Рувим Моисеевич Куренец (4 февраля 1926 — 20 июля 2017) — воплощение целой эпохи, участник Великой Отечественной войны, узник гетто в Дисне (Белоруссия), солдат Победы, первый почетный работник Уральского оптико-механического завода, легендарный руководитель производственно-технического комплекса «Спецтехника», автор уникальной книги «История завода. История людей». В течение нескольких лет, Анна Кантор, дочь нашего героя, записывала историю своего отца. Он вспоминал ужасы гетто, нацистской оккупации, фронт и свою службу в рядах Красной Армии после войны, раскрыв уникальные эпизоды своего спасения, стараясь сохранить эти свидетельства для будущих потомков. Сегодня, мы публикуем отрывки из записей Анны.
РАССКАЗЫВАЕТ АННА КАНТОР (КУРЕНЕЦ)
По словам Анны, отец вспоминал войну мгновениями, обрывками, очень спокойно, даже как-то буднично: «В 88 лет папа написал книгу о своем родном заводе, которому посвятил 50 лет жизни, прошел путь от рядового инженера до руководителя гигантского комплекса «Спецтехника». В книге «История завода. История людей» есть глава о родном городе папы Дисне (Западная Белоруссия)», – рассказывает она. Вспоминая о своем доме и живописной маленькой Дисне, Рувим Куренец рассказывает о родителях. Но в этой книге нет страшных страниц о гетто, в котором наш герой потерял 14-летнего брата, бабушку, многочисленных родственников. Он не рассказывает в этой книге и о трагической потере родителей в другом гетто на Западной Украине, в Здолбунове, и о родственниках, убитых в погромах во Львове. «В день 94-летия папы, 4 февраля 2020 года», – рассказывает Анна – «в Ельцин-центре г. Екатеринбурга, широкой общественности был представлен документально-исторический проект «Память семьи. Я свидетельствую!» В его основе воспоминания, свидетельства Рувима Моисеевича Куренца, узника гетто, партизана, фронтовика, человека, победившего судьбу, непокоренного. Именно этот знак – «Непокоренные» был вручен ему в 2010 году Ассоциацией несовершеннолетних узников концлагерей и гетто. Научным консультантом проекта стал заведующий Архивом НПЦ «Холокост» Леонид Абрамович Терушкин. Выставку тогда посетило более 200 человек, в том числе – школьники и студенты уральских вузов».
Семья Курениц, начало 20 в.
РОЖДЕНИЕ. СЧАСТЛИВОЕ ДЕТСТВО. СЕМЬЯ. ЖИЗНЬ В МЕСТЕЧКЕ
Но вернемся к биографии нашего героя. Рувим Моисеевич Куренец (Курениц) родился в прекрасном местечке Дисна, 4 февраля 1926 года в семье Моисея и Ханы Курениц. С 1921 по 1939 годы Дисна входила в состав Польши, а до этого – Российской империи. В 1928 году родился его брат Залман, Залка. Мама Рувима происходила из семьи Залмана и Ревекки Слободкиных. Она рассказывала, что их семьи жили в Дисне несколько веков: «Мама закончила гимназию и учительские курсы в Казани, была очень добрым и умным человеком, занималась домом и помогала отцу. Я был черноволосый – в маму, а братик – светленький, красивый мальчик. Папа – энергичный, предприимчивый человек покупал у крестьян лен, наладил его обработку и продавал на ткацкие фабрики в Польшу. Этот лен, из которого делали качественное полотно, высоко ценился. Перед глазами – наши шаббатние ужины. Отец зажигал свечи, красиво накрывали стол. Собиралась вся семья: родители, бабушка и мы с братом. Вспоминаю свое детство в Дисне, как один счастливый день. Всю жизнь думаю: зачем был этот праздник жизни, если все так трагически закончилось…» – рассказывал своей дочери Рувим Куренец.
