В детстве тот факт, что с моей бабушкой, маминой мамой, живёт её одинокая сестра Берьё, у меня вопросов не вызывал. А вот в юности, когда все нормальные люди начинают задумываться о будущем и о смысле жизни, я поинтересовался: «А почему, собственно? Где её семья, муж, дети, или никого никогда не было?»
Выяснилось, что был и муж, были и дети, но муж и младший сын умерли, а два старших погибли на фронте. Как жалко, что я тогда не стал искать подробностей, не расспросил взрослых. А теперь уже и не у кого спрашивать. Моя мама родилась уже после войны, а те родственники, что родились до войны, были тогда ещё совсем маленькими и о погибших детях тёти подробностей не помнят.
Однако жизнь всё-таки подарила мне возможность кое-что разузнать. Когда я несколько лет тому назад был в Баку, мне в руки попали письма, документы, фотографии, газетные вырезки, которые до самой смерти бережно хранила бабушка Берьё, а потом мой дядя. Я привёз их в Израиль, внимательно изучил и восстановил некоторые факты, которыми считаю своим долгом поделиться с читателями.
Сестра моей бабушки, Берьё Ильяева (до замужества Рувинова), была родом из Еврейской слободы. Примерно в 1920 году она вышла замуж за уроженца Дербента Давида Ильяева. Они поселились в Баку, и в 1921 году у них родился сын Танхум, следом за ним (точной даты никто не знает) родился сын Беньягу. Третий мальчик умер в детстве.
Муж бабушки Берьё умер в 30-х годах, поэтому сыновей она поднимала одна и на фронт провожала тоже одна. Рассказ о её сыновьях начну с младшего, Беньягу, потому что о нём почти не сохранилось информации. Есть только одно письмо из Сумгаита, с военной базы, датированное 1943 годом. В письме он пишет матери, что они ждут отправки на фронт.
А вот короткую, но очень интересную жизнь старшего сына, Танхума, мне удалось восстановить более или менее точно по сохранившимся документам. По всем имеющимся сведениям, он был очень талантливым и неординарным парнем. Ему рано пришлось начать трудовую жизнь. Оно и понятно – старший сын должен был помогать матери. Такое часто встречалось в те годы: подростки, чтобы прокормить семью, шли на сельхозработы или подмастерьями на заводы и фабрики. Но у Танхума всё сложилось иначе.
В 1936 году, в 15 лет, его взяли «чтецом» в редакцию газеты «Коммунист» на горско-еврейском (татском) языке которая выходила тогда в Баку. Название его должности мне показалось странным, и я навёл справки. Знаете, чем занимался в редакции «чтец»? Он был помощником корректора. Не надо забывать, что речь идёт о второй половине 30-х годов. Тогда за любую ошибку и даже опечатку газету могли закрыть, а члены её редакции могли поплатиться головой. Поэтому у корректора был помощник, который вслух читал всевозможные партийные материалы и доклады, а корректор проверял по отпечатанному сигнальному экземпляру.
Видимо, он себя хорошо зарекомендовал, поскольку через год 16-летнего Танхума «выдвинули» на должность «выпускающего». Ещё одно слово, значение которого пришлось выяснять. Оказалось, что «выпускающий» – невероятно ответственная должность. Юноша осуществлял связь между редакцией и типографией и отвечал за то, чтобы все материалы, все фотографии и документы, утверждённые к печати, были отпечатаны именно на том месте и именно так, как было утверждено.
Однако долго поработать ему не пришлось. Сохранилась справка об увольнении, которую можно рассматривать не только как его личный, но и как исторический документ. Многие издания пишут, что газета «Коммунист» выходила в Баку с 1934 по 1938 год. А вот теперь, благодаря справке, выданной Танхуму Ильяеву, мы можем установить точную дату: документ свидетельствуют о том, что с октября 1936 по май 1938 Танхум работал в редакции газеты и был уволен 25 мая 1938 года «ввиду ликвидации редакции».
Но, видимо, Танхум и сам собирался оставить работу, или же в редакции предчувствовали, что век газеты недолог, но 25 апреля, за месяц до ликвидации, ему была выдана производственная характеристика на фирменном бланке газеты «Коммунист» для предоставления в лётную школу.
Вот тут сведения обрываются. Наверное, в эту школу он так и не поступил, поскольку на фронте, куда он попал в первые дни войны, был разведчиком. А ещё у нас в семье говорили, что в предвоенные годы Танхум активно участвовал в работе горско-еврейского (татского) народного театра в Баку, которым руководил старший брат Танхо Израилова, Севгиль. В этом же театре танцевал в юные годы и сам Танхо, будущий знаменитый хореограф, создатель прославленного ансамбля «Лезгинка».
Свою творческую жилку Танхум Ильяев проявил и на фронте. Он писал статьи в фронтовую газету, а некоторые материалы посылал с фронта в республиканскую газету «Бакинский рабочий».
Если о судьбе младшего сына бабушка Берьё не знала ничего, то о старшем она знала много. Он регулярно писал ей письма, о его подвигах и о присвоении ему наград сообщали благодарственные письма его командиров. Танхум был награждён двумя орденами «Красного знамени» в 1943 и 1945 годах и медалью за «Оборону Ленинграда» в 1942 г. Он начал войну красноармейцем, а до Берлина дошёл в звании лейтенанта.
9 мая 1945 года. Вся страна ликует, а через некоторое время бойцы начинают возвращаться в свои дома. Но сыновья Берьё не возвращались и даже не давали о себе знать. И мать посылает запрос в Москву. Удивительно, как эта скромная горско-еврейская женщина решилась написать в высшие инстанции, а, возможно, кто-то помог, подсказал… Однако полученные ответы облегчения ей не принесли. О младшем сыне узнать не удалось ничего. Он пропал без вести.
А старший, Танхум Давыдович Ильяев, командир разведроты 120 Гвардейской дивизии, пал смертью храбрых 7 апреля 1945 года при выполнении особо важного задания командования и «похоронен на западной окраине села Оклиц (Германия), справа у дороги».
А потом матери пришло письмо от командира части. Это письмо тоже сохранилось: «В лице Ильяева мы потеряли одного из лучших офицеров. Похоронили с музыкой, дали салют из автоматов и обещали ещё сильнее бить немецко-фашистского зверя, чтобы ускорить час победы».
Танхум Ильяев приходился мне двоюродным дядей. И хоть я его и не знал, но перебираю аккуратно сложенные жёлтые листочки документов и писем, всматриваюсь в его красивое лицо, и сердце щемит. Он погиб в 24 года… он был совсем мальчишкой, талантливым, храбрым мальчишкой, всего месяц не дожившим до Великой Победы.
