30 мая в Джаз-клубе Игоря Бутмана Российский еврейский конгресс провел второй музыкальный вечер в рамках своего проекта «Великие евреи в джазе». Первая встреча в марте была посвящена Ирвингу Берлину, в этот раз главным героем стал Джордж Гершвин и его музыка.
По неизменной традиции мероприятие было благотворительным: на нем проходил сбор средств на образовательные проекты РЕК. В начале вечера об этом напомнил исполняющий обязанности президента конгресса Михаил Бройтман. Гости, среди которых были как давние, так и новые попечители, вносили пожертвования в одно касание — наведя смартфон на табличку с QR-кодом.
О Джордже Гершвине, одном из главных джазовых композиторов ХХ века, гостям рассказывал преподаватель кафедры иудаики ИСАА МГУ, автор курса «История евреев» Максим Гаммал. Его исторические зарисовки чередовались с произведениями Гершвина в авторских аранжировках музыкантов Denis Melnikov Jazz Orchestra и в исполнении Аллы Рид и певицы DARIYA.
Сын еврейских эмигрантов из Санкт-Петербурга, Джордж Гершвин (1898 – 1937) прожил короткую, но яркую жизнь. Начав карьеру тапером, вскоре он и сам начал сочинять песни, а при их создании вдохновлялся разнородной нью-йоркской культурой и пользовался всей палитрой известных ему музыкальных традиций: от клезмера до классики.
Рост популярности Гершвина пришелся на 1920-е, когда успех любого композитора определяли Бродвей и Голливуд. В эти годы он пишет свои знаменитые хиты «Голубая рапсодия» (1924), концерт для фортепиано с оркестром Фа мажор (1925), «Американец в Париже» (1928), ставшие выражением динамичной жизни «ревущих двадцатых» с их небоскребами, автомобильными гонками и кинематографом.
В 1935-м его талант достигает апогея: он пишет оперу «Порги и Бесс», которая в послевоенный период становится визитной карточкой всей музыкальной культуры XX века. Ария из этой оперы «Summertime» входит в топ-10 самых узнаваемых джазовых композиций. В те годы главное своеобразие его стиля — это невероятный баланс между «серьезной» и «популярной» музыкой, между джазом и симфоническим произведением.
Но в историю джаза Джордж Гершвин вошел раньше, еще в 1924-м, когда после премьеры его «Голубой рапсодии» один из критиков написал: «Гершвин стал тем звеном, которое соединило джаз и интеллектуалов».