«Семья, из которой был мой дед Моисей, — повествует Анна, — жила трудно. Папа вспоминал: бабушка Сорэ-Бейла Курениц рано овдовела, и сама поднимала детей. У нее была скобяная лавочка – основа семейного существования, помогали ей её старшие – Рувим и Хая с мужем Абрамом Гудкиным. Все многочисленные родственники Рувима Куренца впоследствии погибли в гетто Дисны, Здолбунова, Львова. Уцелели только семьи Соломона и Хаи, которые перебрались на Урал: «В 1914 году, дядя Соломон из Риги приехал на Урал. В 20-е гг. он перевез в Екатеринбург свою сестру Хаю с детьми и мужем Абрамом Гуткиным (семья жила на Украине, где бушевали погромы). Соломон в 33 года женился на Пашеньке Лангборт и обрел с ней счастье и четверых детей. Все дети получили высшее образование. Три сестры Ревекка, Роза, Ольга стали врачами, а брат Рувим – юристом. Репрессии 30-х гг. коснулись и этих семей, у них произошли ночные обыски. У Соломона забрали все, что он собирал своим трем девочкам на приданое. Потом забрали и его. Соломон Курениц был известный в городе часовой мастер. Первым делом советская власть стала заниматься национализацией драгметаллов у частников – часовщиков и ювелиров. В НКВД он ничего не подписал, у Соломона не было наемных работников, дядю помучили и отпустили. Потом забирали его жену, сняли серьги, которые она постоянно носила – свадебный подарок мужа. Все это происходило в Свердловске. А мы спокойно жили в это время в Дисне».
Папа Анны также вспоминает, что река Дисна разделяла город на два берега: «На одном — жили мы, на другом были «советы». И на том берегу, где были «советы», ходили люди с флагами, звучали марши, шли митинги. Часто я катал на велосипеде Сару Бейлин, одноклассницу, очень красивую девочку. Потом узнал, что она вместе с отцом погибла в Глубокском гетто. До войны, люди в Дисне жили дружно. В воскресенье открывался большой базар. Крестьяне привозили свои продукты – мясо, овощи, зерно, рыбу. А продав урожай, бежали в еврейские магазины. Я был в Дисне дважды: после демобилизации и в 90-х гг. Последние евреи уехали оттуда в 70-е гг. В Дисне, до войны, из 10 тысяч жителей было 7 тысяч евреев. Сегодня их там и вовсе нет».
Родители Рувима
Сначала Рувим Куренец учился в хедере, еврейской религиозной школе, потом – в польской школе. Ребята шалили много, но учителей слушались, их слово было для учеников – закон. Он очень любил коньки, собирал марки, учился игре на скрипке. Мама Рувима обожала Варшаву, и вся семья с удовольствием ездила в польскую столицу, к дяде Рувима Борису Слободкину, который впоследствии уехал в Здолбунов: «Варшава – чудесный город. Во время войны я увидел Варшаву в огне, в руинах. Мама говорила: «Закончишь польскую гимназию и будешь учиться в Варшавском университете, станешь врачом». Я учился в польской школе, а гимназия была высшей ступенью. Если бы не война, так бы и было…»
Куренцы жили в центре, на улице Гандлевой (Торговой), рядом была синагога. Став постарше, Рувим отправлялся с отцом в синагогу. В Дисне управляли поляки, но основным населением были евреи, державшие магазины, лавочки, среди них было много ремесленников – портные, пекари, обувщики, кузнецы. После 17 сентября 1939 года, Дисна вошла в состав Белорусской ССР. Стали происходить аресты предпринимателей, национализация недвижимости, а у наших героев забрали дом. Вскоре, из-за трагического стечения обстоятельств, члены этой большой, дружной семьи расстались навсегда: 22 июня началась Великая Отечественная война, и в Дисну вошли германские войска.
