Когда Биньямин Нетаньяху триумфально вернулся к власти в последние дни 2022 года, большинство аналитиков считали, что он сможет обеспечить политическую стабильность. Блок Нетаньяху одержал первую решительную победу за пять электоральных циклов и получил 64 места в Кнессете из 120, в отличие от шаткого большинства предыдущего правительства в 61 депутат. Также, в отличие от своего предшественника, это правительство, как считалось, все принадлежало к одному политическому лагерю: «ямин мале-мале», то есть «на 100% правые».
Сейчас, когда идет вторая сессия Кнессета, давшего это правительство, вердикт о его сплоченности резко изменился. Линий разлома в коалиции предостаточно. Министр национальной безопасности Итамар Бен-Гвир и его партия «Оцма Йегудит» недавно угрожали выйти из правительства в знак протеста против осторожной реакции правительства на эскалацию ситуации в Газе, и только недавно прекратили бойкот его деятельности. Остаются вопросы о том, в какой степени угрозы Бен-Гвира побудили Нетаньяху перейти к более масштабным военным действиям в секторе. Одновременно лидеры харедим выдвинули свой собственный ультиматум премьер-министру, чтобы заставить коалицию принять закон, предоставляющий их общине постоянное освобождение от призыва в ЦАХАЛ. Недавний марш правых, демонстрация силы Ярива Левина, Бецалеля Смотрича и других сторонников пересмотра судебной системы, также был тонко завуалированной угрозой Нетаньяху в связи с тем, что он заморозил юридическую реформу.
Сам премьер-министр никогда не казался слабым, оказавшись между требованиями своих партнеров и своими личными интересами — предотвратить новые социальные потрясения и остаться у власти. Теперь ясно, что заявления о герметичном единстве этого правительства были надуманными. Существенные разногласия были неизбежны.
Партии этой коалиции, находящиеся на одном конце политической карты, представляют различные группы избирателей с часто совпадающими, но далеко не идентичными целями. Например, ШАС и «Яадут а-Тора» строго привержены секторальным интересам харедим. Их давний союз с «Ликудом» не основан на общих ценностях или видении. Он носит транзакционный характер: в обмен на сохранение освобождения хареди от призыва, статус-кво «религия и государство» и политику, приносящую харедим экономическую выгоду, эти партии поддерживают своих партнеров во всем, что их не затрагивает и не оскорбляет.
Другие ключевые партнеры Нетаньяху — «Религиозный сионизм» Бецалеля Смотрича и «Оцма Йегудит» Итамара Бен-Гвира — имеют совершенно другие интересы. Это крайне правые националистические партии, чьи стремления заключаются в исключительном еврейском суверенитете на всей территории Израиля, а не в защите и финансировании культурного пузыря. Бен-Гвир, в частности, пытается представить себя как наиболее жесткого в борьбе с террором и не боящегося применить силу против угроз безопасности, несмотря на скудный военный опыт и отсутствие знаний в области национальной безопасности. У Смотрича и Бен-Гвира также разные методы работы: последний известен провокациями с приманкой, а первый более стратегичен в достижении своих долгосрочных целей. Но оба они — разрушители статус-кво, которые активно стремятся превратить Израиль из либеральной демократии в государство, в котором евреи находятся в привилегированном положении и которое является более явно религиозным. Харедим не являются либеральными демократами, но их больше устраивает сохранение стабильности в существующих рамках и возможность развития благоприятных для них демографических тенденций.
А еще есть «Ликуд». Исторически либеральная правая партия, она пользуется поддержкой евреев с разными религиозными взглядами и является одним из мейнстримных политических движений. Несмотря на ястребиную позицию по израильско-палестинскому конфликту, она часто более чувствительна к другим проблемам, таким как экономика Израиля, потребности безопасности и международные отношения. Эта характеристика применима к Нетаньяху, который разрешил ввоз чемоданов катарских денег в Газу в обмен на спокойствие, отказался от аннексии ради нормализации отношений с ОАЭ и позволил правым приоритетам на Западном берегу, таким как строительство в E-1 и снос бедуинской деревни Хан аль-Ахмар, остаться замороженными под давлением международного сообщества. В последние несколько месяцев Нетаньяху отодвинул на второй план свой кабинет безопасности, чтобы минимизировать влияние ультраправых министров на принятие важных решений в сфере безопасности, вместо этого полагаясь на оборонный истеблишмент.
Мы также видим, что в «Ликуде» возникли серьезные разногласия. В то время как Давид Битан, Юлий Эдельштейн, Йоав Галант и другие деятели, которые остаются подотчетными мейнстриму, либеральному Израилю, не готовы пожертвовать безопасностью и социальной сплоченностью страны ради судебной реформы, идеологи вроде Ярива Левина и провокаторы культурной войны, такие как Дуди Амсалем, Май Голан и Тали Готлиб, определенно готовы. Нетаньяху сейчас находится в противоречии с обеими сторонами за то, что вначале потворствовал крайностям, а затем спустил их на тормозах.
Учитывая огромное количество точек напряжения, возникающих внутри коалиции, очевидно, что судебная реформа не является единственным виновником ее политических неудач. Тем не менее, мы видим, как за последние несколько месяцев ослабление судебной системы превратилось из объединяющей коалиционные партии в сеющую раздор между ними. Различные элементы внутри коалиции имели разные причины для желания обуздать суд. Смотрич и пропоселенческие идеологи стремятся помешать суду выполнять функцию контроля над строительством поселений. Вместе с Яривом Левиным, для которого «реформирование» суда стало идеей фикс всей жизни, они хотят, чтобы суд полностью подчинялся парламентскому большинству. Харедим же, в первую очередь, стремятся предотвратить вмешательство суда в их освобождение от призыва, обособленную систему образования и практически монополию на религиозные дела. Как отмечает Аншель Пфеффер, они считают светскую правовую систему Израиля нелегитимной по своей сути. На начальном этапе правления правительства их политические требования по своему шоковому фактору повторяли требования Смотрича и Бен-Гвира — от запрета на производство электроэнергии в шабат до усиления гендерной сегрегации в общественных местах. Но как только они увидели, что такой подход разжигает беспорядки и вызывает недовольство светского населения, они отступили и обратились к более насущной задаче — законодательному закреплению освобождения от призыва. Харедим не стремятся к конфронтации ради конфронтации.
Брак провокационных, взрывоопасных ультраправых и более осторожных харедим должен был оказаться непростым. Также было неизбежно, что Смотрич и ему подобные разочаруются в медлительности Нетаньяху в решении острых вопросов, связанных с Западным берегом, и что Бен-Гвир будет страдать от относительного прагматизма Биби. Хотя Нетаньяху, по всей видимости, исправил свой разрыв с Бен-Гвиром и, вероятно, найдет способ заручиться поддержкой харедимных партий для принятия бюджета (если его пересмотр останется замороженным на неопределенный срок), недовольные ультраправые или ликудники могут остаться при своем идеологическом оружии и снова отправить страну на выборы. Это правительство никогда не было монолитным, как многие утверждали. И если бы оно не взяло на себя обязательства по осуществлению изменений в политической системе, которые большая часть Израиля считает экзистенциально опасными, у него было бы больше шансов обеспечить политическую стабильность.
Times of Israel, перевод Якова Скворцова
