37-е правительство Израиля во главе с Биньямином Нетаньяху, который вернулся на третий срок в качестве премьера после полутора лет пребывания в оппозиции, приступило к реализации своей программы.
Находясь у власти менее месяца, оно приступило к реализации своей многоплановой противоречивой (некоторые сказали бы — радикальной) повестки. Оно начало с нескольких предложенных изменений в статусе суда, которые значительно изменят баланс между судами и исполнительной властью, ослабив до сих пор независимую судебную систему Израиля несколькими способами, от кооптации в судьи политических назначенцев до ослабления полномочий судов оспаривать законность сомнительных законов, принятых правительством.
Столь же далеко идущие политические изменения планируются в сфере безопасности, образования, стратегии на Западном берегу и т.д.
В какой степени смена правительства отражает волю народа?
С одной стороны, нынешнее правительство имеет явное большинство. Оно занимает 64 из 120 мест в Кнессете, полученных в результате честных и свободных выборов. Хотя его политическая программа не была частью организованной предвыборной платформы, ни одно из предложенных изменений не должно стать сюрпризом, поскольку его позиции хорошо известны.
На протяжении десятилетий израильский электорат делится поровну между правыми и левоцентристами. В предвыборный период центристские и левые партии посвятили много энергии соперничеству друг с другом, вместо того, чтобы просто объединить усилия против команды Нетаньяху. Олицетворением этого стал отказ лидера «Аводы» Мейрав Михаэли объединить усилия с более левой «Мерец». В результате «Мерец» с небольшим количеством голосов не смог набрать минимальное количество голосов, необходимое для преодоления электорального барьера, и четыре потенциальных места в Кнессете для левых и центра были потеряны. Этот промах был усугублен поведением партий «Кахоль-Лаван» Ганца и «Еш Атид» Лапида, которые, несмотря на совпадение политических взглядов, конкурировали друг с другом. Помимо того, что эта междоусобная борьба была контрпродуктивной, она также была досадно неуместной, поскольку эти же партии и люди гармонично работали вместе в предыдущем правительстве. Поскольку израильские правительства всегда были коалиционными, используя эту стратегию, левые и центристы просто конкурировали с другими партиями, с которыми им все равно пришлось бы работать вместе, если бы их партия победила. Дополнительное преимущество для любой партии, которой удалось получить еще пару мест в Кнессете за счет возможного партнера по коалиции, не привело бы к существенному изменению состава будущего правительства, в то время как проигрыш другой стороны имел радикальный эффект.
Можно предположить, что эгоизм и незначительные разногласия сыграли слишком большую роль. Здесь мы видим, что высокомерная движущая сила спеси подорвала и подавила смирение, необходимое для сотрудничества.
Нетаньяху блестяще принял противоположную стратегию. Вместо того, чтобы ждать результатов выборов перед формированием коалиции, он использовал коалиционный подход как часть своей предвыборной стратегии, несмотря на то, что политические различия между нынешними партнерами по коалиции серьезнее, чем между партиями с другой стороны. Тем не менее, перед выборами все они согласились объединить усилия под руководством Нетаньяху. Нетаньяху просто лучше разыграл свои карты. На мой взгляд, его победа на выборах стала результатом более эффективной кампании, а не роста поддержки правых партий.
В какой степени предлагаемые платформы отражают изменение взглядов нации?
Общественная и политическая оппозиция уже выступила с широкой, яростной и даже опасливой критикой. Одно из опасений заключается в том, что система сдержек и противовесов в действиях правительства в конечном итоге будет ослаблена до такой степени, что позволит коалиции проводить негодную политику. Существует также опасение, что если суды будут достаточно ослаблены и политизированы, то высокий международный авторитет Израиля будет поставлен под угрозу. Еще одним опасением является то, что это правительство будет продвигать интересы харедим как путем наложения дополнительных религиозных запретов на светских и традиционных евреев наряду с нееврейским населением, так и путем дальнейшего субсидирования семей и учреждений харедим за счет и без того перегруженного налогами работающего населения.