ВОЙНА. НЕМЦЫ В ДИСНЕ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ В ГЕТТО
В июне-июле 1941 года, в Дисне были предупреждены о необходимости эвакуации только активисты – комсомольцы и коммунисты. Население заверили, что враг не пройдет, что не надо бежать, но люди все равно стремились к парому, пытаясь уехать. А 26 июня Дисну стали бомбить: «Среди тех, кого оповестил районный комитет комсомола о немедленной эвакуации, была моя двоюродная сестра, учительница Фрада Нейштадт – комсомолка и активистка. Она ушла, забрав свою сестру Хану. Потом девушки оказались в Свердловске и жили на ул.Сакко и Ванцетти, 95, у тети – Хаи Григорьевны Гуткиной (Курениц). Семья Фрады и Ханы погибла в гетто. (В 50-ые гг. Хана Нейштадт с мужем уехала в Израиль).
Гетто в Дисне было расположено на улицах Полоцкой и Глубокской, евреи находились там в ужаснейших условиях. Немцы и полицаи назначали их на самые тяжелые работы, били и издевались над ними. На этой адской, огороженной территории господствовал лагерный режим с принудительным содержанием и принудительным трудом: «Меня, несовершеннолетнего узника гетто, ежедневно с другими евреями, немцы, вооруженные автоматами, выводили на работу, где мы работали по 20 часов в сутки. Нам было запрещено быть людьми. Копали траншеи, молотом дробили камни. Нас морили голодом, избивали. Я, маленький и тощий, не раз получал прикладом по спине, потому что от голода забывался и на какое-то мгновение переставал бить молотом или таскать камни», – вспоминает отец Анны Кантор.
УЖАСЫ ОККУПАЦИИ
Рувим добавляет, что евреям было запрещено самостоятельно выходить из гетто, ходить по улицам, покупать еду, узники умирали от голода, холода, болезней. В гетто, вместе с мальчиком, находились его бабушка Ревекка Слободкина и тринадцатилетний брат Залман, тетя и дядя Голдины, двоюродный брат Саша Слободкин и его друг Яков Хейфиц (Александр Слободкин и Яков Хейфиц выжили. А.Слободкин – фронтовик, кадровый офицер, впоследствии жил в Израиле, в Араде, Яков Хейфиц – в Харькове.): «Где-то парни раздобыли спички, и мы жгли вещи, одежду, чтобы она не досталась немцам, как в других гетто, где полицаи мародерствовали. Белла, дочь аптекаря, бросила в костёр свои красивые красные сапожки, оставшись босиком. Помню, как немец повалил моего дядю Хону Голдина и отрезал ему бороду вместе с кожей. Мы знали, что нас убьют и рыли ямы. Полицаи, которые нас охраняли, смеялись, говорили – «пу-пу», изображали, как будут стрелять в нас. Стреляли каждый день, весной уничтожили много евреев из гетто, никого не щадили! Ни малых детей, ни стариков, ни женщин…»
ПИСЬМО ОТ ТРОЮРОДНОЙ СЕСТРЫ
Через 68 лет после Победы, Рувим Куренец получил письмо от своей троюродной сестры Нины (Нехамы Ивиницкой) Смушкин, которая была очень удивлена тому, что тот остался жив. Оба находились в гетто Дисны и бежали во время его ликвидации. Уже потом наш герой узнал, что в Израиле находится немало диснян, из которых спаслись единицы – кто-то успел эвакуироваться, кто-то покинул эти края еще до войны. Оказывается, в еврейское государство Нина Смушкин отправилась в 50-ые годы из Риги, со своим мужем, также уроженцем Дисны. Вместе с Ниной уехала и ее сестра Кейтл (Катя), которая в день расстрела узников гетто побежала за своей сестрой Нехамой, так и спаслась. А их родителей и 12-летнюю сестренку немцы убили. Нехаме тогда было 16-17 лет, а Кейтл – 9, обе были ранены. Блуждали в лесу, их схватили местные, соседи, и сдали полицаям, они попали в гетто Глубокое, а после его ликвидации им удалось, – в какой уже раз! – снова бежать. Так, Нехама и Кейтл попали в партизанский отряд и воевали там до Победы. Нехама служила разведчицей, получила ранение, до сих пор носит часть пули в руке. В одном из писем своему двоюродному брату Рувиму, отправленных из Израиля, женщина свидетельствовала, что у многих узников гетто были мысли о поджоге: «Около многих домов стояли емкости с керосином. Все ждали немецкой акции, люди узнавали, что евреев массово убивали в других местах. Поэтому были мысли: поджечь гетто и убежать. 14 июня 1942 года все гетто сгорело, не осталось ни одного дома».
