Фильм «НАКАМ» вдохновлен историей убитого немцами Мотеле Шляйна, его скрипка уцелела как символ сопротивления, и на ней до сих пор играют.
В июне 1941 года нацисты прибыли в маленькое белорусское село Кармановка в поисках двух живших там еврейских семей. Шляйнов отправили в Освенцим. Гернштейнов убили на месте.
Единственным выжившим оказался 11-летний Мотеле (Мотале) Шляйн, который спрятался на чердаке. В мирное время он был «способным еврейским ребенком со скрипочкой» и в лес взял с собой только скрипку. Там он нашел группу еврейских партизан во главе с Моше («Дядей Мишей») Гильденманом, бежавшим из украинского гетто Корец со своим сыном Симхой (ровесником Мотеле) и несколькими товарищами.
Но Мотеле не дожил до победы. Он погиб в 14, когда его партизанский отряд попал под шквальный огонь.
История Шляйна послужила источником вдохновения для получасового фильма «НАКАМ», снятого Андреасом Кесслером. Мировая премьера фильма состоялась на 46-м Международном кинофестивале в Кливленде, где он получил награду как лучший короткометражный фильм. Он также попал в шорт-лист «Оскара».
«Накам» на иврите означает месть, и фильм – о том, как Шляйн ищет мести за убийство родителей и младшей сестры. (Не следует путать с группой «Накам» из 50 молодых людей, переживших Холокост, во главе с Аббой Ковнером – они стремились отомстить страшно, отравить шесть миллионов немцев, но потерпели неудачу).
«НАКАМ» – дипломный фильм 32-летнего Кесслера для получения степени магистра киноакадемии Баден-Вюртемберга. Он рассказал The Times of Israel, что начал думать о фильме около восьми лет назад, когда прочитал о реставрации скрипки Шляйна в рамках программы «Скрипки надежды».
Под руководством израильских скрипичных мастеров Амнона и Авшалома Вайнштейнов восстанавливаются и демонстрируются скрипки, альты и виолончели, сделанные до Второй мировой войны и принадлежавшие евреям, погибшим в Холокосте или пережившим его. На этих инструментах играют на международных концертах и мероприятиях, посвященных памяти жертв Холокоста.
Исследуя короткую героическую жизнь Шляйна, Кесслер наткнулся на историю, как тот взорвал ресторан в Овруче, в котором находились около 200 нацистских офицеров.
Шляйн, которого Моше Гильденман послал играть на скрипке на деревенской площади, «держа глаза и уши открытыми», был приглашен поиграть в местном ресторане.
«В ресторане Мотеле предстояло собеседование; там уже был музыкант, пожилой пианист, который выбрал для собеседования особенно сложное музыкальное произведение – «Менуэт» польского композитора 1930-х годов Игнаца Яна Падеревского, и потребовал, чтобы Мотеле сыграл», – написала Иветт Альт Миллер в статье о Шляйне. – Мотеле прекрасно исполнил произведение, и ему тут же предложили работу в ресторане. Это была замечательная удача для еврейских партизан, у которых теперь был человек, способный слушать, как нацисты разговаривают друг с другом. Но это было и невероятно опасно для Мотеле. Если его еврейское происхождение было бы раскрыто, его ждала бы смерть, а партизанскую общину – ликвидация».
Шляйн постепенно проносил в ресторан взрывчатку и прятал ее в подвале. Ему удалось взорвать здание, а самому спастись.
Этот рассказ является основным сюжетом 30-минутного фильма Кесслера с диалогами на русском, немецком, украинском и идише. «НАКАМ», созданный с бюджетом в 60 000 евро, десять дней снимался в сельской местности под Берлином. В составе актеров – талантливый подросток Антон Крымский; для роли Митке (Мотеле) ему пришлось учиться игре на скрипке.
Подходя к истории, Кесслер увидел возможность – исключительно в драматических целях! – добавить моральную дилемму.
«Я понял, что могу добавить, как Митке ради мести пожертвовал жизнью невинного друга, пианиста Егора», – рассказал Кесслер.
В фильме Митке изо всех сил пытается спасти Егора, придумывая предлоги, чтобы он покинул ресторан, в котором на момент взрыва присутствуют не только немцы, но и владелец, и его дочь.
«Там говорится то, во что я верю – а именно в то, что на войне не бывает победителей. Насилие порождает еще больше насилия и жестокости», – говорит Кесслер.
Фильм убедителен. Однако нет никаких исторических свидетельств того, что этот сюжет случился в жизни.
«Был Мотеле Шляйн, он играл на скрипке, занимался разведкой для партизан, и его убили. Это все, что мы точно знаем», – говорит Майкл Таль, директор отдела артефактов Яд ва-Шем.
По словам Таля, документальных подтверждений версии взрыва нет. Она существует только в воспоминаниях Моше Гильденмана, написанных на идиш и переданных его внуком Сефи Ханегби (сыном Симхи Гильденмана) в Яд ва-Шем вместе со скрипкой Шляйна.
Семья Гильденманов перед Второй мировой войной (Коллекции Яд ва-Шем / Фото предоставлены Сефи Ханегби и Зехава Шани)
Симха Гильденман после войны (Коллекция Яд Ва-Шем / Фото предоставлено Сефи Ханегби и Зехавой Шани)
«И с советской точки зрения такой результат партизанской войны был бы предметом гордости, но и в России нет никаких записей об этом», – говорит Таль.
Но память о Мотеле увековечена звуком его скрипки.
Гильденманы до конца войны сохраняли эту скрипку, даже когда они продолжили сражаться в составе Советской Армии. Они привезли ее с собой в свой новый дом в Израиле в начале 1950-х, а десятилетия спустя внук Моше Гильденмана Ханегби показал ее Амнону Вайнштейну, и тот нашел ее в хорошем состоянии.
Двадцать пять лет назад Ханегби подарил скрипку музею Яд ва-Шем в память обо всех талантливых детях, погибших во время Холокоста, но при условии, что на ней будут продолжать играть.
По словам Таля, скрипка извлекается из экспозиции музея не реже двух раз в год, чтобы на ней играли публично. В следующий раз на ней сыграют в Словении в Международный день памяти жертв Холокоста 27 января 2023 года.
Специальная книга путешествует вместе со скрипкой: в ней оставляют сообщения все, кто играл на этой скрипке, будь то подросток-ученик или известные музыканты, такие как Хагай Шахам, Шломо Минц и Давид Стронгин.
«История Мотеле Шляйна до сих пор трогает людей. Они до сих пор просят сыграть на его скрипке или послушать ее», – говорит Таль.
Перевод: Мария Якубович
Источник: timesofisrael.com
