В 1880 году в Европе проживало 88% евреев мира. Сегодня этот показатель составляет 9%, как и в 1170 году, во времена Макбета, согласно недавнему исследованию британского Института еврейской политики.
И даже это число, вероятно, сократится еще сильнее, если недавнее решение суда Европейского Союза, поддержавшее запрет на кошерный и халяльный забой в двух из трех регионов Бельгии, приведет к шагам по запрету шхиты в других государствах ЕС, где, по оценкам, проживает 790 000 из 1,3 миллиона европейских евреев (остальные живут в основном в России, Украине и Великобритании).
Кошерный и халяльный ритуальный забой уже запрещен в Исландии, Норвегии и Швейцарии (не входящих в ЕС), а также в Швеции, Дании и Словении, которые являются членами союза.
Суд постановил, что два из трех бельгийских регионов, Валлония и Фландрия (включающая Антверпен с многочисленной ортодоксальной общиной), могут запретить шхиту. Брюссельский столичный регион не принял этот запрет, поэтому евреи в Антверпене могут привозить стейки из Брюсселя (а также, разумеется, из Венгрии или Польши). Само по себе кошерное мясо во Фландрии и Валлонии не запрещено, запрещен ритуальный забой. А это значит, что если вы хотите есть кошерное мясо, то его придется импортировать, а это серьезно повысит цену.
Таким образом бельгийским евреям и мусульманам дают понять: права животных имеют приоритет над религиозными правами людей. Фландрия и Валлония говорят, что их больше интересуют счастливые коровы среди них, чем счастливые евреи или мусульмане.
По словам чиновников Министерства иностранных дел, запрет на ритуальный забой стал возможен благодаря дьявольскому союзу между крайне левыми и зелеными с одной стороны, которые размахивают флагом защиты прав животных, и крайне правыми с другой, которые заинтересованы в том, чтобы мусульмане чувствовали себя некомфортно. В Бельгии, по словам израильского посла Эммануэля Нахшона, насчитывается около миллиона мусульман и около 40 тысяч евреев при населении около 11,5 миллионов.
После решения суда он написал в своем твиттере: «Это катастрофическое решение, удар по еврейской жизни в Европе. Очевидно, толерантность и разнообразие — пустые слова в глазах некоторых европейцев...»
Евреи в Бельгии делятся на две основные общины: антверпенскую, где проживает 20 тыс. евреев, около половины которых являются харедим, и брюссельскую с еще 20 тысячами. В то время как община в Антверпене, члены которой в большинстве работают в алмазной промышленности, является преимущественно ортодоксальной, община в Брюсселе, к которой принадлежит немало евреев, работающих в институтах ЕС, в основном светская.
Однако брюссельская еврейская община тоже дала понять, что чувствует себя оскорбленной этим ограничением еврейской жизни. Растет беспокойство, что следующей целью будет обрезание, и крайне правые и крайне левые снова объединяются, чтобы запретить этот ритуал: крайне левые оправдывают его заботой о благополучии ребенка, а крайне правые видят в нем способ обуздать мусульманскую иммиграцию. Законопроект о запрете обрезания в настоящее время находится на рассмотрении Фолькетинга Дании, а в 2018 году законопроект о запрете обрезания в Исландии был отозван после международного скандала.
Поскольку запрет на ритуальный забой затрагивает как мусульман, так и евреев, можно было бы ожидать, что между двумя общинами в Бельгии и во всем ЕС будет налажено сотрудничество в борьбе с этой мерой, но этого не произошло.
Для этого были приведены две причины: во-первых, еврейская община, вероятно, не хочет, чтобы ее видели разделяющей общее дело с мусульманами в политической борьбе внутри ЕС, поскольку это может сыграть против евреев в некоторых странах, таких как Венгрия, где правые сильны и присутствуют сильные антимусульманские настроения.
Вторая причина недостаточного сотрудничества между еврейскими и мусульманскими группами по этому вопросу заключается в том, что мусульманские организации не хотели работать с еврейскими из-за палестинского вопроса. Однако недавнее соглашение между Израилем и Марокко может смягчить этот фактор — по крайней мере, в Бельгии, — поскольку большинство из миллиона арабов в Бельгии — выходцы из Северной Африки, более 500 000 из них марокканского происхождения (в основном рабочие, приехавшие туда в 1960-е годы).
Если Марокко может сотрудничать с Израилем, несмотря на отсутствие соглашения по палестинскому вопросу, то, безусловно, марокканские эмигранты должны иметь возможность сотрудничать с еврейскими группами, чтобы предотвратить угрозу религиозным свободам как мусульман, так и евреев.
Один из способов сделать это — дать понять на политическом уровне, что любая партия, поддерживающая этот тип запрета, понесет возмездие на выборах в виде бойкота со стороны избирателей — мусульман и евреев.
Не ясно пока, станет ли решение суда ЕС тем зеленым светом, которого ждали другие европейские страны, прежде чем ввести свои собственные запреты на шхиту.
Однако маловероятно, что крупные державы ЕС, такие как Германия и Франция, где шхита уже серьезно регулируется, последуют их примеру: во Франции, потому что такой шаг столкнется со значительным сопротивлением со стороны почти полумиллиона евреев; в Германии — потому что немцы хотят видеть еврейскую общину в своей стране, поскольку это смягчает вину за Холокост и показывает, с их точки зрения, что прошлое может быть забыто, и каждый может двигаться дальше.
Германия рассматривает свою процветающую и растущую еврейскую общину как явное достижение. Бельгия, как ясно показывает запрет шхиты, явно этого не делает.
Jerusalem Post, перевод Ильи Амигуда