ПОБЕГ ИЗ ГЕТТО. СПАСЕНИЕ
В день уничтожения гетто, немцы окружили его с разных сторон, чтобы никто не мог спрятаться, негодяи стали стрелять в спины убегающих евреев. Люди побежали в сторону реки, леса – другого пути не было, гетто располагалось за рекой. В панике Рувим потерял своего брата и бабушку, других своих родных, забежал в холодный пристрой деревянного дома и спрятался между стеной и поленницей. Гетто горело, кто-то поджигал свои дома, а наш герой признался – размышлял и о том, чтобы поджечь себя и больше не мучиться: «Фашисты пустили собак, немецкая овчарка ходила надо мной. Я видел ее, она видела меня, но почему-то не лаяла. Смотрел ей в глаза, отец меня учил, чтобы собака не укусила, надо смотреть ей в глаза. Можно сказать, мое первое спасение произошло благодаря этой собаке. Ночью поджег сено, выполз из дома и ползком, между трупами людей, убежал в лес. Немцы стреляли в спину, но мне удалось остаться живым. Бродил по лесу, набрел на хутор, увидел – женщина вешает белье, попросил хлеба, она вынесла полбуханки, я ей оставил часы, которые в день расстрела мне дала бабушка. Она их не брала. Я ушел и оставил ей часы. Иду по дороге, встречаю мужиков на телеге, спрашиваю: где нет немцев? Показывают: иди туда. Пошел и прямо на немецкий патруль нарвался, они стреляли, я бежал. Мне повезло – набрел на партизан, но без ружья они не брали. Стал искать ружье. У меня в кармане был перочинный ножик. Решил караулить немца, чтобы забрать ружье. Как бы я это сделал? Об этом не думал. Слава богу, нашел в лесу ружье и меня взяли, стал охранять отряд на краю леса. Рядом с нелюдями были ЛЮДИ. Пока жив, буду их помнить – женщину с хутора, которая дала мне хлеб, партизан. Состоял в отряде Мельникова, с июня 1942 года по декабрь 1942 года, потом меня, как несовершеннолетнего, и двух девочек-сестренок, фамилия у них была Свердловы, перевели за линию фронта».
В списке убитых диснян, приведенном в книге одноклассника Рувима, Моше Иофиса, есть семья Свердловых, и видимо, тем самым сестрёнкам тоже удалось бежать из гетто Дисны. Их перевели за линию фронта. Рувим Куренец знал, что на Урале у него есть родственники и завербовался на стройку, на север Урала.
Свидетельства отца Анны Кантор и других бывших заключенных Диснянского гетто, размещены в документально - историческом проекте «Память семьи. Я свидетельствую!», также как и свидетельства белорусов – соседей семьи Куренец, о страшных условиях, в которых жили евреи гетто, и о дне его ликвидации 14 июня 1942 года.
Последние годы, 9 мая и 14 июня – бывшие дисняне приезжают в Белоруссию и собираются на месте бывшего гетто. Сейчас там установлен мемориал в память о 3800 загубленных евреях, чей прах покоится в заросших травой рвах. Первый памятник был установлен в 1950 году, вернувшимися с фронта М.Кункисом и Р.Лекахом, чьи семьи были уничтожены 14 июня.
