Пояснение редактора. Эта статья о Генри Киссинджере, скончавшемся в возрасте 100 лет, была написана и опубликована 27 мая 2021 года к его 100-летнему юбилею.
Те, кому понравилась агиографическая двухтомная биография Генри Киссинджера, написанная Нилом Фергюсоном, по достоинству оценят его роль как первого еврея на посту госсекретаря и его успех в достижении разрядки в отношениях с Китаем и Советским Союзом.
В отличие от них, исследователи Сеймур Херш и (особенно) Кристофер Хитченс указывают на ряд предполагаемых военных преступлений Киссинджера во Вьетнаме, Бангладеш, Чили, на Кипре и в Восточном Тиморе, отмеченных решениями, принятыми с явным безразличием к человеческим страданиям и гибели людей.
Эксперты в области права настаивают, что вероятность того, что Киссинджера когда-либо будут судить как военного преступника, весьма мала, хотя некоторые из его близких политических соратников, включая чилийского диктатора Аугусто Пиночета, прошли через этот опыт. Политика Киссинджера, в конце концов, разрабатывалась в Белом доме, и исторический юридический иммунитет этого здания от множества преступлений стал привычным для американцев за последние четыре года.
Даже авторы, чьи точки зрения находятся где-то между двумя крайностями, от Уолтера Айзексона до Гила Троя, представили тревожные рассказы о том, как Хайнц Киссингер, родившийся в баварском Фюрте, шел по головам, добиваясь всемирной славы и богатства.
Изначально фамилия семьи была Лёб, но прапрадед Киссинджера Мейер переделал ее, стремясь к гламуру, связанному с баварским курортным городком Бад-Киссинген.
Карьеру Киссинджера можно рассматривать как упражнение в амбициозном самосозидании, за которым мало что можно определить как подлинное. Его менталитет олицетворяет телевизионная реклама, показанная в ноябре 2001 года и снятая для привлечения туристов на Манхэттен после терактов 11 сентября.
В рекламе был показан двойник Киссинджера, который обходит стадион «Янки» и упирается животом в основное поле. Крупным планом показан Киссинджер, счищающий грязь со своего костюма.
Все в этой рекламе фальшиво, возможно, даже его знаменитый экзотический акцент. Биографы отмечают, что брат Киссинджера, Уолтер, младше его на один год, эмигрировал в Америку вместе с остальными членами семьи в 1938 году и всегда говорил на стандартном американском английском без акцента. Киссинджер выбрал импозантную непохожесть, сохранив немецкий акцент.
Принимая почести от еврейских организаций, Киссинджер в то же время вел себя и говорил так, что это отдаляло от него некоторых его соотечественников-евреев.
В 1985 году он публично поддержал участие президента рейгана в церемонии возложения венков на военном кладбище в Битбурге (Западная Германия), где похоронены члены Ваффен-СС. Киссинджер выступал против идеи создания в США Мемориального музея Холокоста, поскольку такое учреждение, расположенное рядом с Национальным торговым центром в Вашингтоне, могло бы создать «слишком высокий авторитет» для американских евреев и «вновь разжечь антисемитизм».
Среди его высказываний одно, сделанное в марте 1973 года, вызвало ажиотаж, когда оно было опубликовано в 2010 году. В записанном на пленку разговоре с Ричардом Никсоном по итогам встречи с премьер-министром Израиля Голдой Меир, Киссинджер с презрением отнесся к идее оказать давление на СССР по поводу преследуемых советских евреев, сказав: «Эмиграция евреев из Советского Союза не является целью американской внешней политики, и если они помещают евреев в газовые камеры в Советском Союзе, это не является американской заботой. Может быть, это гуманитарная проблема».
В 2011 году были также опубликованы ранее секретные документы Госдепартамента США конца 1972 года, из которых следует, что Киссинджер был раздражен обеспокоенностью судьбой советского еврейства со стороны американских евреев, называя их «корыстными... ублюдками».
Уолтер Айзексон рассказывает, что на одном из заседаний Вашингтонской группы специальных действий, правительственной группы по урегулированию кризисов, Киссинджер ворчал: «Если бы не случайные обстоятельства моего рождения, я был бы антисемитом». Затем он добавил: "Любой народ, который преследуется на протяжении двух тысяч лет, должно быть, делал что-то не так».