Что касается общественного противостояния этим планам, то 80 тысяч человек, которые вышли на демонстрацию в Тель-Авиве в холодную и дождливую субботу вечером, были поддержаны параллельными протестами в Иерусалиме, Хайфе и других местах. Масштабы и ярость протестов превзошли то, что обычно ожидается от общественных и политических протестов. Более того, бывшие высокопоставленные политические лидеры как левого (Эхуд Барак), так и правого (Ципи Ливни и Дан Меридор) толка вновь вышли из тени, чтобы громко выразить свой протест. В судебной сфере нынешний и бывший председатели Верховного суда и многочисленные судьи, которые обычно не высказывают своего мнения публично, выразили глубокую озабоченность последствиями предлагаемого законодательства, а восемь деканов юридических факультетов израильских университетов и колледжей по всей стране опубликовали открытое письмо с осуждением планируемых изменений. Они написали: «Резкое изменение конституционной структуры, которое хочет осуществить новое правительство, устранит важные сдержки и противовесы между исполнительной и судебной властями, которые необходимы и существуют в каждой демократической стране, где принят принцип разделения властей». Можно предположить, что оппозиция предлагаемым судебным изменениям является искренней и подлинной.
Существует также опасение, что предлагаемое судебное законодательство продиктовано не только якобы правильной идеологией, но и корыстными интересами: ослабленная судебная система в меньшей степени будет способна эффективно преследовать премьер-министра Нетаньяху в предстоящих судебных процессах. Более того, назначенные правительством министры, такие как Дери и Кац, которые уже были осуждены за незаконные махинации, будут с меньшей вероятностью подвергнуты повторному преследованию, даже если они снова нарушат закон.
Со своей стороны, новые члены кабинета министров упорно преуменьшают значение протестов. Один из них возразил простым аргументом, что победа на выборах дает им мандат на законодательное закрепление перемен. Министр юстиции Ярив Левин заявил, что судебный активизм в прошлом разрушил доверие общества к правовой системе и сделал невозможным эффективное правление правительства. Подобные заявления, особенно со стороны министра юстиции, полностью делегитимизируют нынешний протест, а не оправдывают и не опровергают его. Суть в том, что ни одно из возражений оппозиции не воспринимается всерьез, и не похоже, что они заставляют задуматься членов правительства. Крайняя степень, в которой аргументы оппозиции отметаются и признаются несостоятельными, может рассматриваться как выражение высокомерия, чрезмерной самоуверенности и убежденности в том, что только собственные убеждения являются имеющими право на существование.
К сожалению, стечение событий привело к формированию правительства, которое представляет собой скорее солянку из корыстных интересов и радикальной идеологии, чем отражает общественный консенсус. По своим политическим взглядам Нетаньяху ближе к Ганцу, Лапиду, Либерману и даже Михаэли, чем к своим нынешним партнерам по коалиции. Правительство, сформированное из «Ликуда» и партий центра и левых, лучше отражало бы политические предпочтения страны. Новые правительственные платформы являются следствием взглядов победителей, а не сдвигом в общественном консенсусе.
Почему же тогда не сформировалось подобное правительство единства? Ответ заключается в том, что возник непреодолимый тупик, который повторился на последних выборах. Каждый из политических лидеров центра и левых отверг первенство Нетаньяху, которому, по их мнению, нельзя доверять, и все они категорически отказались работать в правительстве, в котором он будет премьер-министром. Нетаньяху, в свою очередь, был полон решимости возглавить правительство, несмотря ни на что, даже если это означало возглавить правительство, в котором не было бы согласия радикальных идеологов и в первую очередь корыстных партий.
Сам по себе протест, каким бы бурным он ни был, вряд ли ослабит решимость нового правительства, поскольку его министры четко заявили, что не намерены поддаваться на уговоры оппозиции. Как мы можем видеть на примере таких стран, как Иран, одни только протесты, даже если они носят массовый характер, редко приводят к изменению политики правительства.
На мой взгляд, если члены оппозиции в Кнессете хотят иметь хоть какой-то шанс изменить политику правительства, а не просто выражать возмущение, они должны заглянуть внутрь себя и проанализировать, почему они проиграли выборы. Надеюсь, они придут к выводу, что теперь они должны изменить свою стратегию и направить свою энергию в другое русло. Прежде всего, они должны рассмотреть возможность перехода к стратегии сотрудничества, как за счет снижения своего эгоизма, так и за счет минимизации своих политических разногласий. Именно такой подход поддерживал предыдущее правительство, пока некоторые правые политики не ушли в отставку и не дезертировали из правительства. Кроме того, поскольку важен каждый остаток поддержки, они должны перестать мешкать и активно обратиться к тем умеренным арабским лидерам Израиля, которые поддерживают израильский политический процесс.
Нынешняя конфигурация правительства — это аномалия, которая глубоко расстраивает по меньшей мере половину израильского населения. Наряду с решительным общественным протестом, который, вероятно, будет продолжаться, единственным возможным эффективным способом помешать прогрессу правительства являются скоординированные политические действия, объединяющие оппозицию под единым лидером и общим знаменем.
Times of Israel, перевод Ларисы Узвалк