УЧАСТИЕ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
Но вернёмся к нашему повествованию. Война продолжалась, и после всех несчастий, свалившихся на голову Рувима, наш герой, чтобы как-то выжить, устроился рабочим на железную дорогу, потом был принят помощником экскаваторщика на бокситовый рудник, осваивал управление экскаватором. В то же время постоянно искал родственников, писал им письма. В сентябре 1943-го его призвали в Красную Армию: «Врачи осмотрели меня, пришли в ужас и рекомендовали лечение от ожогов. Сделать это можно было только в Свердловске. Так я попал к своим близким и дорогим людям. В Свердловске меня встретили хорошо, обогрели, я лечился. Паспортистки в военкомате исковеркали наши фамилии: я стал — Куренец, а брат — Куринец. И мы пошли по жизни с этими разными, «исправленными» фамилиями. Через несколько месяцев, военкомат отправил меня в Кунгур, в военное училище. Мы учились убивать, а у меня перед глазами стояли братик, бабушка, родители, было очень тяжело на душе. После учебки в Кунгуре, получил звание младшего сержанта, красные американские ботинки, и нас отправили на фронт…» Воевал Рувим Куренец в армии генерала П.И.Батова, которая входила во второй Белорусский фронт маршала К.К.Рокоссовского.
Рувим Куренец, 1943 г.
По словам Рувима, наступление на Варшаву сопровождалось тяжелыми боями. Советские части упорно наступали, немцы стремились во что бы то ни стало удержать свои позиции. В одном из боев Куренцу прострелили шапку, пуля прошла в считанных миллиметрах от виска. Уже после боя, он насчитал на своей шинели ещё четыре пулевых отверстия - настолько плотным был огонь. Из восьмидесяти человек роты, в которой он служил, после взятия Варшавы в живых осталось четырнадцать: «Шёл по городу и не узнавал его. В мирное время, как рассказывал раньше, я часто бывал в Варшаве с мамой. Город был разрушен – лишь груда красных кирпичей. Откуда-то выбежал мальчик лет 10-ти: «Пан, брод!» Я достал хлеб из мешка, обломал половину, и мальчишка поцеловал мне руку. Тут же вспомнил женщину на хуторе, когда бежал из гетто. А сейчас мне было все равно, убьют меня или нет: сегодня – жив, завтра – нет, всех потерял, и меня никто не ждал. Однажды, мне с товарищем было поручено охранять с пулеметом въезд в один из небольших городов. Вдруг, в город въехал легковой автомобиль, остановился, из него вышли немецкие офицеры. Они ещё не знали, что в город вошла Красная армия. Но, встретив советских солдат, быстро подняли руки, повторяя: «Гитлер капут. Гитлер капут».
21 февраля 1945 года, немецкий снаряд попал в пулеметную точку, возле которой находился Рувим Куренец. Пулемёт был уничтожен, один боец погиб, а нашему герою осколок снаряда угодил в ногу. Раненого, его вытащили на носилках и отправили в военный госпиталь. С тех пор, 21 февраля он отмечает, как свой второй день рождения. Стопу хотели ампутировать, но ее обладатель пытался убедить врачей, что рана «затянется», что он еще и танцевать будет. Так и случилось. «Повезло!» – говорили доктора. Рувим Куренец встретил Победу и продолжал службу в Красной Армии уже в Северной группе войск, в спецбатальоне по охране маршала К.К.Рокоссовского.
Рувим Куренец, 1946 г.
МИРНАЯ ЖИЗНЬ. УЧЕБА. СОЗДАНИЕ СЕМЬИ.
«В 1949-ом – демобилизовался, приехал в Дисну, в надежде найти близких, стоял среди разрушений и плакал. Вспоминал свой дом, потерянных навсегда родителей, братика, бабушку. Никого не встретил и решил ехать на Урал. Долго не мог забыть людей из этого сожженного города, их отчаяние, бедность. В Свердловске произошло моё знакомство с братьями и сёстрами. В семьях уральских родственников почти все воевали, но не все пришли назад. Какое же счастье было для тех, кто вернулся, вновь пройтись по улицам города! Фотографироваться, приветствуя новую мирную жизнь, в которой ещё всем нам предстояло состояться. В те годы я много общался с дядей Соломоном, который напутствовал: «Надо учиться! Сейчас – для тебя это самое главное!»»
Рувим пошёл учиться в вечернюю школу, наверстывая упущенное, ведь у него за плечами было только 7 классов. В 1952 году закончил её с золотой медалью: «1952 год. Государственный антисемитизм набирал обороты: расстрел антифашистского еврейского комитета, пресловутое «Дело врачей». Прошел слух, что евреев не будут принимать в вузы. Узнал, что в УПИ открыли новый факультет – радиотехнический. К счастью, меня приняли».
