Как перевести на иврит spyware (шпионская компьютерная программа)? До недавнего времени носители иврита, желающие поговорить об израильской компании NSO и ее печально известной шпионской программе Pegasus, вынуждены были использовать английский термин, израильтяне подгоняли его под свое произношение и бросали в поток ивритского жаргона.

В январе 2022 года в экономической газете «Калькалист» появилось сенсационное расследование. В нем утверждалось, что полиция использовала шпионское программное обеспечение для незаконного взлома мобильных телефонов израильтян, включая аппараты высокопоставленных правительственных чиновников, пишет Times of Israel.

Полиция опровергла статью, изложенные в ней факты подверглись серьезной проверке, но она все же сумела привлечь внимание к технологиям взлома телефонов. И пока история о шпионских программах будоражила страну, английское заимствованное слово вышло из употребления в пользу ивритского, придуманного 20 годами ранее, но редко используемого: «рогла».

Многим идея, что слово может быть придумано, но оставаться в забвении в течение двух десятилетий, пока в нем не возникнет необходимость, показалась бы абсурдной инверсией того, как развиваются словари. Как правило, старые слова обретают новые значения, а новые слова просачиваются в общество, пока не станут достаточно популярными для кодификации.

Однако современный иврит, продукт возрождение древнего языка, уникален тем, что является результатом не столько инноваций на низовом уровне, сколько обучения сверху — сначала со стороны лексикографа Элиэзера Бен-Иегуды, а сегодня — со стороны государственного органа, Академии языка иврит. Вместо того, чтобы ждать, пока подростки в интернете запомнят новый термин или пока он проберется через СМИ в общество, лингвисты Академии спускают новые слова сверху, придумывая их на основе исследований, с участием экспертов и рядовых носителей иврита.

Иногда слово не приживается в современном языке, иногда оно лежит без дела в пыльном углу академии, пока какое-нибудь событие не введет его в обиход, а бывает, что слово сразу же «загорается». Ответственный за слова — профессор Моше Бар-Ашер, президент Академии языка иврит.

Уже почти 30 лет Бар-Ашер является «главным надзирающим» за ивритской лексикой. За это время он помог академии оставаться актуальным и доступным институтом, а присутствие в социальных сетях помогло привлечь более молодую и разнообразную аудиторию. Это видение увенчалось планами по строительству нового здания с музеем, в котором посетители смогут больше узнать об истории языка. Но хотя правительство одобрило эту идею, денег на проект по-прежнему нет.

Хотя работа по развитию языка может показаться сугубо академичной и абсолютно скучной, ее влияние часто ощущается сразу и на глубоком уровне, обеспечивая страну актуальной лексикой, описывающей явления постоянно меняющегося мира.

Бар-Ашер вспоминает, как в середине 1980-х годов министр финансов Моше Ниссим обратился к нему с просьбой подобрать слово для описания процесса, стремительно развивающегося по всей стране: передачи государственных или находящихся в общественной собственности промышленных или сельскохозяйственных предприятий в частные руки.

«Ниссим позвонил мне и сказал: "У меня интервью для телепередачи "Эрев Хадаш", и я должен говорить о процессе приватизации в Израиле. Есть ли у вас слово на иврите, которым можно представить наш план приватизации?". Я сказал ему: "Ты должен использовать слова "hалама" (הַלאָמָה) и "hафрата" (הַפרָטָה)», — сказал Бар-Ашер, приведя ивритские слова, означающие национализацию и приватизацию. Ниссим вышел в эфир и впервые в Израиле использовал термин «hафрата», который сразу же прижился.

Что касается hаламы, то, поскольку национализация не стала актуальным процессом, это слово отошло на второй план. Например, в статье в Ynet от 2020 года о том, что «Эль-Аль» рассматривает возможность национализации, это слово было использовано, но при этом в боковой колонке объяснялось, что оно означает.

Как вы говорите «обновить»? (חידוש)

Моше Бен-Харуш родился в 1939 году в Ксар-эс-Суке в в центральной части Марокко, большом городе, известном сейчас как Эррахидия. Он иммигрировал в Израиль в возрасте 12 лет, произвел гебраизацию своего имени, преобразовав его в Бар-Ашер, и в 1976 году получил докторскую степень по лингвистике и библеистике в Еврейском университете.

С 1993 года он является президентом Академии языка иврит. В том же году он был удостоен Премии Израиля в области иврита и еврейских языков, одной из нескольких престижных наград, полученных им за работу по исследованию лексикографии и культуры евреев-мизрахов. Он автор 18 книг и почетный профессор Еврейского университета, несмотря на то, что его вязаная кипа и североафриканское происхождение делают его «белой вороной» в израильской академической среде, где на протяжении десятилетий преобладали светские ашкеназы.

