— Если мы не увидим первые ландыши, то опоздаем на всю весну! — заявил пассажирам паровозик.
Неизвестно, оставлял ли соавтор этой сказки и сценарист мультфильма «Паровозик из Ромашкова» все дела ради подснежников, ландышей или соловьиной песни. Но ради литературы, ради поэзии, ради фантазии и детской улыбки готов был на многое. 20 ноября миновало 95 лет со дня рождения этого невольника стихосложения — ведь не писать он не мог.
Генрих Сапгир родился в городе Бийске Алтайского края в 1928 году. «Сапгир» — фамилия редкая среди ашкеназов и сефардов. Считается, что происходит она от древнееврейского слова «Саппир» (сапфир), пятого камня во втором ряду оправленных камней «наперсника судного» иудейского Первосвященника и символа колена Иссахара.
Что за карты выпали его отцу — страстному игроку и нэпману, какая нелёгкая занесла Беньямина, сына Файвыша, в Бийск, вместе с женой-красавицей Малкой Вульфовной и двумя старшими сыновьями?
Согласно рассказу самого Генриха, отец созвал в день его рождения всех важных и ответственных товарищей Бийска, с которыми держался на короткой ноге. Вениамин Сапгир был обувщик, и пользовался большой популярностью у местной номенклатуры, чьи жёны и дети желали ходить в изящных «лодочках» и лёгких сандалетах. Народу было много. Старшие братья, пока звучали здравицы в честь родителей и новорожденного, решили пошутить: убрать из-под кого-нибудь стул. Убрали ловко, вот только это оказался стул их родной матушки, прижимавшей Генриха одной рукой к груди!
— Больно мне до сих пор, — написал годы спустя с самоиронией Сапгир, — И когда великий киноактер произносит с экрана: «Моя бедная мама уронила меня с четырнадцатого этажа», я чувствую в нем нечто родственное. (Поэт имел в виду кинокомедию «Праздник святого Йоргена»).
Сыграло ли это первое жизненное потрясение свою роль в том, что Генрих стал поэтом, сказать трудно. Известно лишь, что стихи для школьной газеты и сказки для себя и друзей он сочинял ещё 7 лет от роду. Мальчик очень много читал. Брал книги на свой абонемент в библиотеке, и ещё умудрялся получать дополнительные тома на абонементы братьев и матери. Он далеко не всегда понимал прочитанное. Но Генриха это не смущало: каждая новая книга — неизведанный мир, в который ведёт дверь-обложка!
Отец перевёз семью в Москву. Сапгиры поселились на улице Врубеля в посёлке художников «Сокол».
За год до войны 12-летний Генрих поступил в Литстудию, которой руководил ученик Иннокентия Аненского, Арсений Альвинг.
— Всегда в темном костюме с бабочкой, надушенный какими-то старыми духами от него пахло, каким-то забытым благородством давно ушедшей жизни. Он действительно выглядел дворянином среди всех этих Шариковых… — рассказывал поэт о своем первом Учителе, — Со мной Альвинг занимался техникой стиха, что после мне очень пригодилось...
В сборнике Литстудии, перепечатанном на машинке и кустарно переплетенном, нашли себе место отрывки из поэмы юного Сапгира. Он сочинил её по мотивам гётевского «Фауста».
— Я очень рано стал писать грамотные стихи — и никогда больше к этому не возвращался, — с лёгкой насмешкой над самим собой утверждал Генрих Вениаминович, — Здесь я многое узнал об искусстве, о западной живописи, обо всех современных поэтах и писателях - символистах, имажинистах, футуристах, о Пастернаке…
А потом была война, эвакуация в город Александров, где некогда пребывал Грозный Царь, наложив опалу на боярство. Генрих видел, как шли из столицы, к которой рвался враг, беженцы, видел и отряды сибиряков, «в добротных полушубках с автоматами за спиной, с лыжами на плече».
— Я теперь думаю, война любит хорошую, вкусную пищу, правда, стариками и детьми тоже не брезгует…, — печаль и ирония слились в этих строках книги-гротеска Сапгира «Летящий и спящий».
И отец, и старшие братья — шутники Игорь и Миша, — уйдут на фронт. Игорь с войны не вернётся.
В 1944 году Генрих, убедив мать, что за столичным жильём не помешал бы присмотр, пешком из Владимирской области отправился в Москву:
— По шпалам сначала до Троице-Сергиевой лавры дошёл.
Жильё — понятный родительнице предлог: поэт истосковался по Литстудии, книгам, общению.
Его ждал тяжкий удар: старый Учитель умер в 1942 от недоедания. Студию Альвинга возглавил его друг Евгений Кропивницкий, сильно повлиявший на Сапгира и открывший ему новые глубины искусства сотворения поэзии.
