Олеся Петровская в школе работает с 1994 года, начинала учителем истории, была заместителем директора по воспитательной работе. С 1996 года и по сей день — учитель истории и общественных дисциплин Речицкой средней школы Почепского района. Последние десять лет — директор. Наша героиня выросла в Почепе и со школьных лет увлекалась историей края и Великой Отечественной войны.
В 2005 году она узнала, что в ее небольшом городе во время войны было убито множество евреев. Кто они? Сколько их было? Кем они были до войны? Почему стали жертвами нацистов? Ответы на эти вопросы найти оказалось непросто. После посещения места расстрела наша героиня серьезно заинтересовалась темой Холокоста. Погружение в неизведанные страницы истории изменило ее жизнь, наполнив новыми событиями, встречами с интересными людьми, знакомством со свидетелями геноцида и потомками погибших. Посещение образовательных семинаров, общение с историками расширило горизонты мировоззрения Олеси.
Вместе со своими учениками она провела грандиозную работу по сбору информации о месте массового захоронения расстрелянных и установлению их имен, по расчистке и поддержанию в порядке братской могилы. Сегодня, именно благодаря ее усилиям, местные жители знают и помнят о жертвах Холокоста в своем городе.
– Олеся, как вы узнали о Холокосте в вашем городе, об одноимённом Центре «Холокост», работающем в Москве?
- Наше сотрудничество с НПЦ «Холокост» началось очень давно, в 2005 году, что сыграло большую роль в моей судьбе, в моей профессиональной деятельности и в повышении квалификации учителя истории и общественных дисциплин, сыграло огромную роль и в расширении моего кругозора, в обретении единомышленников. Благодаря Центру «Холокост» мне удалось посетить интересные семинары, многому научиться и главное, понять, почему Холокост — это не только еврейская трагедия. Помню, в середине двухтысячных приближалась очередная годовщина Победы, и хотелось как-то по-особенному отметить это событие, провести какое-то мероприятие, которое стало бы знаковым и надолго осталось в памяти, чтобы школьники (поколение, удалённое во времени от событий Второй мировой войны) прониклись содержанием, глубоко задумались о том, почему так важно помнить. В поисках новой литературы по теме войны забрела в районную библиотеку и там, на выставке, увидела книгу Стефана Брухфельда и Пола Левина «Передайте об этом детям вашим». Взяла ее в руки и после прочтения узнала о масштабном геноциде евреев Европы. Далее было пособие «История Холокоста на территории СССР» И.Альтмана, А.Гербер, Д.Полторака. О расстреле евреев в нашем городе я узнала из публикации в районной газете.
- Правильно ли я понимаю, что, хотя вы имеете историческое образование, вы не знали об этой трагедии?
- Да. Хоть я и закончила исторический факультет Брянского университета, а в нашем городе в 1942 году расстреляли евреев, с терминами «Холокост», «гетто», «Окончательное решение еврейского вопроса» и другими я не была знакома до 2005 года. Потом стала искать в интернете какую-то дополнительную информацию. И единственным местом, где нашла её в бездонном интернет-пространстве, стал сайт Центра «Холокост». Ознакомившись с сайтом, узнала и о заочных курсах для учителей по этой теме, написала заявку. Вскоре, меня пригласили на летнюю школу для преподавателей истории Холокоста, проходившую в Подмосковье. На ней я впервые познакомилась с руководителями Центра: историком Ильей Альтманом, писателем и общественным деятелем Аллой Гербер, Татьяной Маныкиной, работавшей тогда руководителем образовательных программ Центра, Леонидом Терушкиным, заведующим архивом, с историком из Израиля Ирит Абрамски.
Сказать, что этот семинар меня потряс — ничего не сказать, вернулась с него совершенно другим человеком. С этого момента и началось наше сотрудничество с Центром «Холокост», которое продолжается уже 17 лет. После я прошла стажировку в мемориальном комплексе «Яд Вашем» в Иерусалиме, побывала на многих семинарах Центра «Холокост» в Москве, в мемориале «Шоа» в Париже, в Доме-музее Ванзейской конференции в Берлине.
Все эти годы я — активный участник проектов НПЦ «Холокост». Мне удалось заинтересовать этой темой ряд своих коллег, в том числе и не историков, которые пополнили число исследователей и сохраняют память о войне в разных городах Брянской области. Мои ученики, став студентами, удивляются тому, что многие их сокурсники до сих пор не знают о Холокосте.
- Каковы основные результаты вашего сотрудничества?
