Абдул-Хусейн Сардари родился в Тегеране в аристократической семье иранских азербайджанцев...
В начале июля 1940 года посол Ирана во Франции Ануширван Сепахбоди покинул оккупированный немцами Париж и перебрался в Виши. В неформальную столицу образованного на обломках Третьей республики «Французского Государства» переехали и посольства других стран, признавших профашистский режим маршала Петена, в том числе, CCCР и США.
В первые годы Второй мировой войны Иран и Германию связывали дружеские отношения. Формально Тегеран объявил о своем нейтралитете, однако было очевидно, кому принадлежат симпатии шахского двора. Шах Реза Пехлеви видел в Британской империи и коммунистическом Советском Союзе прямую угрозу независимости своей страны (как выяснилось впоследствии, он не ошибся). Поэтому, придя к власти в 1925 году, иранский монарх сразу же взял курс на сближение с Германией. Этот процесс продолжился и в 30-е годы, уже при нацистах. К 1941 году торговля с Германией составляла около 40 процентов от общего товарооборота Ирана.
Военные успехи Третьего рейха в Тегеране воспринимали с удовлетворением (впрочем, и СССР после разгрома французской армии поздравил Германию с «блестящим успехом»). Переведя посольство в Виши, иранский МИД решил сохранить в оккупированном Париже консульство. Поэтому Генеральному консулу Ирана во Франции Абдул-Хусейну Сардари не пришлось паковать вещи. И, в общем, он совсем об этом не жалел.
Сардари родился в Тегеране в аристократической семье иранских азербайджанцев. Его мать происходила из шахской династии Каджаров, правившей Ираном до 1925 года. Детские годы провел в тегеранском Британском интернате. Затем изучал юриспруденцию в Швейцарии. Вернувшись на родину, устроился на работу в министерство иностранных дел. Затем был назначен генеральным консулом Ирана во Франции. И тут началась война. Сардари – обаятельный, любивший развлечения холостяк совсем по-другому представлял себе свою дипломатическую карьеру.
В Виши, маленьком курортном городке, переполненном дипломатами и политиками, царила скука. Зато в оккупированном Париже жизнь била ключом. В кабаре и кафешантанах продолжались ежевечерние представления, в картинных галереях выставлялись новые работы французских художников, в переполненных залах давал концерты знаменитый дирижер Герберт фон Караян. Посол Германии во Франции Отто Абец (Германия, формально не включившая северную Францию в состав Рейха, сохранила в Париже свое посольство) устраивал роскошные приемы, покоряя местную элиту блестящей эрудицией и безукоризненным знанием французского языка.
В общем, иранский дипломат неплохо чувствовал себя в оккупированном Париже. Тем более, что в нацистской Германии активно распространялись теории об общем, арийском происхождении иранцев и немцев. В 1936 году специальным декретом германское правительство освободило иранцев как «чистокровных арийцев» от ограничительных положений расистских нюрнбергских законов.
Одно лишь омрачало настроение Сардари – преследования евреев со стороны новых властей. Хотя ничего страшного поначалу вроде бы не происходило. Удавка на шее евреев во Франции затягивалась постепенно. Лишь три месяца спустя после падения Парижа, 27 сентября 1940 года, оккупационные власти решили провести перепись еврейского населения. Спустя более, чем полгода, 26 апреля 1941 года оккупационные власти запретили евреям все виды предпринимательства. 13 августа евреям было запрещено иметь радиоприемники. Постановление оккупационных властей, принятое 28 августа, требовало обязательной продажи принадлежавшей евреям недвижимости. При этом деньгами, полученными в результате сделки, бывшие владельцы распоряжаться не могли. Но массовые аресты евреев и депортации в концлагеря начались только в 1942 году.
Однако тактические уловки нацистов не могли ввести в заблуждение ни самих евреев, ни сочувствовавших им людей. В оккупированной и контролируемой вишистами Франции сразу же процвел чудовищный антисемитизм. Официальная пропаганда обвиняла евреев в развязывании Второй мировой войны и разжигании войны между немцами и французами. На улицах евреям приходилось терпеть оскорбления со стороны случайных прохожих и немецких солдат. Мало кто приходил на помощь отверженным.
Но Абдул-Салим Сардари не мог спокойно смотреть на все это. Первым делом он решил помочь своим знакомым – иранским евреям, жившим в Париже. Кроме того, у Сардари были друзья в небольшой общине бухарских евреев, оказавшихся во Франции после большевистского переворота в России. 29 октября 1940 года иранский дипломат подал в германскую военную администрацию официальную бумагу, в которой утверждалось, что все говорящие на фарси «члены иудейских общин» являются этническими персами. «Много веков назад, еще во времена правления Кира Великого, некоторые иранцы приняли иудаизм, — писал Сардари. – Их потомков называют «джугутами», они принадлежат к арийской расе и не имеют никакого отношения к европейским евреям». Германская администрация в Париже переслала письмо Сардари для дальнейшей проверки в Берлин, однако вычеркнула «джугутов» из проскрипционных списков и позволила им выехать из страны. Так Сардари спас не менее сотни семей иранских евреев.
Но на этом он не остановился. Пользуясь тем, что посол находился в Виши, и его действия практически никем не контролировались, Сардари начал выдавать иранские паспорта французским евреям, стремившимся покинуть оккупированную нацистами страну. Разумеется, при этом ему приходило действовать крайне осторожно. И количество находившихся в консульстве незаполненных книжечек было ограниченным. По оценкам исследователей, Сардари выдал от 500 до 1000 иранских паспортов. Каждый из них мог использоваться два-три раза. Это значит, что на счету Сардари еще около двух тысяч спасенных жизней.
В 1942 году, когда начались массовые аресты и депортации французских евреев, Сардари было гораздо труднее прийти к ним на помощь. К этому времени связи Берлина и Тегерана были фактически прерваны, поскольку в августе 1941-го, опасаясь, что шах Реза Пехлеви открыто примет сторону Германии, СССР и Великобритания вторглись в Иран. В течение трех недель страна была оккупирована. Шаха Резу Пехлеви вынудили отказаться от власти, и престол занял его 22-летний сын Мухаммед Реза. В Иране разместились советские и британские войска. В 1943 году Иран объявил Германии войну. Иранскому послу в Виши было предписано вернуться на родину.
Но Сардари, тем не менее, продолжал оставаться хранителем иранского консульства в Париже. Свои связи с оккупационными и местными властями он продолжал использовать для оказания помощи евреям. Таким образом Сардари удалось внести в список «джугутов» еще нескольких человек.
По окончании войны действия Абдул-Хусейна Сардари были официально одобрены иранским правительством. Он сам остался на дипломатической службе, а затем перешел на работу в Иранскую нефтяную компанию. О своей деятельности в оккупированной Франции он рассказывал крайне скупо и неохотно. В 1978 году, отвечая на просьбу мемориального комплекса «Яд ва-Шем» рассказать о себе поподробнее, Сардари написал: «Как известно, во время немецкой оккупации Франции, я имел удовольствие быть иранским консулом в Париже. Я исполнял там свой долг, спасая всех иранцев, в том числе, иранских евреев». И все.
В 2011 году в Великобритании вышла книга «В тени льва. Иранский Шиндлер и его родина в годы Второй мировой войны». Ее автор, политолог Фариборз Мухтари, подробно рассказал о подвиге иранского дипломата. К этому времени его уже давно не было на свете. Абдул-Хусейн Сардари скончался в 1981 году в Англии.
Борис Ентин, «Детали»
Источник: Детали
