Лидер «сине-белых» Бени Ганц чувствует в воздухе запах выборов. Как и многие его партнеры по коалиции, он тоже не верит в ее долголетие.
На будущей неделе он планирует бросить еще один вызов правительству: его фракция представит поправку к закону о равенстве. Ганц знает, что это может вызвать очередной коалиционный кризис, но сейчас его не волнует сохранность кабинета. Его гораздо сильнее занимают предстоящие выборы.
Когда он объявил о своих планах стать премьером, Ганц позиционировал себя как лидера левоцентристов: не слишком левый и не чересчур правый, как можно больше похожий на Рабина. Он хотел быть человеком с репертуаром на любой случай; любимцем публики, который может выступить в зале бракосочетаний в один вечер и в кибуцной столовой — на следующий.
Эта тактика сработала, и Ганц привел «сине-белых» к впечатляющим достижениям, в том числе к тому, что президент поручил ему сформировать правительство — и тогда все пошло наперекосяк.
В этот момент Ганц превратился из главного героя в персонажа второго плана в бенефисе Биньямина Нетаньяху. И хотя он явным образом «кинул» своих избирателей, егоо карьере не был положен конец: сине-белые получили восемь мест в Кнессете на мартовских выборах в прошлом году. Многие видели в нем еще одну жертву Нетаньяху — хорошего парня, который пытался остановить премьер-министра от неправильных действий и в итоге упал на меч ради спасения страны.
Затем, в результате политического поворота судьбы, премьер-министром стал лидер «Ямины» Нафтали Беннет. Да, человек, сместивший Нетаниягу, явно был не центристом, а правым политиком из национально-религиозного лагеря, который никогда не претендовал на то, чтобы представлять всех граждан.
Те, кто восхищался Ганцем за его самопожертвование в попытке сместить Нетаньяху, могли теперь восхищаться Беннетом за его обдуманное решение не только оставить свою электоральную базу и отойти в сторону от собственной риторики, но и сделать смелое, беспрецедентное и немыслимое: объединиться с исламистской партией «Раам» ради формирования коалиции.
На следующих выборах Ганц уже не сможет заявить, что он жертвует своей идеологией ради блага страны. Эта заслуга перейдет к Беннету, который сможет с полным правом утверждать, что его уступки — ценой больших политических и личных усилий — избавили Израиль от еще одного недолгого срока Нетаньяху, за которым последовала бы четвертая избирательная кампания за два года.
Похоже, что Беннет непроизвольно стал лучшим представителем израильского центра.
Ганц не забывает об этом. Он знает, что на следующих выборах его прежние заслуги будут забыты, и он не сможет заявить, что его обманули или что он пошел на благородные уступки — не считая тех, на которые пришлось пойти Беннету.
Однако без них у Ганца нет политических ног, на которых он мог бы стоять. У него нет кампании и нет ничего, чем можно было бы убедить население голосовать за сине-белых.
Исраэль а-йом, перевод Ильи Амигуда
