Наступал вечер. Сумерки улиц Нью-Йорка пытался разогнать неверный свет газовых фонарей. Под одним из них мальчик. Это Эрик, сын почтенного раввина Вайса, что с семейством перебрался из Будапешта к Атлантическому океану. Что это делает Эрик? Да он читает! Парнишка просто утонул в купленной на развале за 10 центов книжонке. Яркая, потрёпанная обложка больше похожа на афишку балагана. «Воспоминания Робер-Гудина, посла, писателя и фокусника, написанные им самим». Для мальчика всё решено, путь жизни выбран. Помощник нотариуса и часовщик Жак Эжен Робер, проявив терпение и упорство, стал «отцом современной иллюзии»! Что ж, Эрик Вайс, раскройщик галстуков из Нью-Йорка, сделает то же самое и больше!
Вот только нужно придумать сценическое имя, а то отец расстроится — сын учёного раввина на подмостках балагана! Куда катиться мир!
Так появился в среде циркачей и ярмарочников новый фокусник, звавший себя Гарри Гудини. «Гарри» в честь знаменитого иллюзиониста Гарри Келлара, а «Гудини» — в память о герое бульварного издания, французе Робер-Удене, чью фамилию «Robert-Houdin» мальчик прочитал, как мог, на английский манер.
Эрик Вайс родился 150 лет назад, 24 марта 1874 года, в Будапеште. Классическая, многодетная еврейская семья. В Новый Свет Вайсы перебрались в поисках мирной жизни: уж слишком неспокойно было даже в столице Венгрии. Парламентские антисемиты то и дело стремились протащить на голосование резолюции, ущемляющие евреев, и подбивали низы общества к погромам.
Америка предоставляла больше свобод и возможностей для переселенцев. Однако Эрик не стал сидеть за учёными трактатами, как его отец, не захотел делать карьеру в галстучном бизнесе. Он выбрал блеск ярмарочной мишуры и зазывные звуки рожка, уверенный, что превратит их в золото и бравурный марш. Странным образом уверенность в своей гениальности, как артиста и ждущем его успехе никогда не покидала Эрика. А провалы были, да ещё какие! Например, некий злой шутник запер начинающую звезду в кабинке туалета и пришлось взывать к портье.
— Каждый провал — лишь новый шаг к полному триумфу, — говаривал Гудини.
Он выступал перед публикой с 10 лет, начав с карточных трюков. Ежедневные тренировки, походы в спортзал делали своё дело. Росли скорость, сила и ловкость. А общение с коллегами обеспечивало приток идей для выступления. Успех пришёл к иллюзионисту, когда он разменял первую четверть века: ангажемент для мистера Гудини и миссис Бесс, супруги и ассистентки, в знаменитом цирковом театре «Орфей». К тому времени в арсенале фокусника было множество трюков: голуби из цилиндра, платки, карты, исчезновение предметов и людей. Однако фирменным знаком Гудини было и оставалось освобождение от пут и оков. С этой программой неугомонный Гарри путешествовал и по Европе. Он добился признания в Англии, Франции, Германии, Голландии, России...
— Почтеннейшая публика, человек всегда мечтал о свободе, — сообщал Гудини зрителям, — И сейчас я зримо представлю вам эту мечту! Кстати, джентльмены, нет ли у вас случайно наручников?
Если в зале находился обладатель стальных браслетов, то Гудини, наученный горьким опытом, сначала осматривал их. В начале карьеры сержант полиции, отличавшийся злобным нравом, подсунул фокуснику сломанную пару. Гудини заперли в них в шкаф, обвязали шкаф канатом. Гарри чуть не задохнулся в шкафу, стараясь снять полицейский подарок. Одолел он коварное устройство с огромным трудом.
Потомок раввинов и книжников так ловко управлялся с маленькими отмычками и ключиками собственного изготовления, что его ни разу не поймали на «обмане». Аудитория напряжённо следила за схваткой: человек против пут или оков, а потом взрывалась бурей аплодисментов, когда верёвки, железа́ или смирительная рубашка падали к ногам поднимавшего в приветствии руки иллюзиониста — слегка встрёпанного, но победоносного. Помогали не только отмычки: годы тренировок, позволявшие держать тело в нужном тонусе, упражнения на ловкость и гибкость, дававшие шанс скинуть петлю или разорвать звено цепи. А ещё полезным было прекрасное знание принципов работы замков всех систем, что требовало отслеживать непрестанно появлявшиеся новинки. Так, давая в целях рекламы представление для полицейских чинов Скотленд-Ярда, Гудини увидел: наручники, от которых ему предстояло освободиться — особой модели. В них крылся маленький изъян. Если надавить в нужном месте, а затем легонько постучать ими по твёрдой поверхности, пружина щёлкала и браслеты открывались. При этом буйство и напряжение всех сил ни к чему не приведут.
