициями, потому что мои корни – из Польши.
Зарубежом - все это было не нужно, я там не страдал, а скучал. Когда мне предложили работу в России, я с радостью согласился. Давно мечтал об этом, и Б-г услышал мои молитвы. Мне предложили работу в московском офисе международной финансовой корпорации. До сих пор я не знаю, откуда они нашли мое резюме, почему они мне позвонили. Это был мистический знак свыше, что пора возвращаться. Вскоре, основал собственное пиар –агентство, скоро ему 15 лет.
- Какой совет дадите нашим читателям?
Две вещи делают человека лидером в наше время – любопытство и эмпатия. Если вы обладаете этими качествами, у вас есть шанс чего-то добиться.
-Все ли виды пиара помогают раскрутке, что думаете, как специалист?
К черному пиару - отношусь с презрением. Вообще же пиар – лишь ремесло, вокруг него много мистификации, но это просто набор инструментов для профессионального общения с внешним миром. Есть распространенное мнение, что плохого паблисити не бывает. Однако, не всегда паблисити стоит испорченной репутации, и я никогда не пойду на скандал, достоинство – важнее. А есть люди, которым важно только, чтобы о них постоянно говорили и неважно - что. И это тоже – инструмент публичности.
Беседовала Яна Любарская