Мне очень нравится, когда
Тепло и сыро. И когда
Лист прело пахнет. И когда
Даль в сизой дымке. И когда
Все грустно, тихо. И когда
Все словно медлит. И когда
Везде туман, везде вода.
— У него были и повторы, и разноударные рифмы, хотя он предпочитал оставаться, что называется, в рамках традиции, — объяснял Генрих подход нового наставника, — От него я узнал, что с большой осторожностью надо относиться к эпитетам, что цветастые и метафорические выражения не всегда правильны…
Вокруг Кропивницкого возникает знаменитое Лианозовское содружество: кружок художников и поэтов. Они описывали быт московских окраин, поэтому творчество «Лианозовской группы» с насмешкой называли «барачным искусством»: после войны люди рады были поселиться и в бараке — на восстановление разрушенного, на обустройство не хватало ни сил, ни средств.
Из-за разлада с отцом, который, вернувшись с фронта, озаботился тем, чтобы привить младшему сыну «ради его же блага» прагматичный взгляд на жизнь, Сапгир не раз ночует у старшего товарища:
Приезжал и Генрих
часто в Долгопрудную
ссора объяснение с отцом —
некуда идти —
стелет фанеру на пол
сверху ватник простыню
и лоскутное одеяло —
«Вот ложе поэта!» —
щедрая бедность.
Потом — учёба в Полиграфическом техникуме и четыре года в стройбате. Рядовой Сапгир трудился в закрытом городе Свердловск-4, бывшим частью атомного проекта. Он и там писал стихи, но пришлось всё уничтожить. Старослужащий посоветовал всю писанину сжечь во избежание неприятностей:
Говорит мне ангел:
— Будь поосторожней —
я к тебе приставлен
за тобой следить...
Сапгир исследовал творчество Пушкина, Лермонтова Маяковского, Есенина, акмеистов, Уолта Уитмена. Не просто читал, а именно исследовал — как собрат по поэтическому искусству. Он писал в стол, понимая, что не напечатают, да ещё и обвинят в чём-нибудь гадком: в низкопоклонстве перед Западом, скажем.
Генрих ходил по редакциям и читал свои «взрослые» стихи:
Скульптор вылепил Икара, и ушел натурщик, бормоча: «халтура!»
У меня мускулатура, а не части от мотора».
Он проверял редакторов этими строками: что за человек, можно ли с ним иметь дело?
Юрий Тимофеев, главный редактор издательства «Детский мир» (впоследствии «Малыш»), выслушал, улыбнулся и попросил написать стихи для детей.
— О чем?
— О чем угодно. Ну, например, о том, что на дворе апрель.
— А если апрель, то можно я напишу про котов? — спросил Генрих.
— Конечно!
Стихи напечатали в ближайшем детском сборнике:
Мяу! Наконец тепло. Весна.
В апреле кошкам не до сна.
Не понимаю, как в апреле
Ребята могут спать в постели.
Гуляли бы себе по крышам
Под месяцем большим и рыжим.
Так Сапгир обрёл две ипостаси: печатали его детские стихи; авангард и эксперименты стихосложения ложились в папки или читались друзьям.
Впрочем, абсурдистский авангард нет-нет, да и прорывался в детскую:
Я вчера пришел в больницу
И не мог не удивиться:
— Отчего у носорога
Поросячий пятачок? -
Доктор мне ответил строго:
— Болен свинкой носорог.
Я заметил: — А щетинка?
А клыки под самым рогом?
Я боюсь, что это свинка...
Ну конечно, это свинка!
Я ручаюсь, это свинка
Заболела носорогом!
Стихи для детей, сказки, пьесы, сценарии мультфильмов мало-помалу стали основным занятием. Генрих возделывал это поле более 30 лет. С 60-ых на прилавках магазинов и полках библиотек прочно заняли место его книги: «Трамвай Трамваич», «Здравствуй», «Птицы в тетради», «Леса-чудеса», «Четыре конверта»... Сапгир создал несколько стихотворных азбук для детей: «Журавлиная книга», «Забавная азбука», «Лесная азбука». Написал «Сказку о лесной музыке», посвящённую нотной грамотности. А ещё — также считалки и скороговорки на разные буквы алфавита:
Индюк из города идёт,
Игрушку новую везёт,
Игрушка не простая —
Индюшка расписная!
Выходили его познавательные и развивающие книги. Появился даже физкультурные буквари «Румяные щёки» и «Зверятки на зарядке»:
Почему Бобры добры?
Отчего бодры Бобры?
Начинает день с купанья
Их весёлая компания!