В телефонном разговоре во время Войны во Вьетнаме (октябрь 1973) с Брентом Скоукрофтом, заместителем помощника президента по вопросам национальной безопасности, Киссинджер назвал американских евреев и израильтян «такими же несносными, как вьетнамцы».
В другом расшифрованном телефонном разговоре, состоявшемся в ноябре 1973 года, Киссинджер заявляет: «Я буду первым евреем, которого обвинят в антисемитизме». Этот выпад отражает забвение давней концепции еврейской самоненависти, проанализированной еще в книге Теодора Герцля «Еврейское государство» (1896).
Киссинджер также высмеивал тех, кто защищал евреев, особенно израильтян. Одной из таких мишеней был советник президента Дэниел Патрик Мойнихан, чья произраильская позиция вызвала такой комментарий Киссинджера: «Мы занимаемся внешней политикой. ... Это не синагога».
Далее Киссинджер насмешливо поинтересовался, не желает ли католик ирландского происхождения Мойнихан обратиться в иудаизм. Эти и другие остроты заставили некоторых наблюдателей, например раввина Университета Йешивы Нормана Ламма, подвергнуть Киссинджера остракизму уже в 1975 году.
Отметив, что одним из первых действий Киссинджера на посту госсекретаря стала отмена стандартного правила, позволявшего евреям, работавшим в Госдепартаменте, отдыхать на Рош а-Шана и в Йом Кипур, раввин Ламм привел и другие случаи, когда Киссинджер не отмечал память Холокоста и даже не упоминал о нем:
«Давайте открыто отмежуемся от [Киссинджера]. Он не хочет принадлежать к нашему народу, разделять его историю и его судьбу, его страдания и его радости. Пусть так и будет. Давайте больше никогда, ни в наших разговорах, ни в наших публикациях, не будем ссылаться на еврейство этого человека. И давайте настаивать на том, чтобы он покончил со своими случайными проницательными замечаниями в прессе или дипломатам о том, что, конечно же, он не будет подвергать опасности жизни евреев или других угнетенных народов, потому что он тоже беженец от угнетения. Человек, который "забывает" миллионы своих собратьев по несчастью, теряет моральное право использовать их страдания и свой собственный статус беженца для достижения собственных целей... В конечном счете, для нашей Кавод (чести) будет лучше, если Генри Киссинджер сумеет разорвать те хрупкие и остаточные узы, которые все еще связывают его с Домом Иакова и Детьми Израиля. Давайте удовлетворим его очевидное желание отделиться от нас».
Более благожелательно настроенный историк Гил Трой изобразил Киссинджера как «конфликтного еврея» и «немецкого интеллектуала», хотя его научная состоятельность была поставлена под сомнение в Гарварде, где многословная диссертация Киссинджера на степень бакалавра содержала более 400 страниц, что заставило университет установить ограничения на объем для всех студенческих работ.
Трой также сравнивал Киссинджера с литературными героями, включая Сэмми Глика, стритрейсера из Нижнего Ист-Сайда из романа Бадда Шульберга «Что заставляет Сэмми бежать?» и Александра Портного, антигероя романа Филипа Рота «Жалоба Портного». Трой даже назвал Киссинджера «Гэтсби», имея в виду главного героя-нувориша из романа Ф. Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби».
Однако в конечном итоге наиболее близкой литературной параллелью может быть англо-ирландский государственный деятель XIX века лорд Каслриг, о котором Киссинджер писал докторскую диссертацию.
Ненавидимый за свои нападки на свободу и реформы, Каслри вдохновил следующие строки в поэме П. Б. Шелли «Маска анархии», в которых говорится о кровавой бойне, вызванной политической риторикой:
«Я встретил на пути Убийцу / У него была маска, как у Каслри / Он выглядел очень гладко, но мрачно; / За ним шли семь ищеек... И одну за другой, и две за двумя, / Он бросал им человеческие сердца, чтобы они грызли их, / Которые он доставал из своего широкого плаща».
По мере того как он приближается к своему столетию, наследие Киссинджера в еврейских вопросах сохраняет ауру шеллиевских ищеек и человеческих сердец.
Forward, перевод Ларисы Узвалк