- Самый главный результат: дети, да и взрослые, знакомятся с таким страшным явлением в мировой истории, как геноцид, как уничтожение евреев. Мне кажется — это самый главный результат. Из безвестности нам удалось восстановить больше 1000 имён, которые появились на мемориальных плитах у памятника в Почепе, лучше узнать судьбы некоторых евреев, познакомиться с семейными историями, найти подлинные раритеты, которые передали в архивы и музеи. Важно, что потерянные когда-то имена, снова зазвучали. Важно, что место расстрела и постепенного забвения стало местом памяти.
- Как именно происходило убийство нацистами евреев Брянщины?
- Брянщина была оккупирована германскими войсками в августе-октябре 1941 года. В городах, сёлах, деревнях формировалась немецкая или пронемецкая администрация, задача которой состояла и в том, чтобы выявлять советских активистов и евреев.
Евреев в нашей области уничтожали в Клинцах, Новозыбкове, Трубчевске, Злынке, Сураже, Почепе, Мглине, Карачеве, Брянске, Погаре, Унече, Стародубе, Навле, Клетне, Жуковке. Практически везде, где они жили и не эвакуировались к приходу нацистов, их ждала смерть.
У нас в городе до войны проживало немало евреев, была община. Но с приходом нацистов всех согнали в гетто. Туда же поместили на какое-то время и семьи коммунистов, политработников. Мой дедушка — русский, но тоже оказался в гетто вместе с матерью и с другими родственниками потому, что его отец до войны работал председателем колхоза, а потом ушёл на фронт. Об этом факте своей биографии он никогда не рассказывал. По какой причине, не знаю. Узнала об этом уже после его смерти от бабушки. Он ей говорил, что болото, где их содержали, немцы обнесли колючей проволокой. Евреев постоянно унижали, били, заставляли выполнять самые грязные и тяжёлые работы. Еды почти не давали. Ели только то, что тайком ночью могли передать родственники. 16-17 марта 1942 года всех оставшихся евреев гетто расстреляли в противотанковом рву на окраине города. Моего дедушку и его родных не расстреляли. Весной 1942 года их отпустили домой. Моя бабушка по маминой линии — тоже русская. Она была подростком. Жила в селе Семцы, недалеко от Почепа. Весть о расстреле евреев пронеслась по округе в тот же день. Вместе с друзьями они тайком ходили на могилу, где похоронили расстрелянных. Это был огромный противотанковый ров. С её слов, из-под шевелящейся земли еще долго раздавались стоны. Вероятно, там еще находились живые люди. Обо всем этом я узнала уже очень поздно. К сожалению, каких- либо других деталей от родных узнать не удалось.
Подробности уничтожения открывались мне постепенно: от свидетелей, родственников евреев, из писем той поры. Многое рассказала Софья Слуцкер (Махлина), которую спасла Праведница народов мира Татьяна Недостоева. Меня взволновали встречи с жительницей Санкт-Петербурга Аллой Григорьевной Богдановой. Её дедушка и бабушка, Ида и Соломон Ратнеры, были расстреляны в Почепе. От неё удалось получить, пожалуй, первое письменное свидетельство той поры. Письмо работника местного РИКа к её отцу в Ленинград, датированное 1943 годом. В нём описывается оккупированный Почеп и расстрел евреев.
Жительница Москвы Наталия Михайловна Говорова поведала историю своих двоюродных сестёр, выпускниц почепской школы Мирры и Лизы Сониных. В своем письме к тёте в Москву от мая 1941 года они сообщают свои итоговые оценки, ждут день, когда поедут в гости и будут поступать учиться. Но этим мечтам не суждено было сбыться. Лиза и Мирра, вместе с родителями, лежат в братской могиле. Эти истории стали мне настолько близки, что, идя к памятнику, я думаю о них, как о давних знакомых, которые стали дорогими людьми. Отмечу, что трагические судьбы родных и близких А.Богдановой и Н.Говоровой нашли свое отражение на страницах серии сборников НПЦ «Холокост» «Сохрани мои письма».
- Расскажите, пожалуйста, про памятник на месте расстрела.
- Впервые на этом месте я оказалась в 2005 году. Передо мной предстала унылая картина забвения. Ров зарос травой. Рядом — свалка бытового мусора. Верхняя часть памятника была и вовсе сбита, ограда — полуразрушена. Меня эта картина потрясла, вызвала недоумение и возмущение. Очень захотелось исправить это.
- И…?
