Говард Фаст родился в Нью-Йорке, в еврейской семье. Американец — это гражданство. Дух его, беспокойный, бесстрашный, ищущий и мятущийся, был еврейским. Свою первую книгу он отдал в издательство 17 лет от роду. И её приняли.
— Буду писателем, — накрепко решил юноша, и стал им.
Говард обладал бесстрашием. Быть коммунистом во времена маккартизма требовало изрядного мужества. Он никого не сдал на слушаниях в конгрессе и, отхватив срок за неуважение к власти, пошёл в тюрьму с гордо поднятой головой.
Мужество писатель проявил и тогда, когда разорвал связи с соратниками-коммунистами. На разрыв повлиял доклад Хрущёва и трагедия деятелей культуры, входивших в Еврейский Антифашистский Комитет. Его, чтимого в СССР, громко предали анафеме, заклеймив ревизионистом.
В конце 40-ых издательствам США запретили печатать «красного еврея».
Говард не опустил рук: он организовал своё независимое книжное дело. Роман про Маккавеев, «Мои прославленные братья», вышел из печати в 1948 году, когда шла война, чтобы отстоять возрождённое Государство Израиль.
Повествование неспешно и подробно. Герой романа, от имени которого идёт рассказ —Шимон Маккавей, один из пяти легендарных братьев. Читатель словно бы оказывается в том, канувшим в прошлое, мире. Вместе с Маккавеями он входит в жизнь иудейской деревни — два ряда глинобитных домов, между которыми пролегала улица.
«Дома были старые, крепкие; зимой они стояли торжественно и хмуро, а весной и летом их убирали яркой жимолостью и розами, на подоконниках дымился свежевынутый хлеб, и у двери сушился домашний сыр»...
Благодать и мир: по улице снуют козы, куры, дети, кормящие матери судачат у порога, а мужчины трудятся в поле.
И каждый человек — свободен. Писатель изображает еврейскую общину того времени, как островок свободы, как её провозвестника в мире рабов и хозяев. Всев-ний освободил евреев из рабства в земле Мицраим. И Закон гласит:
«... Шесть лет должен он быть рабом тебе, а в седьмой год отпусти его от себя на свободу».
Евреи мирятся с тем, что их страну обирают воинственные чужеземцы, стремящиеся овладеть богатствами Иудеи. А богатств было не мало: стекло, которое варили в печах на берегу Мертвого моря, ливанская замша, нежная, как масло, и прочная, красная древесина ароматного кедра, огромные сосуды с оливковым маслом, краски, папирус и пергамент, тонкое полотно и, главное, многократные урожаи, обильные настолько, что никто не голодал даже в седьмой год, когда поля лежат под паром.
Никто из чужаков не посягал на душу, на суть еврейского народа.
Лишь один из захватчиков, Антиох Епифан из династии Селевкидов, дерзнул на большее: он решил уничтожить Народ Книги, отвратив его от Торы и заставив ходить путями эллинов. Тогда нашёлся предводитель, возглавивший восставший Народ ...
И если читатель решит погрузиться в колодцы памяти Шимона Маккавея, то ему предстоит нелёгкий путь. Сперва он отправится вслед за Мататьягу бен Иохананом, отцом пятерых братьев, адоном-старостой деревни Модиин, из рода коэнов. Высокий, гордый человек с окладистой бородой ведёт своих отпрысков пешком в Иерусалим, чтобы показать Храм.
За адоном следует старший, Иоханан, затем Шимон, Иегуда, Эльазар и младший, Ионатан. (Макковеем — Молотом — прозовут люди Иегуду, а от него воспримут прозвание остальные братья).
«Как объяснить ощущение, которое испытывает еврей, когда он впервые видит Иерусалим? Другие народы живут в городах и смотрят вниз на окружающие деревни, - а мы живем в деревнях и смотрим на наш Город».
Но это лишь начало пути. Будет неистовство и жестокость наёмников Антиоха, по приказу его насаждавших язычество. Будут разорённые деревни, выжженные поля, смерти дорогих и близких. Будет осквернение Храма. Дорога поведёт через горе и горечь предательства, слёзы и сомнения, гнев и ярость битв. И приступом придётся брать Священный Город. Годы минуют в борьбе, и крестьяне станут закалёнными воинами. Однако тоска по миру и земле будет жить в их сердцах.
Но не смотря на все преграды и препоны, все тяготы, наступит и светлый день! Тысячи примут участие в очищении Храма: плотники восстановят изукрашенные резьбой врата, заботливые руки отмоют кровь и грязь. Заменят порванные завесы, отшлифуют и заново украсят изуродованные стены и росписи. Установят светильники. С ужасом, в бессильной злобе, будут взирать на дружный труд с высоких стен изменники и захватчики, наглухо запертые кольцом воинов в крепости Акра.
«И в утро двадцать пятого дня месяца кислева обновленный Храм был освящен, и в величественных залах его вновь зазвучали древние слова:
— Слушай, Израиль: Г-дь Б-г наш, Г-дь Един»!
А потом было чудо с маслом для светильников Храма. После долгих поисков священники обнаружили единственный запечатанный кувшин — на одни сутки. Однако масла хватило на восемь дней!
«И в меноре зажгли огни, и восемь дней продолжался обряд освящения. И за эти восемь дней в Иерусалиме перебывали чуть ли не все жители Иудеи».
Хорошее место, чтобы закончить повествование! Да только дорога жизни прославленных братьев стремит вперёд. Следуй по ней, читатель, и ты вновь узнаешь и горе, и радость. В неравном бою падёт предводитель еврейских воинов, Иегуда Маккавей. Гибель назначена трём другим братьям. Высокой ценой куплена свобода Иудеи. Из всех Маккавеев останется лишь Шимон, следящий ныне за соблюдением Закона. Иудея обрела независимость. И уже явился к Шимону Маккавею легат Римского Сената. У легата тайная миссия: выяснить, как сделать еврейское государство остриём меча в восточной политике ненасытного Рима.
Какова же задача автора? Хотел ли он заново пересказать книги Маккавеев? Фаст говорит о своей цели прямо — устами своего главного героя, Шимона:
— Я пишу в надежде, что мои воспоминания помогут понять, откуда мы пришли и куда мы идем, — мы, евреи, народ, непохожий на все другие народы, мы, которые на все бедствия и удары судьбы отзываемся странными и священными словами:
«Рабами были мы у фараона в Египте…»
P.S.
Говард Фаст создал множество замечательных произведений. Он писал исторические, остросоциальные, фантастические и криминальные повести и рассказы. По его роману «Спартак» Стенли Кубрик поставил свой знаменитый фильм с Кирком Дугласом в главной роли.
В 1951 году по книге «Мои прославленные братья» в киббуце Сарид поставили пьесу.
В СССР после разрыва писателя с коммунистической идеологией напечатать роман было невозможно. Однако он ходил в самиздате и был популярен среди еврейской общины в середине 70-ых.
