Большинство эфиопских евреев прибыли в Израиль благодаря секретным операциям, проведенным в середине 1980-х – начале 1990-х годов, и лишь совсем недавно иммигранты начали прибывать в Израиль регулярными авиарейсами.

В Эфиопии, по разным оценкам, остается еще от 9000 до 20 000 евреев. Сегодня примерно 85 900 израильтян эфиопского происхождения родились в Эфиопии, а 49 600 родились в Израиле.

Вот несколько историй тех, кто, приехав из Эфиопии, начал в Израиле новую жизнь. 

Пнина Тамано-Шата, 34 года 

В 2013 году Пнина Тамано-Шата вошла в историю, став первой эфиопский женщиной в Кнессете.

Ее семья попала в Израиль через Судан, когда ей было всего 3 года. Почти год она прожила в лагере для беженцев. Затем израильский военно-транспортный самолет «Геркулес» вывез ее вместе с другими эфиопскими евреями в Израиль, но ее мать по ошибке осталась в Судане, и первый год в новой стране Пнине пришлось провести без матери.

«Я помню, как было трудно, – рассказывает Тамано-Шата. – Впервые в жизни я поняла, что значит быть другим. У меня не было друзей, а дети кидали в меня камнями».

Однако трудности, с которыми Пнине пришлось столкнуться, подтолкнули ее к политической карьере. В колледже она стала голосом студенческих протестов – стоя посреди толпы с микрофоном, она выступала против дискриминации своей общины.

«Я верю в интеграцию, – сказала она. – Существует очень много программ для репатриантов из Эфиопии, но все они направлены на ограждение израильтян от эфиопов». 

Даниэль Сахало, 36 лет 

В середине 1980-х Даниэлю Салахо было всего 5 лет. Он до сих пор помнит, как шел ночью из своей деревни в Северной Эфиопии до суданской границы.

«Большую часть жизни я слышал, как люди говорили о поездке в Иерусалим, но мы не знали о существовании еврейского государства», – рассказывает Салахо.

В то время не было никаких официальных отношений между Израилем и Эфиопией, поэтому большинство членов общины были вынуждены покидать страну тайно. На пути в Судан погибло около 4000 человек, среди них была и сестра Салахо, умершая от малярии.

«Мы похоронили ее и отправились дальше, мы шли девять недель», – вспоминает он.

Затем семья на девять месяцев оказалась в лагере для беженцев, после чего истощенный Салахо провел несколько недель в иерусалимской больнице.

В Израиле Салахо учился в интернате, а позже поступил в Еврейский университет в Иерусалиме, где изучал международные отношения. Сейчас он работает в израильско-эфиопской ювелирной компании Megemeria. 

Минтами Амеа, 18 лет 

Минтами Амеа прибыла в Израиль из Эфиопии три года назад. Она и ее семья жили в Аддис-Абебе, столице Эфиопии, где им приходилось бороться за свою еврейскую идентичность до самого отъезда в Израиль.

«В Эфиопии, мы не могли соблюдать шабат, а здесь вольны поступать так, как считаем нужным», – говорит Амеа.

Она хотела бы стать врачом.

Поначалу девушке было сложно найти общий язык со сверстниками, но сейчас Амеа учится в школе-интернате и у нее много друзей-израильтян.

Она свободно говорит на иврите и считает Израиль своим домом. 

Мелиса Алахей, 76 лет

Мелиса Алахей вырос в деревне на севере Эфиопии, недалеко от города Гондара.

«Я всегда мечтал оказаться в Иерусалиме, но здесь всё даже лучше, чем я ожидал», – говорит он.

Как только Алахей понял, что у его семьи есть шанс попасть в Израиль, он распродал всё свое имущество и переехал с родными в Гондар, чтобы эмигрировать. Но на это потребовалось шесть лет. Всё это время они терпели лишения и жестокое обращение.

По словам Алахея, в Гондаре ожидают эмиграции в Израиль более 9000 человек. 

Автор: Ruth Eglash

Источник: The Washington Post