На вопросы относительно ситуации в Сирии и регионе отвечает израильский востоковед, иранист, сотрудник Еврейского университета в Иерусалиме Владимир Месамед.
Фото: Владимир Месамед
-Ситуация на Ближнем Востоке продолжает накаляться. Все больше стран активно вовлекаются в сирийский конфликт — это и Израиль, и Россия, и Турция и Иран и т. д. Какие угрозы для региона и мира несут последние события?
Когда происходит обострение подобного уровня, то меняется глобальная картина мира. В Израиле видят угрозу проникновения Ирана. Исламская Республика Иран приблизилась к границам Израиля (через Сирию — Ред.) и для нас это очень страшная ситуация. Когда мы говорим об иранской ядерной программе, то не думаем, что Иран обязательно сбросит атомную бомбу на Израиль. Есть много других факторов, ведь иранскому обществу много лет внушалось, что Израиль — это главный враг ИРИ.
В Иране все решает духовенство. У власти в этой стране находятся муллы достаточно преклонного возраста. Они не всегда понимают реалии сегодняшнего времени, и потому могут пойти на какие-то крайние меры.
Мы всегда считали, что с Ираном не граничим, до ИРИ далеко, мы в безопасности. Между нами Сирия, Ливан. Поэтому иранская угроза (а она есть и для Южного Кавказа) казалась достаточно абстрактной. Но теперь, когда Тегеран принимает активное участие в сирийской кампании, и иранские силы располагаются практически по всей Сирии, и даже могут создать свои военные базы, в Израиле поняли масштаб угрозы.
Мы поднимаем вопрос на встречах, в том числе и с российскими высокопоставленными чиновниками: можно ли как-то «отодвинуть» иранское присутствие вблизи Израиля, ведь они в 10-километровой зоне до израильских границ, до Голанских высот. Недавно у нас был сбит иранский беспилотник и реагируя на это Израиль пошел на обстрел нескольких целей. В тот день у нас все думали, что начинается война, причем на иранском направлении, а не на сирийском.
Иран — это угроза первого порядка в Израиле. Но это еще и дополнительный фактор суннито-шиитского противостояния. Против той же иранской атомной программы Саудовская Аравия выступает очень жестко. Как и суннитские прозападные режимы. Они считают, что Иран пытается стать региональной сверхдержавой. А в 2009 году тогдашний президент ИРИ Махмуд Ахмадинежад вообще объявил, что Иран — мировая сверхдержава. И определенные основания у них есть, учитывая развитие технологий.
Все это пугает суннитов, которые обеспокоены возможным шиитским доминированием. Взять к примеру Ирак. Там лидерство шиитов уже безусловное. При Саддаме Хусейне преследовали шиитов, а сейчас наоборот — суннитов.
Кроме того, возьмем Сирию. Если Башар Асад, поддерживаемый иранцами, останется у власти, то управлять страной вновь будет алавитское меньшинство с шиитской идеологией, а это — всего 8% населения.
-А на что может пойти Израиль, чтобы остановить «иранскую угрозу»? Я спрашиваю о максимальных мерах, ведь у Израиля есть атомное оружие.
Как принято у нас говорить, по данным «западных источников» у Израиля есть атомное оружие, примерно 200 атомных бомб, готовых к использованию. В Израиле мы эту информацию не подтверждаем и не опровергаем.
-Так атомное оружие может быть использовано?
Да. И оно уже могло быть применено пару лет назад. Но мы бы этого не хотели, ведь это вызовет эффект домино во всем мире, начиная с Ближнего Востока.
Мы пытаемся работать и использовать другие пути, о которых громко не говорят. Кроме того, Израиль сейчас не одинок. Правительство президента США Дональда Трампа, при всех его недостатках, все-таки достаточно серьезно поддерживает Израиль.
-Но максимально жесткий ответ Ирану, против которого в Израиле не возражают — это все-таки ядерный удар?
Да. Но это, конечно, будет катастрофой.
-Баку достаточно тесно сотрудничает с Израилем, хотя посольства Азербайджана в вашей стране до сих пор нет. Может ли Азербайджан, учитывая шиитское население, общие границы с ИРИ, поспособствовать диалогу между Израилем и Ираном?
Да, об этом у нас говорят. В Израиле вообще считают достижением, что за последние 25 лет мы сумели установить отношения со многими исламскими странами. В 1991 году было всего два исламских государства, с которыми Израиль поддерживал отношения. Сейчас их уже десять. Это пусть и относительный, но прорыв.
С другой стороны, тот же Азербайджан на всех мировых форумах голосует против Израиля. Это исламская солидарность. Но мы пытаемся искать союзников в исламском мире, пытаемся апеллировать к президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву, пытаемся работать и через Азербайджан.
Баку мечется между Западом и Ираном, но обречен быть в нормальных отношениях с ИРИ, хотя это не всегда получается. Но Азербайджан — это иранский субстрат, который был частью Ирана. Азербайджанцы — народ, который живет по обе стороны границы. Можно говорить о том, что «иранские азербайджанцы» и «азербайджанские азербайджанцы» почти за два века сильно изменились и очень отличаются, но в любом случае, это один народ.
Кстати, мы бы, конечно же, приветствовали размещение израильских военных баз на территории Азербайджана, это самое удобное место для атаки на Иран. Об этом много говорилось во время визита президента Израиля Шимона Переса в 2009 году в Азербайджан. Но этого не случилось.
-Давайте отойдем от Южного Кавказа и обратимся к Центральной Азии. События на Ближнем Востоке представляют угрозу для стран этого региона?
Главная угроза — это, конечно же, распространение радикального ислама. Это и «талибанизация», с которой, как считалось некоторое время назад, уже покончено. Власти стран Центральной Азии пытаются управлять исламом, но радикальная исламизация «снизу» идет.
Беседовал, Мамед Мамедзаде
Источник: eadaily.com
