При всей шумихе вокруг Парижских игр не стыдно сказать: мы, евреи, не очень спортивны. Изредка из нас выходят Сэнди Куфакс или Марк Спитц, но тот факт, что среди владельцев НФЛ евреев больше, чем игроков, говорит сам за себя.
Великие еврейские умы, такие как Маймонид и Нахманид, занимались медициной, в то время как спорт был, по большей части, уделом греков и римлян. Это произошло не потому, что мы не умели бегать и прыгать, а потому, что мы предпочли этого не делать.
Греческая теология, как ни странно, считала, что физическое совершенство и спортивные таланты — это проявления божественного начала. Быть самым быстрым бегуном и демонстрировать мускулистое тело — это добродетель. Для них выражение «мое тело — мой храм» означало, что, совершенствуя тело, человек развивает нечто божественное.
Тора тоже учит, что «мое тело — мой храм», но вкладывает сюда совершенно иной смысл: она обозначает пространство и инструменты, предоставленные для поклонения.
Еврейский закон гласит, что «тело — собственность Святого, благословен Он», и «человек не имеет никакой власти над собственным телом». Наши тела даны нам во временное пользование нашим Творцом, и мы не имеем права ни портить, ни разрушать их. Таким образом, татуировка и кремация запрещены Торой.
Последующая еврейская мысль копает глубже: наши тела — не просто инструменты поклонения; цель — преобразить само тело. Только во тьме мы можем зажечь свет, и только столкнувшись с неправильными решениями, мы можем сделать правильный выбор.
Таким образом, Творец выбрал тело как место служения. В напряжении между эгоизмом и самоотверженностью, с его потребностями в пище, крове и сне, тело становится инструментом трансформации. Когда я направляю свои эмоции и энергию на достижение высшей цели, я создаю дом, задуманный Божественным.
Действительно, мое тело — это мой храм, и я должен заботиться о нем и почитать его. Но не потому, что оно быстро бегает, а потому, что только с его помощью мы можем заботиться о вдовах и сиротах. Когда мы слышим звук шофара, надеваем тфилин или зажигаем шабатние свечи, мы покрываем наш храм золотом.
Times of Israel, перевод Ильи Амигуда