- Исправить это в одиночку было невозможно, и я рассказала об этом своим ученикам-десятиклассникам. Предложила им туда сходить и убраться, но не настаивала. Тот из ребят, кто смог в этот день ко мне присоединиться, отправились после уроков к монументу. Мы убрали тогда довольно много, а затем написали от всего класса в городскую и районную администрацию письмо с просьбой ликвидировать свалку и реставрировать памятник. К счастью, наша администрация приняла меры, чтобы привести памятник в божеский вид, его немного подремонтировали. В конце концов, мы смогли убрать вокруг него высокую непроходимую траву, вырубить поросль молодых клёнов, убрать упавшее на могилу сухое дерево, но свалка там по-прежнему оставалась, так как к памятнику все равно относили мусор из близлежащих домов. Несколько раз мы писали властям, много раз ходили убирать там сами. А потом подобная уборка стала нашим постоянным делом. Ко мне регулярно присоединялись дети из школы, мои коллеги, другие люди. В 2008 году администрация города ликвидировала свалку. Но пришлось приложить много усилий для того, чтобы картина забвения осталась лишь на фотографиях, а в человеческой памяти нашлось место для того, чтобы помнить имена людей.
В 2018 году, по проекту Российского еврейского конгресса «Вернуть достоинство», была проведена реконструкция памятника, рядом установлены мемориальные плиты с именами, которые мне удалось найти за десять лет. На плитах — 1164 имени. На памятнике, поставленном ещё в 60-е годы XX века, указана цифра: 1846 человек. Еще 10 имен погибших мне удалось установить после 2018 года, так как с установкой мемориальных плит с именами сюда стали приезжать родственники жертв почепского геноцида.
- А как родственники погибших, живущие в других городах и странах, вообще узнали о реконструкции памятника, об этой плите?
- Они узнали об этом из интернета, из печати, много публикаций на эту тему появилось в наших местных СМИ. Люди читали об этом и так узнавали, писали мне письма на электронный адрес школы. Таким образом мне удалось узнать еще 10 имен. И на данный момент мы знаем 1174 имени евреев, погибших в Почепе. Очень хочется найти и остальные имена. Каждое новое найденное имя считаю большой ценностью, ведь таким образом мы помогаем человеку не уйти в полное забвение, сохраняем о нем хоть какую-то память. Но прекрасно понимаю, что с годами обнаружить новые имена погибших евреев историкам будет все сложнее. Может быть, это уже за гранью возможного...
- Остались ли сегодня в Почепе евреи?
- К сожалению нет, после войны и всех этих трагических событий еврейская община Почепа практически перестала существовать. У нас осталось совсем мало евреев, их можно пересчитать по пальцам. Сотрудничаю с Брянским еврейским общинно-благотворительным центром «Хэсэд Тиква», которым руководит Ирина Черняк. Была участником ряда их проектов. В 2018 году участвовала в создании выставочной экспозиции «Дорогами памяти» в областном краеведческом музее, собрала большое количество экспонатов для музея Холокоста, который в данный момент создан в общинном центре в Брянске, участвовала в высадке деревьев на Алле памяти Праведников народов мира на набережной Десны в Брянске, совместно с представителями еврейской общины провели ряд мемориальных мероприятий на местах расстрелов евреев Брянской области.
Отмечу, что изучением Холокоста я больше занимаюсь сама, а мои ученики по желанию присоединяются ко мне. Они по-прежнему ежегодно участвуют в уборке памятника и братской могилы. Мы придумали ежегодную акцию «100 добрых дел для моей Родины». В ходе неё ребята выполняют определённые задания. Это может быть какой-то физический труд – убрать, вскопать, прополоть, помочь... За выполнение этих дел школьники получают звездочки. В конце учебного дня мы подводим итоги. Тот, у кого накопилось больше всего звездочек, становится победителем акции, награждается какими-то памятными сувенирами. Раньше эта акция называлась у нас «Помоги ветерану». Пока были живы наши ветераны, мы помогали им чистить во дворе снег и т.д., а с тех пор, как ветеранов не стало, эту акцию переиначили в «100 добрых дел для моей Родины». Ребятам нравится быть востребованными. Не у всех получается хорошо учиться, а здесь — каждому находится дело по силам.
- Как относятся родители учеников школы к такой внеурочной деятельности?
- Родители моих учеников никогда этому не противились, и у нас не возникало разногласий на эту тему, мы ведь никого не заставляем. Я просто раньше приходила к ребятам и предлагала помочь мне убрать территорию вокруг монумента жертвам Холокоста. Всегда находилось какое-то количество учеников, желающих поучаствовать в очищении территории в свободное от уроков время. Так происходит и сейчас. Но главное здесь даже не в том, что мы убираем там молодую поросль деревьев, собираем старую листву, сухую траву, чистим вокруг монумента снег, а в том, что возле данного объекта все время оказываются новые дети, которые там никогда раньше не бывали. Они узнают об этом памятнике, читают имена людей, задают мне вопросы, иногда обнаруживают какие-то знакомые фамилии. Вот это, на мой взгляд, очень важно: таким образом мы просвещаем наших школьников, даем им новые знания об этой страшной трагедии, о тех злодеяниях, которые принёс миру нацизм. Несколько раз в год проводим траурные мероприятия, митинги, в ходе которых рассказываем собравшимся о чудовищных событиях прошлого.
