В марте 2004 года Le Monde diplomatique опубликовала интервью под названием «Маркузе, Израиль и евреи» (Marcuse, Israël et les Juifs), которое философ-гегельянец дал газете Jerusalem Post тридцатью годами ранее, 2 января 1972 года.
Подзаголовок статьи («Предчувствие») наводил на мысль, что Герберт Маркузе, считающийся одним из отцов радикальных левых, с почти пророческой ясностью предсказывает, что станет с маленьким еврейским государством перед лицом арабского мира.
Именно общую стратегию сегодняшних «новых левых» наглядно раскрывает и демонстрирует это интервью.
Истоки радикальных новых левых
Герберт Маркузе был интеллектуалом-неомарксистом, происходившим из среды немецкой крупной буржуазии. Вместе с другими интеллектуалами-евреями он участвовал в работе Франкфуртской школы, исследовательского института социальных наук, основанного в 1923 году. Эта рабочая группа, серьезно пострадавшая от нацизма и отправившаяся в изгнание в Америку, постепенно положила начало новой критической теории революционного вдохновения, основы которой, впервые зародившиеся в американских университетах в 1960-х годах, продолжают оказывать влияние на различные идеологические ответвления антисионистских левых.
Академический статус философов, экономистов, социологов и психоаналитиков, которые внесли (и продолжают вносить) вклад в работу этого междисциплинарного мозгового центра, сыграл важную роль в оказываемом им влиянии: Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер, Эрих Фромм, Вальтер Беньямин, Юрген Хабермас и Аксель Хоннет являются членами многих престижных научных организаций в Германии и Америке.
Своей работой «Одномерный человек», опубликованной в 1964 году, Маркузе оказал значительное и продолжительное влияние на молодых студентов и, в целом, на то, что сегодня известно как вокизм. Это движение стремится от имени всех меньшинств разрушить иерархию и неравенство, осуществлять свой собственный закон за пределами государств и институтов, нарушить табу на несправедливость, типичное для индустриальных и развитых обществ.
Для достижения этой цели хороши любые средства, включая самые неприглядные, такие как манипулирование «исторической или биологической реальностью, [которая] должна быть подвергнута ревизионизму; дискредитация исторической правды, которая не важна, потому что важно [...] субъективное и намеренное прочтение прошлого»; использование и злоупотребление насилием, запугиванием и всеми формами социального принуждения для достижения своих целей.
Радикальная вспышка новых рассерженных во многом обязана методу Герберта Маркузе, прекрасно проиллюстрированному в интересующем нас тексте. Его взгляд на Израиль является хрестоматийным примером.
Антиизраильская стратегия
В этом интервью Маркузе излагает свою точку зрения на израильско-палестинский конфликт, основанную, по его словам, на встречах со многими людьми, продолжительных обсуждениях и исследованиях этой темы. Мы в этом сомневаемся.
В его глазах неоспоримая предпосылка состоит в том, чтобы разорвать все связи между евреями и Палестиной. « Основание Израиля незаконно», — объяснял Маркузе в 1967 году, после Шестидневной войны, потому что он возник в результате международного соглашения на «чужой земле» без учета «интересов местного населения», то есть арабов и других автохтонов.
Израиль родился в результате страданий, Холокоста, коллективной трагедии всех евреев, подвергшихся дискриминации и преследованиям. Еврейское государство было создано в качестве искупления этих страданий и является результатом виктимизации, сакрализованной в символическом смысле, но в данном случае полностью оторванной от своих религиозных и основанных на идентичности корней.
Однако Маркузе говорит нам, что эта легитимность виктимности нивелируется тем фактом, что Израиль — колониалистская региональная держава, порожденная несправедливостью завоевания не принадлежащих ей земель и рассеяния этнически автохтонного народа, изгнание которого он вызвал. Библейские и исторические корни евреев в Палестине полностью игнорируются и даже презираются, как будто их не существует.
Таким образом, угнетенный Израиль стал угнетателем, первопричиной нового еврейского несчастья, эпицентр которого переместился из Европы на Ближний Восток. Искупая одну несправедливость, создание Израиля спровоцировало другую.