Гарри предложили обнять столб в коридоре и защёлкнули «смирители» на запястьях. Бывшие тут же газетчики глядели сочувственно.
— Вот как мы в Ярде обходимся с прыткими янки, ищущими неприятностей! — сообщил довольный собой комиссар, — А вас, господа, прошу ко мне на стаканчик бренди! Мы освободим нашего «Самсона» через час.
— Вы в кабинет? Я с вами! — раздался задорный голос фокусника, весело помахивавшего снятыми наручниками.
Один из музеев Калифорнии бережно хранит металлический сундук с надписью «Гудини», в котором «король цепей и замков» держал свой инструментарий. Чего там только нет! Прежде всего — наборы ключей и отмычек самого удивительного вида. Ушки одних снабжены накладками, чтобы поворачивать их зубами. У других имеется деревянное колёсико, чтобы бесшумно повернуть их в замке, опираясь на покрытую бархатом поверхность ящика. Есть тисочки и набор напильников, крепившиеся к ноге — быстро подогнать ключ...
Каждый номер по освобождению тщательно готовился, и артист не забывал о безопасности. Постепенно он собрал команду людей, ставшую для него частью семьи, особенно после того, как не стало отца и старенькой, вечно переживающей за своего Эри матушки:
— Зачем тебе эти балаганы, неслух, мешуга, — ворчала она, мешая немецкий и идиш, — ты мог бы стать таким слесарем!
— Мог бы, мамеле! Но слесарь не насыплет тебе полный передник золота!
— А ты будто насыплешь?
— Да, — и ловкие пальцы извлекали из воздуха золотую монету, — вот раз, вот два...
— Хватит, хватит...
— Да больше пока и нету, — смеялся Гарри.
Когда деньги перестали быть проблемой, Гудини, выступая перед американскими солдатами, отправлявшимися воевать на германском фронте в Первой мировой, с помощью того же фокуса роздал им на сувениры золотых монет на 7000 тогдашних долларов!
Он был вспыльчивый и отходчивый добряк. Гнев возгорался, если обижали или хотели унизить близких или его самого. Тут уж не было никакой пощады: не раз глупые шутники или задиры в ужасе спасались бегством от «бешеного коротышки», обладавшего недюжинной силой.
Гарри был щедр — он мог отдать весь заработок нищему и не жалеть о нём.
Он страстно предавался многим увлечениям: коллекционировал живопись, книги, старые афиши, заводил животных, летал на аэропланах, снимал приключенческое кино, исполняя, конечно, главную роль. Ещё одной страстью стало разоблачение «медиумов», паразитировавших на поклонниках спиритизма. Ни одному «говорящему с духами» не удалось одурачить Гудини. Он неизменно находил потайные верёвочки, скрытые щели, рычажки. А потом читал лекции, разоблачая мошенников. Их доходы падали. В этой среде Гарри нажил себе немало смертельных врагов и даже рассорился со старым товарищем, сэром Артуром Конан Дойлем, ярым сторонником спиритизма.
Трюки с освобождением всё усложнялись. Связанного Гудини погружали в наглухо заколоченном ящике под воду, свешивали в смирительной рубашке с крыши небоскрёба. Он стал одним из первых, кто выполнил смелый трюк, перебравшись с крыла одного самолёта на другой. Не раз смерть и Гудини встречались лицом к лицу. Однако кончина его оказалась внезапной для близких и потрясением для множества любителей цирка в мире. Считается, что «человек-тайна» скоропостижно умер от перитонита, ставшего следствием удара при уличном нападении.
Однако существуют свидетельства людей из команды Гудини, не укладывающиеся в эту версию. Согласно им, Гарри отдыхал в лобби отеля после представления — сидел, читал газету. В лобби из бара «Свинья и свисток» был проход. Оттуда появились трое крепких, молодых людей. Самый крупный из них внезапно подошёл к Гудини и прямо сквозь газету нанёс два мощных удара в живот фокусника. Потом вдруг побледнел, отскочил назад. Гудини, превозмогая боль, распрямился и громко произнёс:
— А вот так делать не следовало!
Троица быстро исчезла. Их потом нашли. Студенты теологического факультета. Бил чемпион колледжа по боксу в тяжёлом весе. Прошёл лишь один удар. На втором Гарри напряг пресс, и, не ожидавший этого «спортсмен» чуть не сломал себе кисть. Впрочем, хватило и одного удара.
Через несколько дней Гудини упал на сцене во время представления в Детройте. Он потерял сознание от боли. В больнице диагностировали разрыв аппендикса и прогнозировали скорую смерть. Но «король освобождения» сражался со смертью ещё целую неделю. Гарри Гудини не стало 31 октября 1926 года, его тело доставили в Нью-Йорк и похоронили в бронзовом коробе, который фокусник использовал для своих трюков.
Студент, нанёсший удары, не понёс за это никакой ответственности. Говорят, в родне его были поклонники спиритизма.