- Какова была реакция ваших коллег, друзей, начальства, после того, как вы погрузились в тему Холокоста и увлекли ей детей? Не был ли кто-то из них против вашего, столь подробного изучения истории геноцида евреев?
- Вопросы, почему я говорю именно об убитых евреях, конечно, возникали. Кто-то возмущался, что мы активно изучаем историю уничтожения именно евреев, возражал, что в годы войны погибло и много русских людей. По-разному отвечала на эти вопросы, в зависимости от того, как они заданы. Но спектр моих исследовательских интересов весьма обширен, и он не ограничивается еврейской историей. Для меня интересен сам поиск, открытие нового, узнавание неизвестного нам или забытого с течением времени. Признаюсь, иногда уставала от темы Холокоста, это ведь — очень трагическое направление, и бывает тяжело психологически. Но несколько лет назад поняла, что тема Холокоста, наверное, со мной теперь навсегда. На протяжении многих лет в моей жизни происходят какие-то знаковые события или встречи, которые открывают всё новые и новые страницы истории, что толкает вперёд и служит мотивом к продолжению подобной деятельности.
- Участвуете ли в январской Неделе памяти?
- Да, и проводим ее по-разному. Как правило, планируем несколько мероприятий по теме Холокоста. Но я не настаиваю на этом, не заставляю учителей. Вообще, наша школа рассчитана на 250 ребят. По меркам крупного города небольшая, а для сельской школы — довольно много. В ходе проведения Недели памяти показываем ребятам кино о Холокосте с дальнейшим обсуждением, посещаем Почепский музей, рассказывая им о небольшой экспозиции, посвященной Холокосту, посещаем место расстрела, беседуем, пишем отзывы на прочитанные книги, делаем выставки.
- Из какой вы происходите семьи и почему решили связать свою жизнь с педагогикой?
- Наверное, мне свыше было предначертано стать педагогом, я склоняюсь к тому, что это судьба. Хотя с детства мечтала стать ветеринарным врачом. Происхожу из семьи учителей. Отец — заслуженный учитель Российской Федерации, трудился в школе, затем долго был директором ПТУ в Почепе, избрался депутатом Брянской областной думы, работал там. Сейчас — пенсионер. Мама — учитель русского и литературы, какое-то время была заведующей детским садом. Потом её избрали председателем районной организации профсоюза работников образования. Всю жизнь она борется за права учителей.
В нашем доме всегда было много разной педагогической литературы, классики, книг по истории. На семейных праздниках отец читал нам стихи Есенина, все мы очень увлекались литературой. Одно время я хотела быть учителем русского языка.
В 5-м классе историю у нас преподавал участник Великой Отечественной войны Шемяков Евгений Алексеевич. Он позвал меня в краеведческий кружок. Вместе с несколькими одноклассниками мы с большим интересом ходили в школьный музей, где наш учитель иногда разрешал нам протирать экспонаты, трогать их руками. До сих пор ощущаю тот волшебный трепет, с которым я брала сосуд с землей Мамаева кургана, рассматривала документы военной поры жителей Почепа. Мне кажется, эти импульсы оказали на меня огромное влияние, определив дальнейший выбор специальности. В школе любила русский и литературу, одно время хотела стать ещё и учителем физкультуры, так как увлекалась лыжами, баскетболом, легкой атлетикой, побеждала на районных и областных соревнованиях. Но в 11-м классе я уже чётко знала, что буду поступать на исторический факультет Брянского государственного университета. Так и случилось…
Кстати, иногда использую на уроках придуманный мной приём, который назвала «Прикоснись к истории». Приношу ребятам письма, археологические находки, документы, альбомы с фотографиями и прочие старинные артефакты. Они трогают их, рассматривают, выполняют определённые практические задания, и я вижу, как бережно они держат в руках эти вещи, понимая, что являются немыми свидетелями истории. Приятно, что у меня есть последователи — мои ученики, закончившие исторический факультет, идущие по моим стопам.
- Что сегодня вас поддерживает, дает импульс для дальнейшей работы?
- Сегодня меня вдохновляют интересные социальные практики с учениками, новые исследования, приглашение в школу интересных людей и прочее. А ещё, обожаю путешествовать, мне хочется успеть посетить как можно больше новых мест, как в нашей стране, так и за рубежом. Когда историк посещает Куликово поле под Тулой, Петергоф, Гатчину, Кронштадт, музей Заксенхаузен в Германии, храм Хатшепсут в Египте, остатки древнего Эфеса в Турции, Кносский дворец на Крите и другие памятники истории и архитектуры, это одновременно и отдых, и повышение квалификации, и пища для размышлений.