Ну а уж мультфильмы «Лошарик», «Паровозик из Ромашково», «Сладкая сказка», «Как козлик землю держал» были знакомы с раннего детства любому ребёнку Советского Союза. Всего можно насчитать более полусотни мультфильмов, в которых Сапгир выступает в качестве сценариста, или является автором песенок персонажей, как в истории про Хому и Суслика «Раз — горох, два — горох».
Пьесы «Василиса Прекрасная» и «Кот в сапогах», созданные вместе с замечательным мастером сказки Софьей Прокофьевой, не сходили с подмостков театров юного зрителя по всей стране.
Сказка Шарля Перро, пересказанная Генрихом Вениаминовичем, заиграла новыми красками: её герои, которых прежде затмевал Кот в Сапогах, обрели зримые и ясные черты. Главным же антагонистом оказывается... мышь! Мышь-королева, квартировавшая со своим двором в людоедовом замке:
— Это было так трогательно, когда Людоед превратился в мышь! Тем самым он стал моим близким родственником, почти сыном. А это чудовище проглотило его без зазрения совести. Но, скажу вам, эта история еще не закончена!
Кроме того, Сапгир обладал немалым талантом переводчика. Даже никому не известные в России эстонские молодые стихотворцы обратились к читателям по-русски с его лёгкой руки. Больше всего переводов — полторы с лишним сотни стихов и сказок — удостоилось наследие старшего коллеги и друга Генриха, Овсея Дриза, писавшего на идише.
В гости холод мы не просим,
Всё равно приходит осень.
Но глаза и руки мамы
Словно солнце согревают.
Вот прижмёшься — и обнимет...
Как же это так бывает?
Это чудо, просто чудо!
Значит, мама — это чудо!
И прекрасная колыбельная «Зелёная карета» — тоже Дриз в переводе Сапгира.
— Я все время писал, я все время чувствовал себя поэтом - не детским, не взрослым - просто ПОЭТОМ, — объяснял Генрих журналистам в годы перестройки, когда стали публиковать и его «взрослые» стихи и прозу, ранее издававшиеся лишь в зарубежных «диссидентских» альманахах.
Как выжила жизнь и поэзия в этом
Сплошном советизме! На вечер к поэтам
Опять участковый с повесткой пришел
Сейчас бы (пожалуйста — клетка и птица)
Израниться в кровь... или просто напиться...
Но в левом кармашке лежит валидол.
За публикациями обязательно следовал скандал. Так, в 1968 году Сапгира приняли в Союз писателей, и тут же исключили.
— Меня стали придерживать. КГБ вмешался, он тогда всех курировал, — вспоминал поэт, — В «Детгиз» меня вызывали, убеждали, целый год были звонки с угрозами, а у меня уже инфаркт был…
«Взрослое» удалось опубликовать лишь с началом перестройки, а до этого имя Генриха постарались ото всюду убрать. Он жил переводами.
Но не унывал. Подготовил к изданию — когда-нибудь — книгу «Смеянцы».
Над городом смеха
Веселое эхо
И шуткам
И песням
Звучало в ответ:
«Драконов, Драконов, Лиловых, Зеленых, Огромных
И страшных,
Давно уже нет!»
И ласточки в небе
Затеяли танцы.
В стране Хохотании
Жили смеянцы.
В стране этой
Очень легко оказаться.
Просто вам надо, друзья,
Рассмеяться.
Одной из любимых для писателя стала книга «Дети в саду»:
— Все слова в тех стихах то разорваны, то пропущены, то осталась половинка. Я шел от того, как мы мыслим.
На вопрос о том, какова его оценка прожитого и свершённого, поэт ответил так:
Я много работал в своей жизни, всякой работой зарабатывая деньги просто. Для кино писал, для театра писал. Наверное, не самые лучшие произведения. Я доволен, что я так жил. я не завидую людям, которые процветали. Им тяжело сплошь и рядом.
Он трудился до последнего своего дня на Земле.
7 октября 1999 года Генрих Сапгир умер от сердечного приступа в московском троллейбусе по дороге на презентацию своего сборника «Поэзия безмолвия». Перед тем, как пуститься в путь, он сказал по телефону кому-то:
— Конечно, поеду! Безумно хочется почитать!
PS.
Оба родителя Сапгира — из Витебска, и мама была в родстве с Марком Шагалом.
На вопрос о происхождении Сапгир с неизменной иронией отвечал:
— Я сын сапожника!
Звучало это дерзкой шуткой, поскольку сыном сапожника был и Сталин.
А вот что Генрих Вениаминович сказал о работе в «детской секции»:
— Все, что составляет жизнь, мне хотелось, хоть в малой степени, дать детям. Мне кажется, они достойны этого.
