Яростные обвинения в адрес Израиля, что он осуществляет геноцид в Газе, исходят от политиков, демонстрантов и, к сожалению, даже от правозащитных организаций. Очевидно, это расстраивает тех из нас, кто считает, что эта война в основе своей — защита Израиля от злодеяний 7 октября. Это обвинение в адрес Израиля настолько далеко от нашего понимания реальности, что можно даже счесть его антисемитским. Если бы не предрассудки и слепая ненависть к еврейскому государству, как можно спутать войну в целях самообороны, вызванную убийственным разгулом, в результате которого погибло более тысячи человек, с агрессивной кампанией по уничтожению соседнего населения? Одно дело — задаваться вопросом, достаточно ли Израиль делает для того, чтобы не причинять вреда гражданскому населению. Но то, что Израиль не пытается уничтожить население Газы, очевидно.
Моя цель — помочь понять, откуда взялось это обвинение в геноциде, чтобы мы могли успешнее с ним разделаться. Реальность такова, что термин «геноцид», используемый в международном праве, настолько затаскан, что теперь его можно применять в отношении чуть ли не любого вооруженного конфликта. На самом деле, в том виде, в котором этот термин используется в международном праве, можно даже привести юридические аргументы в пользу того, что действия Израиля тоже являются геноцидом.
Когда мы слышим слово «геноцид», мы думаем о нацистах и можем представить себе Израиль, обвиняемый в этом. Но юридический термин «геноцид» означает не только это.
Юридическое обоснование того, что Израиль совершает геноцид, состоит из двух этапов. Во-первых, необходимо поверить, что военные действия Израиля в Газе несоразмерны его законным потребностям в обороне.
Поскольку соразмерность по своей сути субъективна, это не так уж и сложно. Конечно, можно возразить, что бойня 7 октября и похищение сотен заложников оправдывают все действия Израиля, если не больше. Я уверен, что так считают многие израильтяне. Но можно также взглянуть на число погибших в Газе и огромные разрушения и сказать, что Израилю следует вести более тщательно спланированную военную кампанию, с меньшим ущербом для гражданского населения и инфраструктуры.
Пропорциональность имеет решающее значение, потому что непропорциональная атака в этом случае рассматривается уже не как ответ на провокацию, а как самостоятельный акт агрессии, использующий провокацию в качестве предлога. Именно об этом говорят люди, выдвигающие обвинения против Израиля — о том, что Израиль применяет силу, выходя за рамки своей самообороны, используя бойню 7 октября как предлог для применения излишней военной силы.
Даже если кто-то согласится с этим, все равно между слишком сильным или недостаточно целенаправленным военным ответом на массовые убийства 7 октября и геноцидом существует огромная разница. В конце концов, хотя многие тысячи жителей Газы были убиты, это очень, очень далеко от уничтожения всего населения. Если бы Израиль хотел убить всех жителей Газы, он, безусловно, мог бы привести к гораздо большим жертвам, чем это было сделано.
Однако юридическое определение геноцида может оказаться несколько неожиданным. Геноцид — одно из четырех преступлений, подпадающих под юрисдикцию Международного уголовного суда. В Римском статуте, учредительном документе этого суда, геноцид определяется следующим образом:
Статья 6 «Геноцид»: Для целей настоящего Статута «геноцид» означает любое из следующих действий, совершенных с намерением уничтожить, полностью или частично, национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: a) убийство членов группы; b) причинение серьезных телесных или психических повреждений членам группы; c) преднамеренное создание для группы условий жизни, рассчитанных на ее полное или частичное физическое уничтожение; d) принятие мер, направленных на предотвращение деторождения в группе; e) насильственная передача детей группы другой группе.
Обратите внимание на первое предложение, в котором говорится, что геноцид — это действие, совершенное с намерением уничтожить полностью или частично. Поначалу это может вызвать удивление — ведь обычно термин «геноцид» ассоциируется у нас с попыткой полного уничтожения национальной, этнической, расовой или религиозной группы.
