В 1965 году в столицу Австрии прибыла советская делегация, удивившая целью своего визита невозмутимых обычно австрийских чиновников. Посланцы СССР затребовали помощь в поиске могилы одного бывшего заключённого немецкого концлагеря Эбензее с последующей эксгумацией останков для торжественного перезахоронения их в Линце, на мемориальном кладбище Санкт-Мартин-Зюд, где упокоены воины Красной Армии, павшие при освобождении Австрии.
Австрийцы, конечно же обеспечили всю необходимую помощь. Ведь группировка советских войск покинула страну лишь десятилетие назад, и Австрия стала независимой и нейтральной. Ухудшать своё положение она не собиралась. К тому же многие были искренне благодарны за избавление от ярма аншлюса и прелестей «нового» порядка Третьего Рейха. Чиновники попросили предоставить имя и фамилию разыскиваемого.
— Полковник Яков Старостин, — сообщили им делегаты.
А потом несколько смущённо добавили:
— Только он совсем не Старостин, а, собственно, Герой Советского Союза Лев Ефимович Маневич...
125 лет назад появился на свет этот удивительный человек.
Лёва родился 20 августа 1898 года в городке Чаусы Могилёвской губернии. Отец его, Исроэл-Хаим Абрамович Маневич, служил в небольшой конторе на скромной должности, и, как мог, содержал семью. Сейчас такая семья считается многодетной, а тогда четверо детей у евреев не считалось за «много».
Кто знает, как сложилась бы жизнь Лёвы, если бы не старший брат Яков. Но Яша, сам ещё почти подросток, с головой ушёл в революцию. Рассказывал младшему, когда тот стал задавать кучу вопросов о бытии, и про Маркса, и про борьбу с самодержавием, и про светлое будущее. Настоящее же светлым не было. Семья еле сводила концы с концами, а тут ещё в грозный год первой революции — 1905 — жандармерия «повязала» еврейского «буревестника» Якова, и «мещанин Маневич, вероисповедания иудейского, за участие в вооруженном восстании в Бобруйской крепости» был определён в каторжные работы. Через год родные с радостью узнали из пришедшего письма, что их Яшка-Яшенька дал с каторги дёру и обретается теперь в швейцарском городе Цюрихе. Поступил в местный университет и прилежно штудирует учёные книги на немецком и французском! О другой своей деятельности — революционной, — Яков деликатно умолчал.
В 1907 году умерла тихая, покладистая мамеле Лёвы. Чахотка — страшный бич еврейских местечек в начале XX века. Что сталось с ребом Исроэл-Хаимом, неизвестно — помер ли от горя, нашёл ли другую супругу? Но только семью разметало по планете в разные стороны. Брата Моисея и сестрицу Амалию забрали в Баку родичи, а 9-летнего Лёвушку революционные товарищи Якова доставили в Цюрих. Так началась совсем иная — европейская — жизнь. Лев Маневич впитал в себя немецкий и французский, как губка, впитал говор, особенности общения, манеры. Он учился в местной школе, заводил друзей, наживал врагов, бедокурил, смеялся — и всё на швейцарский лад. Прежняя жизнь стала ядром, на котором быстро нарастало европейское «мясо». Вскоре уже никто не назвал бы его чужаком. Образование Лёва продолжил в Политехническом колледже Цюриха, где помимо инженерных знаний, пополнил свой багаж беглой итальянской речью.
Когда произошла Февральская революция, братья смогли вернуться на Родину. Лёву тут же мобилизовали — Великая война дождалась рядового Маневича и плотоядно ухмыльнулась. Не тут-то было! В схватках юноша труса не праздновал, воевал лихо, и его назначили старшим разведчиком стрелкового полка. В 1918 году Красная армия пополнилась нюхнувшим пороху добровольцем, тогда же Маневич вступил в партию большевиков. Ему выдали билет за номером 123915 — невелика, однако, была тогда компартия! Он дрался с «беляками» и интервентами на Восточном фронте и на Кавказе, побывал на штабной работе, командовал отрядом особого назначения. В Азербайджане стал соратником одного из 26 бакинских комиссаров — Мешади Азизбекова, на последок даже командовал бронепоездом.
Весной 20 года его вызвали в Центральный Комитет.
— Товарищ Маневич, Лев Исраэливич?
— Так точно.
— Вы знаете иностранный язык?
— Знаю три.
— Прекрасно. У военной разведки острая необходимость в таких кадрах! И, кстати, поменяйте себе отчество. Лев Ефимович — это звучно и не столь однозначно...
С этого момента Лев перестал принадлежать себе: разведка требовала полного самоотречения — от своей личности, от родного языка, от родных и близких. Может, на время, а может и навсегда — как дело повернётся.
Сначала — несколько лет учёбы: Высшая школа штабной службы комсостава и Военная академия РККА, где преподавали военспецы из «бывших»: например, генералы Карбышев и Слащёв. Затем полгода стажировки в Секретариате РВС СССР на должности «для особых поручений 1-го разряда». Маневич умудрился в это напряжённое время создать полноценную семью: дома его ждали жена и дочь! В ноябре 1925 года — первое оперативное задание в Германии, куда Лев, получивший псевдоним «Этьен», выехал со свои семейством. Но ни супруга Надежда, ни дочка Таня не смогли вжиться в отведённые им роли гражданок Финляндии Марии и Айно. Всех вскоре отозвали назад.
По возвращении Маневича назначили начальником сектора информационно-статистического отдела Разведупра. Потом — ещё стажировка. На этот раз — в войсках, командиром роты в стрелковом полку. А дальше Лев учился летать в Военно-воздушной академии имени Жуковского и полгода служил в авиаотряде.
