На фоне беспорядков на улицах, в СМИ и в Кнессете по поводу предложенных израильским правительством судебных реформ обе стороны прикрываются мантией демократии.
Сторонники реформ утверждают, что Израиль живет в условиях «судебной тирании», при которой Верховный суд пользуется неоправданными полномочиями, настолько, что лишает законной силы волю избирателей и ставит под угрозу безопасность государства. Они также утверждают, что действующее правительство получило большинство голосов на свободных и честных выборах и поэтому имеет право реализовывать свою программу в соответствии с волей избирателей и управлять государством более или менее по своему усмотрению. Судебные реформы не являются угрозой демократии, они и есть демократия.
Противники реформ еще более категорично заявляют, что действуют во имя демократии. Реформы, по их словам, приведут к кастрации Верховного суда, оставив большинству в Кнессете возможность грубо нарушать права меньшинств, которые необходимы для существования самой демократии. Правые осуждают судебную тиранию, а левые предупреждают о законодательной диктатуре.
Для того чтобы остановить реформы, оппозиция использует два основных демократических права: свободы слова и свободы собраний. Они яростно осуждают правительство и его планы и сотнями тысяч выходят на улицы. Правые недавно попытались применить ту же тактику, хотя и с ограниченным успехом.
Во многом именно это взаимное обращение к демократии делает конфликт таким неразрешимым. Это не случай демократии против авторитаризма или теократии, хотя противоборствующие стороны видят это именно так. Речь идет о конфликте демократии против демократии.
Если бы правые пытались установить диктатуру или раввинский тоталитаризм в иранском стиле, линии сражения были бы ясны. То же самое было бы верно, если бы левые стремились свергнуть правительство, несмотря на его победу на выборах, и установить левый режим.
Обе стороны считают, что именно это и пытается сделать другая сторона. Более того, на крайних флангах обоих лагерей дело обстоит именно так. Есть правые, которые рассматривают судебную реформу как первый шаг к государству Галахи. Есть и левые, которые намерены идти до тех пор, пока правительство не падет, воодушевленные последними опросами, которые показывают, что коалиция теряет поддержку.
Однако по мере продвижения к центру становится ясно, что большинство придерживается иного мнения. Сторонники реформ считают, что их право на управление страной уже давно ущемлено неизбираемыми элитами, в то время как многие левые опасаются, что израильская демократия нечаянно проголосовала за прекращение своего существования. Однако ни те, ни другие не хотят раскола израильского общества.
Но экстремисты двигают события, и это только усиливает худшие инстинкты с обеих сторон. Правые видят такие вещи, как отказ солдат запаса служить, и убеждены, что левые бросают на ветер все оставшиеся политические нормы. Левые видят демонстрации сторонников реформ, почти полностью населенные теми, кого они считают религиозными и националистическими фанатиками, и чувствуют, что их худший кошмар проявляется на улицах Иерусалима.
Итак, мы видим не битву между добром и злом, а глубоко расколотую демократию, граждане которой не могут договориться ни о чем, кроме самых фундаментальных принципов, а иногда даже и об этом не могут. Благодаря демократической системе обе стороны обладают значительной политической властью, и они зашли в угрожающий тупик.
Другими словами, эта проблема — не просто борьба за демократию. Это борьба, вызванная демократией. На стороне обеих сторон демократическая легитимность. Правые действительно получили большинство в Кнессете, и левые имеют полное право выйти на улицы. Ни одна из сторон не может полностью делегитимизировать другую, что делает консенсус фактически невозможным. Патологии демократии ничто по сравнению с патологиями тирании, но они существуют, и в настоящее время мы находимся в их ловушке.
По иронии судьбы, лучшая надежда на разрешение этого конфликта между демократией и демократией заключается в использовании менее демократических средств: спокойное присутствие президента Ицхака Герцога, которого выбирает Кнессет, а не народное голосование, может побудить лидеров противоборствующих фракций прийти к какому-то компромиссу. Он будет неудовлетворительным для обеих сторон, но, возможно, наконец-то утихнет буря, бушующая на улицах.
Если так, то это послужит нам уроком, что хотя демократия действительно является лучшей среди многих плохих систем правления, как и любое человеческое творение, она имеет недостатки. Она не всегда является лучшим или безопасным способом разрешения споров, в которых обе стороны в той или иной форме находятся на ее стороне.
Jewish News Syndicate, перевод Ильи Амигуда
