Творческая биография дирижера Сергея Ханукаева необычна своей географией. Это оперные спектакли в Московском музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, множество проектов с камерными и симфоническими оркестрами Израиля и Новой израильской оперой, гастроли в Австрии, Бельгии, Венгрии, работа на посту главного дирижера Томской государственной филармонии...
Сегодня доктор музыки Сергей Ханукаев руководит оркестром Высшей школы музыки Бостонского университета.
Хочу обратить ваше внимание на то, что среди горских евреев маэстро Ханукаев является единственным представителем этой сложной и возвышенной профессии.
Счастливый случай столкнул нас в помещении Московской филармонии, что, пожалуй, символично. А на следующий день мы уже встретились в уютном ресторане синагоги на Большой Бронной, стены которой располагали к душевной беседе.
– Этот мой визит краткосрочный и носит, скажем так, организационный характер. Несмотря на плотный график работы с моим основным коллективом, всегда параллельно существуют и другие проекты, к которым я также проявляю немалый интерес.
Здесь, в Москве, у меня была встреча с руководителем Красноярского оперного театра, который предложил мне возглавить музыкальную часть постановки оперы «Медея» Керубини. Сочинение это довольно редко исполняется, а всё то, что исполняется редко, всегда вызывает у меня интерес.
– С какими из российских симфонических оркестров довелось вам работать?– География довольно обширна. Очень интересным был период работы в московских театрах, в частности в «Геликон-опере». Запомнился проект, посвященный Дню независимости Израиля, который был осуществлен при поддержке посольства Израиля в России. Была необычайно праздничная атмосфера и очень интересная программа, которую я подготовил с Ярославским симфоническим оркестром.
– Да, изначально предложение поступило от коллектива оркестра Даггосфилармонии, а точнее, от моей давней приятельницы пианистки Зарифы Абдуллаевой. Мы подготовили с ней фортепианный концерт Моцарта, после чего вместо намеченных репетиций «Иоланты» Чайковского неожиданно последовало предложение продирижировать оперой Рахманинова «Алеко».
– Что не составило для вас никакого труда...– Абсолютно. (Смеется.)
– Коль скоро мы заговорили о Махачкале, хочется вспомнить доброе имя вашего отца Юрия Марковича Ханукаева, с которым я был хорошо знаком по совместной работе на факультете музыки Даггоспединститута и который первым из горских евреев получил звание профессора музыки.– Отец по окончании консерватории приехал в Дагестан и достаточно деятельно приступил к работе. Сначала был завучем в Махачкалинском музыкальном училище, а затем доцентом и завкафедрой хорового дирижирования в пединституте. Разумеется, мои первые шаги в музыке были связаны с ним.
А поскольку отец сначала учился на вокальном факультете, то в доме постоянно звучала вокальная музыка в исполнении Карузо, Джильи... Видимо, от постоянного слушания оперной музыки у меня и появилась склонность к оперному дирижированию, к которому я, как и все дирижеры, проделал долгий путь – музыкальная школа, Махачкалинское музучилище, Московская консерватория, аспирантура, Ленинградская консерватория...
– Кстати, не все знают, что для того, чтобы обрести специальность дирижера симфонического оркестра, необходимо дважды закончить консерваторию.– Да, поэтому по окончании Московской консерватории и аспирантуры им. Гнесиных я поступил на факультет оперно-симфонического дирижирования Ленинградской консерватории в класс Арвида Янсонса, а после его смерти перешел к его сыну Марису Янсонсу, который был продолжателем школы своего отца. Надо сказать, эта консерватория обладает огромными традициями – я не знаю другого музыкального вуза, где бы так тщательно готовили дирижеров и давали бы им такие возможности для развития.
– Можете вспомнить свои ощущения, когда впервые встали за дирижерский пульт?– Ощущения были смешанные... немного даже побаивался, но, услышав первые звуки оркестра, который мне доверили, сразу осмелел, почувствовал уверенность и, что называется, повел оркестр за собой, а главное – понял, что это мое и мне это нравится.
– Произведения израильских композиторов входят в ваш репертуар?– Практически в каждом моем выступлении на российской сцене есть место сочинениям, написанным израильскими композиторами. В московском концерте с участием оркестра «Израильская симфониетта» из Беэр-Шевы прозвучала музыка Хаима Пермонта – профессора Иерусалимской академии музыки, который, кстати, учился у выходца из России – Марка Копытмана, произведениями которого мне также довелось дирижировать.
– Сергей Юрьевич, с нетерпением будем ждать вашего приезда в Россию, в Москву с концертом, на который с удовольствием придут представители горско-еврейской общины столицы.– Спасибо. Поддержка в таких случаях очень важна.