Супруги Рувим и Ольга Куренец
В 1953 году Рувим Куренец женился на Ольге Курениц, своей двоюродной сестре, у них родилась дочка Аня. После окончания в 1957 году Уральского политехнического института, ветеран начал свою трудовую деятельность на Государственном союзном заводе № 217 (с 1966 г. – Уральский оптико-механический завод). Из четырёх выпускников, которые пришли на завод, остался он один.
РАБОТА НА ЗАВОДЕ. ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ УСПЕХИ. ОРДЕНА И МЕДАЛИ
За время деятельности в объединении, Рувим Моисеевич прошёл путь от инженера-технолога, начальника лаборатории, старшего мастера, начальника участка, заместителя главного технолога сборочного производства до начальника сборочного цеха и руководителя производственно-технического комплекса «Специальная техника». В 1965 году он фактически создал и организовал работу цеха по производству продукции военного назначения. Здесь, в полной мере проявились его организаторские способности, энергичность, оперативность, стремление к новому. Под непосредственным руководством Рувима Моисеевича, освоили и запустили в серийное производство целый ряд сложнейших изделий оборонного значения и медицинской техники. За годы его руководства цехом, был освоен выпуск более 20 наименований сложнейших изделий военной техники. Он сумел сплотить большой коллектив единомышленников, мобилизовав его на стабильное выполнение производственной программы. За все годы руководства цехом он не допустил ни единого случая срыва государственного плана.
Рувим Куренец с дочерью Анной
С правнуком Марком
Р.М. Куренец с семьей. Презентация книги на УОМЗ
Сборочный цех УОМЗ на протяжении многих лет признавался лучшим в Министерстве оборонной промышленности, а также носил из года в год подтверждаемое звание «Лучший цех Министерства». Добрую славу подразделению создавали не только производственные показатели: были и многочисленные победы на престижных спортивных соревнованиях, и громкие успехи в цеховой художественной самодеятельности. Полвека Рувим Моисеевич отдал УОМЗ, только в 2006 году, в возрасте 80 лет, вышел на пенсию. Мало у кого есть столько наград и почетных званий, как у него. К боевым наградам – ордену Отечественной войны I степени, медалям «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией» и другим – прибавились награды мирных лет: орден Трудового Красного Знамени, «Знак почета», медаль «За трудовое отличие», «Почетный машиностроитель РФ», «Почетный работник Уральского оптико-механического завода». Наш герой – заводская легенда, труженик, отдавший без преувеличения заводу всю свою жизнь. Не случайно он стал первым Почетным работником УОМЗ, что свидетельствует о его огромном вкладе в развитие родного предприятия.
ЭПИЛОГ. МЕМОРИАЛЬНАЯ ДОСКА РУВИМУ КУРЕНЦУ
8 мая 2019 года, через два года после смерти ветерана, на здании заводского корпуса, где размещался гигантский цех, которым руководил Рувим Моисеевич Куренец, была торжественно открыта мемориальная доска «Первому почетному работнику Уральского оптико-механического завода, фронтовику, легендарному руководителю, вложившему неоценимый вклад в развитие оборонной промышленности страны, Космоса, а также производству гражданских изделий медицинского предназначения...»
Комментирует Леонид Терушкин, заведующий Архивом НПЦ «Холокост»: «В феврале 2020 г. я участвовал в открытии выставки «Память семьи. Я свидетельствую!», подготовленной А.Р.Кантор и членами ее семьи. Это – замечательный документально-исторический проект, посвященный памяти Рувима Куренца, его родных и друзей. Жизнь и судьба выжившего в Холокосте, выигравшего борьбу со смертью! История его семьи в контексте эпохи, истории страны, поколения, родившегося в 20-е годы прошлого столетия, отражены на этой экспозиции, благодаря кропотливо собранным и прекрасно подготовленным архивным документам…»
Автор выражает свою благодарность Леониду Терушкину и Анне Кантор за существенную помощь в подготовке этой публикации.