1929 год — последний, который Лев Ефимович провёл с семьёй и жил под своим собственным именем. В один из дней товарищ Л.Е.Маневич исчез из Москвы, словно его и не было. О нём теперь помнили лишь жена и дочурка. Помнили молча — ради его же безопасности. А вот в Вене появился герр Конрад Кертнер, открывший патентное бюро. Хотите оформить патент или приобрести лицензию на уже зарегистрированное изобретение? Вам сюда, битте шён! Хозяин оказался пилотом и заделался завсегдатаем аэродромов.
— Конрад Кертнер? О, йа! Прекрасный человек! Его знают все: летчики, планеристы, мотористы, техники, наладчики и даже авиаконструкторы!
Патентное бюро постепенно приобретало репутацию и вес в мире авиации. А Кертнер всё налаживал связи, помогал, пробивал и оформлял изобретения. В Лондоне — авиагонки? Значит, нам туда дорога! Он стал связующим звеном между неприступными британцами и гордо-чопорными венцами. Через Конрода проходило множество бумаг, к нему со всех сторон стекались ручейки информации, сливаясь в большую реку, отражавшую картину авистроения в Европе. Схема была проста и гениальна! Зачем разведчику «светить» себя, пытаясь добыть сведения? Пусть сами принесут — «на блюдечке с голубой каёмочкой». Трудность лишь в том, как подать себя!
1931 году Лев-Конрад переехал в Италию, и в Милане открыл своё патентное бюро с правом представительства от ряда австрийских, немецких и чешских фирм, производивших всё необходимое для авиации. Медленно, постепенно Маневич, перевоплотившийся в Кертнера, создал сеть нелегальной резидентуры. Его позывным было имя «Этьен». Сеть собирала данные об авиапромышленности, приборах навигации, военном судостроении. В Центр было передано несколько сотен бесценных документов и информационных донесений. Да и все стоящие патенты попадали в конструкторские организации СССР.
4 года спустя Лев почувствовал слежку. Он запросил эвакуацию, но его уговорили «поработать ещё немного». В октябре 1932 года Маневича арестовали. Один из его агентов попался и не выдержал допросов с пристрастием. Дело длилось несколько лет. Лев никого не сдал и так запутал следствие, что предъявить ему смогли лишь нелегальное приобретение чертежей самолетов. Особый трибунал Италии приговорил его к 16 годам заключения. Отмечалось отдельным пунктом: подсудимый, возможно, не тот человек, за которого себя выдает. Герра Кертнера отправили в тюрьму Кастельфранко дель Эмилия. И тут — редчайший случай в мировой истории разведок. В тюрьме «Этьену» удаётся создать сеть информаторов из заключённых, ранее работавших в авиапромышленности Италии. На основе полученных от них данных Лев составил и передал в Центр анализ недостатков и изъянов нового прицела для бомбометания, сообщил характеристики крейсера, который строился на верфи в Генуе, данные о ночных бомбометаниях в Абиссинии, а также рецепт броневой стали.
В июне 1937 года начальник Разведупра Ян Берзин представил полковника Маневича к званию комбрига.
У Льва-Конрада выявили туберкулёз лёгких, и его перевели на юг, в тюрьму на острове Санто-Стефано. 9 сентября 1943 года его освободили войска союзников. С несколькими бывшими узниками Лев нанял яхту и отплыл в Гаэту. За день до прибытия судна город заняли войска гитлеровцев. Маневича сново арестовали, отправили в концлагерь и собирались этапировать в Австрию, где, конечно же, выяснилось бы, что никакой он не Конрад Кестнер. А тут ещё умер друг Льва, один из заключённых, Яков Старостин. Его именем и назвался Маневич на лагерном разводе.
В итоге Льва под новым именем — Старостин — направили на работы в «Эбензее», часть лагеря Маутхаузен. Лев Ефимович вошёл в штаб сопротивления: заключённые не раз устраивали диверсии — не подкопаешься!
В конце войны Лев Маневич спас жизни 16 000 узников концлагеря, успев крикнуть на трех языках колонне заключенных, чтобы они прекратили движение к шахте:
— Вас хотят там взорвать!
Сил и куража у охраны уже не было: даже с оружием они не рискнули связываться с обречёнными. Дали команду возвращаться в бараки...
Льва опять освободили войска союзников.
Однако лагерный режим и болезнь сделали своё чёрное дело. Лев Ефимович Маневич скончался 9 мая 1945 года, успев сообщить лагерному товарищу свой псевдоним:
— Передай в Москву: я — Этьен. Пусть позаботятся о семье. Я сделал все, что мог... Запомни — Этьен...
Деятельность этого разведчика-нелегала была настолько важна, что власти СССР рассекретили его личность лишь 20 лет спустя. Тогда появились обширные статьи в прессе, официальное присвоение звания Героя Советского Союза, и в Австрию поехала та самая делегация.
За семью же «Этьен» беспокоился зря. Его жена и дочь во время Великой Отечественной служили в Главном Разведуправлении, неоднократно получали правительственные награды. А чем конкретно занимались — секрет до сих пор.
P.S.
Из материалов дела против Конрада Кертнера:
«Преступная деятельность его была обширна: он протянул свои щупальца также на Турин, Геную, Болонью, Брешию и Специю. Ему удалось привлечь ценных специалистов и опытных техников, которые состояли на службе на промышленных предприятиях, снабжающих итальянские и германские вооруженные силы».
Лев Ефимович часто говаривал:
— Адрес у меня как раз постоянный. Земля, до востребования.
Жизнь легендарного разведчика описана в романе Евгения Воробьева «Земля, до востребования». Роман послужил основой одноименного художественного фильма, роль главного героя в котором исполнил Олег Стриженов.
В Минске, Гомеле, Могилёве и родных для героя Чаусах именем Льва Маневича названы улицы.