Сидя в своем тесном кабинете в старом здании Академии языка иврит в Иерусалиме, Бар-Ашер уклоняется от попыток журналиста узнать мнение научного органа о целом ряде новых терминов, не имеющих пока общепринятого перевода на иврит: engagement, newsletter, coronavirus, meme, Zoom, whataboutism, blockchain, streaming.

Но придумывание слов — это работа всей жизни, а не то, чем можно бездумно разбрасываться. Ну, может быть, для министра, собирающегося выступить на телевидении, это допустимо, но не для журналиста.

«Мы ждем уже более 3 000 лет, — ответил он. — Почему бы не подождать еще год или два, пока профессиональные советы академии примут решение по этому вопросу?»

Эти советы, включающие в себя группы, которые принимают решения по словам или грамматике для общего использования, а также специализированные группы, которые разрабатывают новые слова или правила для конкретных профессий или областей, составляют основу работы академии. Вместо того чтобы придумывать совершенно новые слова, академия «обновляет» их, что помогает подчеркнуть связь между древними формами иврита и «современной версией».

Бар-Ашер цитирует Иехиэля Пинеса, раннего сиониста, который более 100 лет назад работал в Комитете языка иврит: «Прелесть нового слова в том, что оно не новое». То есть мы часто берем слова из Библии, Талмуда, иных древних еврейских текстов и дарим им новую жизнь».

А иногда они решают не вводить новых слов. Как в случае с коронавирусом или «короной», как его называют большинство носителей иврита. По словам Бар-Ашера, академия рассматривала возможность введения ивритского слова, но поняла, что оно, скорее всего, не приживется, после того как немцы, придумавшие 1 200 слов, связанных только с пандемией, отказались перейти на немецкий термин для обозначения вируса.

«Мы решили, что здесь вполне подходит международное слово», — сказал он.

Бар-Ашер знает толк в словах, которые не приживаются. Когда академия остановилась на термине «яэфет» для джетлага, писатель Аарон Мегед позвонил ему, чтобы сказать, как прекрасно это слово, вписывающее согласные корня, имеющего значение «усталость» в мишкаль (лингвистическую модель), обычно используемую для заболеваний, таких как краснуха (адемет).

Но я сказал ему: «Это прекрасное новое слово не получит распространения. Потому что все, кто путешествует за границу, будут использовать слово jetlag, а тем, кто не выезжает за пределы страны, это слово не нужно. Оно будет встречаться исключительно в кроссвордах», — вспоминает лингвист.

Но он знает много слов, которые прижились. Сегодня ивритское слово «йошра», обозначающее прямоту, широко используется, но многие не знают, что академия придумала это слово только в 1996 году. Бар-Ашер приписывает его успех колонке популярного писателя Йоэля Маркуса из газеты «Гаарец», в которой он трижды использовал этот термин.

Как сказать «дом»? (מנווה)

Академия языка иврит была создана в 1953 году на базе Комитета языка иврит, который Бен-Иегуда учредил в 1890 году для содействия развитию языка.

В том же году был принят закон о создании государственного исследовательского органа «для руководства развитием языка иврит на основе исследований его развития во времени».

Сегодня решения академии по грамматике, орфографии, терминологии и транскрипции публикуются в официальном бюллетене государства Израиль. Государственные учреждения, такие как армия, правительственные органы и государственные СМИ, обязаны принять новые правила, хотя для кого-то переход с «лингвистики» на «бальшанут» может оказаться затруднительным.

Несмотря на то, что академия является одним из старейших непрерывно действующих научных учреждений в стране, иногда создается впечатление, что у нее нет дома. Организация работает в двух соседних зданиях на территории кампуса «Гиват-Рам», построенных в 1950-х годах.

Сотрудники академии жалуются, что здания обветшали, слишком малы и не соответствуют их потребностям. Когда академия проводит лекции, семинары или другие мероприятия, ей приходится арендовать помещение в другом месте.

Десять лет назад правительство одобрило создание нового дома для академии, который будет построен между Национальной библиотекой и Музеем библейских земель на шоссе Руппина в Иерусалиме, в том районе города, где расположены другие культурные объекты национального уровня, такие как Кнессет и Музей Израиля.