Выдавать арабов за меньшинство, а Израиль — за государство апартеида, когда на самом деле, если в еврейской стране есть арабы, то в арабских странах нет евреев.
Инверсия виктимности призвана не только заставить еврейское государство чувствовать себя виноватым, но и придать ему форму экзистенциального релятивизма: Израиль — осажденная крепость, чье будущее под угрозой, а то и вовсе невозможно, если он не договорится со своими соседями, которых он должен рассматривать не как врагов, а как собеседников и партнеров, стремящихся к миру. Поэтому в интересах Израиля было бы отказаться от своей воинственной политики аннексии путем конструктивного диалога и постепенного заключения соглашения о сосуществовании. В противном случае, как мы понимаем, само существование и выживание Израиля будет обречено в долгосрочной перспективе. Арабские же страны могут вернуться к миру только через его исчезновение.
Таким образом, онтологический вопрос о будущем Израиля будет зависеть только от израильтян, от их политической воли и их собственного выбора, как если бы они были единственными действующими лицами и отвечали за все, что с ними происходит. Как будто одного желания мира достаточно для его достижения.
Маркузе предупреждает, чтобы лучше обрисовать грядущую опасность; его собственное происхождение, как утверждается, и его сострадание к Израилю диктуют такой взгляд на вещи, который он, кажется, больше склонен утверждать, чтобы убедить, чем действительно противостоять противоречивым и потенциально неудобным аргументам.
Маркузе бормочет и безостановочно демонстрирует теорию, стремясь обратиться в основном к молодежи, как он любит делать это регулярно, не столько ради взаимодействия, сколько ради искусной коммуникации, в круговерти мнений, которые он больше прививает, чем разделяет, как гуру со своими учениками. Он вызывает предварительную дискуссию, выводы которой кажутся готовыми с самого начала, говорит, делая вид, что слушает, диктует свое мнение, вместо того чтобы подвергать его сомнению и опровергать.
Это широко используемая процедура, которая направлена не столько на различение, сколько на индоктринацию. Это заезженный, но эффективный рецепт, которому подражают его нынешние ученики.
Больше всего поражает упрощенный и карикатурный язык, который сегодня как никогда распространен среди определенной публики, любящей готовые истины. Можно было бы ожидать меньше обобщений и приближений, а больше учета политической, исторической и социальной реальности, которая гораздо сложнее. Ничего подобного здесь нет. Обильно используемое лексическое поле дергает за ниточки одной императивной мысли, с удовольствием манипулируя заезженными клише и однозначными, манихейскими представлениями, столь дорогими лжеморалистам нашего времени.
Антиеврейский фанатизм
Сегодня мы можем наблюдать разрушительные последствия этого метода во французских школах и университетах: привитие истины, которая не является логически выверенной или научно доказанной, фактической или рациональной, но «совершенной» в утопическом смысле; заставляя людей поверить, что эта утопия, через поверхностное «пробуждение совести», позволяет им принадлежать к лагерю добра и желать лучшего, что, конечно, не вызывает споров. Учитель становится боевиком, оратор — инструктором.
Маркузе закладывает основы прогрессивистской глобализационной мантры, которая поглощает политический разум и постоянно оправдывает все осуждения: Израиль существует, но вынужден иметь дело с государством, которого не существует; Израиль имеет право на самозащиту, но не на ответные действия; Израиль всегда виноват, что бы ни случилось. Израиль — это проблема, а не решение.
Неважно, что антиеврейская ненависть сеет хаос, что сектор Газа превратился в логово варваров террористов, что мирные соглашения, сменяющие друг друга, затягиваются на шее каждого еврея. В праксисе Маркузе приближения и легкие недомолвки не имеют большого значения; главное — изложить с помощью выбранного словаря эксклюзивный «способ описания мира и его восприятия».
Маркузе действительно является марксистом, когда считает, как и сам Маркс, несмотря на его еврейское происхождение, что существует мифологическая парадигма могущественного еврея за кулисами, который воплощает лицемерного и злобного буржуа. «Буржуазное общество, — говорит он, — непрерывно порождает еврея». Своей претензией на инаковость, своей упрямой самобытностью, своим тактическим отказом интегрироваться евреи саботируют революционную стратегию изменения мира, говорит нам Маркс.
