В прокат выходит «Гарри Хафт: последний поединок», новый фильм патриарха зрительского кино Барри Левинсона. Драма времен Второй мировой, основанная на реальных событиях, главный герой которой борется не столько с вселенским злом, сколько с ненавистью к вселенной в себе и все-таки в этом бое остается победителем. Как и режиссер, ведь не исключено, что для Левинсона это прощальная картина.
Барри Левинсона все взялись вспоминать и цитировать примерно месяц назад. Тогда, в середине февраля, происходящее в мире обманчиво отсылало зрителя — а любой гражданин сегодня, несмотря на «победы» демократии, остается лишь зрителем — к культовой картине Левинсона «Хвост виляет собакой». Жизнь показала, что кино, вернее, воображение его создателей все же трагически отстает от реальности, которую документирует или над которой иронизирует.
Левинсона, конечно, знают не только по этой остроумной пародии на Realpolitik, золотой фонд кинематографа включает в себя и другие его творения — «Багси», «Спящие», «С добрым утром, Вьетнам». Все это картины, как сейчас кажется, глубоко наивные в своем восприятии мира, как будто слишком этому миру доверяющие. Добро рано или поздно победит зло, человек хорош по природе, портят его обстоятельства, прошлое не идеально, но и в нем были свои ностальгические моменты, будущее возможно, завтрашний день залит ярким солнечным светом. Не случайно и то, что Левинсон всегда занимался именно актерским кино, в котором звезды сияют, но предельно антропоморфны, стоят совсем близко к публике, греясь в лучах опять-таки встречного доверия — режиссерского и зрительского. В общем, славное, крепкое, обнадеживающее кино 80–90-х.
На первый взгляд именно таков и «Гарри Хафт» — простая история, произошедшая на самом деле. История выжившего узника концлагеря, героя, сохранившего в себе человека, рассказанная как будто лишь затем, чтобы у нас в 2022 году тоже родилось желание жить. Чтобы тревоги нынешней экзистенции отступили на второй план перед чудовищными преступлениями прошлого. Драматический релятивизм, предлагающий поставить свой страх в исторический контекст и выйти из зала окрыленным чужим подвигом.
Гарри Хафт был евреем, депортированным в Аушвиц, как и миллионы ему подобных. Случайная потасовка с охранником, которая должна была бы закончиться пулей в затылок, столкнула его с немецким офицером, очень ценившим боксерское искусство. Офицер увидел в Гарри потенциал, вес средний, если увеличить паек, движения быстрые, удары точные. И вот, вместо того чтобы лежать в земле, вернее, во рву, Гарри стал звездой боксерского ринга — в Аушвице. Регулярно он поднимался на помост, освещенный лагерными прожекторами, чтобы нокаутировать сокамерников. Каждого проигравшего тут же кончали той самой пулей в голову. А потом наступило завтра, только залитое не ярким светом, а каким-то рассеянным, с трудом пробивающимся сквозь туман совершенных в прошлом ужасных поступков. Если ты долго существовал в парадигме «либо ты, либо тебя», выбор мирного времени уже мало интересует, да и невозможен. Память не позволяет, ни за что не отпустит.
Вроде бы дряхлая сентиментальная режиссура Левинсона — со всеми этими ч/б-флешбэками, мало чем отличающимися от тысячи других в тысяче таких же фильмов о войне и слишком дорогой ценой давшейся победе,— тем не менее приводит нас туда, куда и нужно. В точку утешения. Нет никакой ошибки выжившего, ибо жизнь — высшее благо, цель и смысл. Жить следует ради жизни. Пусть в чужой стране, пусть еле говоря на чужом языке, пусть женатым не на той, кого любил, пусть разлученным со всем тем, что любил, пока жизнь продолжается, стоит жить. И стремиться лишь к одному, чтобы смерть в виде войны больше никогда не вторгалась в твою жизнь. Если жизнь — высшая ценность, то война — худшее из зол, и никакие рассуждения о законе и порядке не должны снова приводить нас на тропу войны, ибо нет большего беззакония.
Хафта блестяще играет недооцененный Бен Фостер — в диапазоне от истощенного, обезумевшего узника до корпулентного, быковатого бойца с тенью, который бросается на противника, будь то девушка в архивной службе, двоюродный брат, Рокки Марчиано, как будто бы он оживший офицер СС. А на самом деле оживают только страхи и ярость в его голове, бить надо зеркало, а лучше завесить его траурной тафтой, как и полагается в иудаизме.
«Гарри Хафт» — это кино о невозможности полного прощения, об отсутствии божественного вмешательства, об Америке, земле благословенной, которая когда-то спасла столь многих, что на века вперед ей выписана индульгенция. Но «Гарри Хафт» еще и о том, что тьма отступает в тот момент, когда бороться с ней уже нет сил. Не каждый обязан противостоять тьме, но каждый должен помнить: важно не становиться тьмы частью. И тогда не будет нужды в высших силах — кому нужен Бог, если на земле мир? Может быть, только поэтам.
