Молодая девушка стояла рядом со своим отцом на набережной польской гавани.
Из девяти братьев и сестер 12-летняя Роза была выбрана для поездки в Америку. Жить в Польше было трудно, а голод стал постоянным гостем в ее семье.
«Роза, доченька, помни: Б-г наблюдает за каждым твоим шагом. Помни Его законы и придерживайся их. Соблюдай шабат – независимо от того, на какие жертвы ты должна пойти ради этого».
Для Розы поездка была полна вопросов и неопределенностей. Встретят ли ее родственники? Оправдаются ли ее надежды на лучшую жизнь? Прошло совсем немного времени, и Роза нашла работу оператором швейной машины.
Жизнь в Америке была для нее новой и странной. Родственники девушки настаивали, что религия «старомодна». Роза, однако, никогда не забывала последних слов отца. Она носила новую одежду, которую родственники дали ей, постригла волосы, чтобы соответствовать моде, но никогда не отказывалась от шабата.
Каждую неделю, без исключений, Роза придумывала новый предлог для своего начальника, чтобы объяснить, почему она не вышла на работу в субботу. Через три недели он сказал ей: «Либо вы приходите в эту субботу, либо можете искать новую работу».
В пятницу Роза пришла на работу, но голова ее была загружена тяжелыми мыслями. Весь день она работала на своей машинке под жужжание других машин.
Насколько ужасно это будет, если я завтра снова не выйду? Тем не менее она вышла утром из дома, делая вид, что направляется на работу. Прогулявшись по улицам Манхэттена, она завернула в Томпкинс-сквер-парк и там, сидя среди голубей, со слезами на глазах пела традиционные шабатние песни. Когда три звезды наконец-то появились на черном небе, что означало конец шабата, Роза восторжествовала, но победа стоила ей дорого. Теперь у нее не было работы.
Когда Роза Гольдштейн вернулась домой, то узнала, что она оказалась одной из немногих выживших из 190 работниц фабрики. Печально известный пожар на швейной фабрике «Трайангл» в субботу, 25 марта 1911 года, унес жизни 146 рабочих-иммигрантов. Благодаря шабату Розы Гольдштейн там не было. Как говорил ее отец, евреи хранят шабат, а шабат хранит евреев.