Должны ли мы видеть в этом, как в случае Маркса, так и в случае Маркузе, своего рода ненависть к себе, которая иногда делает евреев злейшими самоненавистниками?
Маркузе, увлекшись своим воображением, не без изящества предполагает, что Израиль, отказываясь смешиваться с местным населением и импортируя западную модель общества, унаследованную от эпохи Просвещения, вступает в конфликт с унитарной и светской панарабской революцией (и препятствует ей?). По его мнению, Израиль станет жизнеспособным государством только в том случае, если перестанет быть еврейским. В противном случае еврейское государство, превратившееся в гетто под открытым небом, станет виновником собственного банкротства. Его упрямство станет его гибелью.
Маркузе, мыслитель неофрейдистского толка, напротив, говорит об арабах как о гипотетической и отнюдь не однородной нации, борющейся за свое освобождение в глобальном смысле этого слова: неприятие арабами Израиля следует понимать как своего рода инстинктивный защитный импульс. По его мнению, эта вполне понятная и необходимая реакция отражает неприятие тоталитарной и доминирующей власти, воплощенной в (слишком маленьком) еврейском государстве. «Сионизм — это тоталитаризм», — говорит его коллега-психоаналитик Эрих Фромм.
За кажущейся мудростью этих рассуждений скрывается приглашение при любой возможности проявить безудержное насилие и бессовестный фанатизм, которые мы видим сегодня в Колумбийском университете или Sciences Po. Полчища истеричных молодых людей дают волю своим животным наклонностям, дико ревут и принимают позы. В этом истерическом требовании антиеврейская ненависть неприкрыто выплескивается в митинговом лозунге, который ничто не может остановить.
Отныне, в силу демографического фактора (беженцы, даже во втором-третьем и т.д. поколениях) должны иметь возможность вернуться домой и в силу естественного превосходства: Палестина была, есть и будет арабо-мусульманской, цель состоит в том, чтобы заменить силу войны силой закона и превратить угрожающего доминанта в доминанта, который растворится и исчезнет. Именно извращенность «бодрствующего мышления» говорит сегодня: «Свободная Палестина, от Иордана до моря».
Мы понимаем. От Маркузе до антисионизма-это всего лишь один шаг, который сегодняшние фанатичные активисты, лишенные мозгов и культуры, с радостью делают с почти мистическим благочестием крестоносцев нового века.
Радикальные марксистские левые создают, организуют и насаждают «новую языческую мораль», нацеленную на «жестокие умы».
Юрген Хабермас и Аксель Хоннет, маркузианские утописты второго поколения Франкфуртской школы, продолжают работать против того, что в основе своей остается душой и смыслом существования Израиля и евреев: апостолы глобализма, они выступают за возникновение общества без границ и почвы, основанного на стремлении к безликому универсализму, в котором человек будет находиться в абсолютном поиске признания и субъективности. Исчезновение культурных конфликтов и страданий на почве идентичности гарантировало бы современному человеку лучезарное будущее гуманистического мира, пропитанного правами без обязанностей и «заколдованной» демократией.
Тем временем антиеврейское варварство пускает корни и укореняется в наших привычках. Не проходит и дня без лево-исламистского преступления или нападения во имя переменной геометрической справедливости и вооруженного палестинизма. То тут, то там поджог синагоги; беспричинная ярость против невыносимо бросающейся в глаза ермолки на улице; изнасилование маленькой девочки, потому что она еврейка; гнусное убийство невинных школьников на их игровой площадке, чтобы отомстить за павших преступников; слова презрения, оскорбления или сарказма, такие как «грязный сионист», которые больше не шокируют, даже вызывают безразличие во имя утопического добра, которое в реальном мире готовит приход зла, которое снова овладевает Европой.
Не Израиль, а самоубийственная Европа скоро превратится в крепость, находящуюся в осаде. Изнутри.
Times of Israel française, перевод Якова Скворцова