Бар-Ашер придумал новое слово в честь нового дома академии: «минвэ». В этом слове используется корень, который вызывает в памяти и красоту, и жилище, а также лингвистическая модель, используемая для обозначения физических объектов, таких как лагерь (маханэ) или наблюдательный пункт (мицпэ). После утверждения слова было решено, что оно должно использоваться не только для обозначения академии, но и для других величественных учреждений. Он представляет себе минвэ академии не только как закрытый академический центр для изучения лингвистических тонкостей, но и как место для общения с простыми гражданами. В планах нового центра создание музея иврита. По словам Бар-Ашера, экспозиции будут посвящены более чем 3000-летней истории и расскажут о возрождении современного иврита, начавшегося в 1880-х годах с приездом в Палестину Бен-Иегуды.

«Я хочу, чтобы музей рассказывал историю языка век за веком. На протяжении 3100 лет иврит никогда не умирал», — отмечает Бар-Ашер.

Но спустя десятилетие минвэ для академии так же лежит на полке, как раньше лежало слово «рогла». В данном случае, однако, недостающим ингредиентом являются деньги (наряду с избытком муниципальной волокиты).

Стоимость нового здания составит около 300 миллионов шекелей (93 миллиона долларов), что примерно на 100 миллионов шекелей (31 миллион долларов) меньше, чем стоимость новой Национальной библиотеки, открытие которой намечено на конец этого года, или обновленного ANU — Музея еврейского народа в Тель-Авиве, который был открыт в прошлом году.

Государство выделило 1,2 миллиона шекелей (360 000 долларов) и согласилось дать на проект еще 9 миллионов (2,7 миллиона долларов). Доноры добавили еще 9 миллионов шекелей, в результате чего музею не хватает всего... 280 миллионов шекелей.

Чтобы пройти оставшийся путь к цели, академия начинает кампанию по сбору средств в Израиле и за рубежом. Несмотря на большие трудности, Бар-Ашер уверен, что средства будут найдены, ссылаясь на недавнее соглашение с главой Еврейского национального фонда о выделении, как он выразился, «хорошей суммы». Точная цифра пока не может быть обнародована, но, по его словам, она составляет менее десятой части того, что необходимо академии.

Тем не менее, Бар-Ашер надеется, что евреи диаспоры будут готовы открыть свои кошельки, когда поймут важность создания музея и национального исследовательского института иврита. В этой области он уже добивался успеха. «Я помню, как в 80-х годах меня послали в США собирать средства для Еврейского университета. Из 100 человек, с которыми мы встретились, двое согласились пожертвовать, и это была сенсация. Я прилетел обратно в Израиль с чеком на 20 миллионов долларов».

Как на иврите будет «вирусный» (ויראלי)

Сбор средств на музей — это лишь часть затеянной Бар-Ашером кампании, направленной на то, чтобы сделать вовлечение общественности краеугольным камнем академии. Именно с этой целью он часто практикует обращение к неспециалистам при изобретении новых слов: «17 лет назад я решил, что нам необходимо услышать мнение широкой общественности по каждому общему слову, обновленному академией, то есть по словам, которые не относятся к профессиональному жаргону. В Израиле есть люди, которые говорят на иврите в шестом поколении. Мы обновляем около 200 слов в год».

Вклад общественности помогает академии оставаться актуальной, не отставая от меняющихся взглядов и стандартов. Академия также обрела удивительный успех в привлечении общественности в Интернете, во многом благодаря своим ловким и остроумным объявлениям о новых словах, грамматических правилах и других лингвистических «штучках», которые обычно разрабатываются с тем расчетом, чтобы стать вирусными и часто приурочиваются к актуальным событиям.

«Недавно мы также открыли аккаунт на TikTok, на которую сотрудник академии загружает короткие видеоролики развлекательного характера с новыми словами», — говорит Нафтали Кармон, который ведет страницы академии в социальных сетях.

По словам Кармона, изначально академия ориентировала свое присутствие в социальных сетях на преподавателей и лингвистов, но около пяти лет назад ее руководство приняло решение обратиться к более молодой и разнообразной аудитории, и социальные сети сыграли свою роль.

«Сайт академии имеет серьезный вид, но когда мы общаемся в социальных сетях, мы выбираем более крупные шрифты, более легкие заголовки, поскольку стремимся упростить лингвистическую тематику», — сказал Кармон.

Некоторые сообщения набирают тысячи комментариев, и академия также получает вопросы от студентов, учителей и обычных людей о новой лексике или правилах грамматики.

Среди терминов, недавно включенных в лексический состав древнего языка есть этничность, непотизм, реалполитик, капитализм, тоталитаризм, патриотизм, консенсус, демагогия и даже филибастер (тактика обструкции законопроектов парламентским меньшинством путём забалтывания, затягивания споров о предмете законопроекта и «утапливания» предмета в большом количестве частных случаев и поправок). Последний в Израиле, видимо, особенно актуален!