Но если бы геноцид имел такое юридическое определение, то ни одно деяние, каким бы чудовищным оно ни было, никогда бы не соответствовало критериям. Даже нацисты могли бы сойти с дистанции, потому что они убивали не всех евреев на земле, а только тех, что жили в Европе. Поскольку на других континентах еще жили евреи, нацисты могли сказать, что они не уничтожили их всех. Другие страны сказали бы то же самое: мы не пытаемся уничтожить всю этническую или религиозную группу, которая нам не нравится, но только тех ее представителей, которые живут в пределах наших границ. Другие, живущие в отдаленных местах, находятся в безопасности, поэтому геноцид в этом случае не релевантен.
Очевидно, что составители Римского статута хотели не этого. Попытка уничтожить членов религиозной или этнической группы даже в одной стране или местности должна быть предотвращена. Поскольку невозможно определить, сколько или какой процент группы должен быть уничтожен, чтобы достичь порога геноцида, составители договора остановились на двусмысленном термине «часть».
Но это означает, что геноцид юридически не имеет нижнего предела. Убийство небольшого числа отдельных членов группы разгневанным гражданином, как это, к сожалению, мы привыкли к массовым расстрелам и т. п., будет обычным преступлением (скорее всего, преступлением на почве ненависти), но не геноцидом. Но в контексте военных действий нет четкой границы между тем, что является геноцидом, а что нет.
Являются ли действия Израиля в Газе причиной смерти, телесных или психических повреждений значительной части палестинцев? Кто-то может с полным основанием сказать «да». Так что это становится обвинением. После массовых убийств 7 октября Израиль проводит военные действия, не строго соразмерные его потребностям в самообороне, которые причиняют смерть, физический или психический ущерб значительной части палестинского населения Газы. Это соответствует международно признанному определению геноцида, кодифицированному в Римском статуте и других договорах.
Что же должен ответить Израиль? Я бы предположил, что спорить о том, что обвинения в геноциде являются ошибочными или антисемитскими, бесполезно, поскольку, как я только что объяснил, у них есть юридические основания для этого.
Однако следует отметить два важных момента. Во-первых, нужно четко понимать, что обвинение Израиля в геноциде, по крайней мере, в юридическом смысле, не означает, что Израиль пытается стереть с лица земли палестинцев или совершить зверства, подобные нацистским. Любой, кто настаивает на этом, либо абсолютно дезинформирован, либо действительно является антисемитом. Обвинение Израиля в геноциде — это просто особенно обидный и провокационный способ заявить, что израильская военная кампания наносит слишком большой ущерб гражданскому населению. Если перефразировать вопрос в менее провокационных выражениях, его можно будет хотя бы обсудить.
Во-вторых, что бы вы ни говорили об Израиле, ХАМАС, вне всякого сомнения, виновен в геноциде. Его заявленная цель — уничтожить весь Израиль. Резня 7 октября может быть понята как соответствующая юридическому определению геноцида в Римском статуте, процитированном выше. И те, кто самодовольно призывает освободить Палестину «от реки до моря», вполне возможно, также выступают за геноцид. Так что те, кто бросает это обвинение в адрес Израиля, вряд ли стоят на какой-то высокой моральной позиции.
Юридическое определение геноцида настолько размылось, что практически невозможно представить себе вооруженный конфликт, в котором в геноциде не была бы обвинена хотя бы одна из сторон, а то и обе. Споры о том, что соответствует или не соответствует юридическому определению геноцида, — это бесплодная дискуссия, которая ни к чему не приведет. Нам нужно вернуть дискуссию к существенному вопросу о том, какие действия соответствуют видению долгосрочного мира. Отказ от обзывательств в пользу дискуссии, ведущей к взаимопониманию и решению проблем, — единственный способ сделать так, чтобы геноцид действительно не произошел.
Times of Israel, перевод Ильи Амигуда
