«Для читателей, любящих Сион, я издаю книгу “Утренняя заря”; она будет содержать песни поселений Земли Израиля. Имбер, Иерусалим». Это объявление, опубликованное в 1886 году в газете «Га-Цви» («Олень»), сообщило о появлении песни, которая через много лет станет государственным гимном.

Нафтали Герц Имбер родился в 1856 году в Золочеве (Галиция и Лодомерия, Австро-Венгрия ныне Львовская область). Писал стихи с десятилетнего возраста. В 1882 году приехал в Иерусалим с британским авантюристом лордом Лоуренсом Олифантом, известным планами переселения европейских евреев в Палестину, как его секретарь по еврейским вопросам.

Первый набросок «Надежды» Имбер сочинил в румынских Яссах, то ли в 1877 году, то ли раньше. Потом, по свидетельствам современников, в домах палестинских поселенцев он вынимал свои записи, с энтузиазмом читал куплеты, и в итоге их стало девять. Доработал стихи Имбер в своем иерусалимском доме, исписав стены удачными поэтическими находками, которые торопился зафиксировать.

Поэтический стиль «Надежды» разбирали буквально по косточкам. Высказывалось, что повторы напоминают поэму Менделя Стерна «Отклик» 1845 года – перевод «Рейнской песни» Николауса Беккера; что первая строчка припева явно навеяна строкой «Ще Польска не сгинела»; а еще она – прямое возражение Книге пророка Иезекииля второго раздела Танаха – Невиим (Пророки): «И сказал Он мне: сын человеческий! кости сии – весь дом Израилев. Вот, они говорят: «иссохли кости наши, и погибла надежда наша, мы оторваны от корня». Тем не менее эти «похожести» не умаляют красоты характерного стиля Имбера.

Первая попытка сочинить музыку не удалась. Основатель движения БИЛУ (сельскохозяйственное освоение Палестины) Исроэль Белкинд получил письмо из Зихрон-Яакова от своего друга Леона Игли с просьбой помочь ему сменить работу грузчиком у барона Ротшильда на сочинение музыки. Для каждого куплета Игли написал отдельную музыку. Песню оказалось невозможно выучить; она забылась.

Спустя всего год в доме сиониста Залмана-Давида Левонтина, служившем молодежным центром Ришона-ле-Циона, прозвучала новая мелодия. Человек, считающийся автором музыки, репатриант Первой алии Шмуэль Коэн (Шмиль Коган), вспоминает: «В 1887 году мой старший брат Цви начал сеять пшеницу в мошаве Йесод Ха-Маале. Имбер подарил ему книгу, брат прислал ее мне. В Молдавии я пел в хоре румынскую песню «Ойс-Ча», а когда переехал в Ришон-ле-Цион, то спел стихи на этот мотив.

Забавно, что румынской песни с таким названием нет. В песне «Carul cu boi» («Повозка с волом») возглас «Ойс-ча» (Hais-Cea) – в припеве.

Этим интрига не кончается. «Carul cu boi» выросла из народной молдавской «Foaie verde» («Зеленый лист»). Невероятно схожая музыка в песнях других народов – украинской «Катерина Кучерява», шведской – об осени в Вермландии, польской «Pod Krakowem», шотландской «My Mistress is Prettie» («Моя жена красавица»), чешской детской «Kočka leze dírou» («Кошка лезет через дыру»), баскской, голландской песнях; испанском христианском гимне «Virgen de la Cueva» («Дева из пещеры»); мелодии сефардских евреев для службы «Галлель» и многих других. Самая ранняя – «Мантуанка» Джузеппино дель Бьядо, в сборнике мадригалов которого она была опубликована около 1600 года с текстом «Fuggi, fuggi, fuggi da questo cielo» («Беги, беги, беги от этого неба»). Есть и композиторские предтечи: симфоническая поэма «Die Moldau» («Влтава») из написанного великим Бедржихом Сметаной в середине 1870-х цикла «Моя Родина»; русскому уху знакома «Старинная французская песенка» из «Детского альбома» Чайковского.

Композитор Авраам Цви Идельсон утверждал, что древним источником мелодии является молитва «Биркат ха-Тел» («Молитва росы»), написанная раввином Ицхаком Бар-Шешетом в Испании в четырнадцатом веке. Наша современница Эстерит Бальцан старается доказать происхождение европейских народных и композиторских источников «Надежды» от этой молитвы. Немецко-израильский музыковед Петер Эммануэль Градневиц в книге «The Music of Israel» (1949) утверждает, что Коэн, возможно, нашел мелодию в сборнике литургических еврейских песен кишинёвского кантора Нисна Спивака-Белцера. Но современный музыковед Эдвин Серусси, тщательно изучив вопрос, опроверг все эти утверждения.

Популярность росла, темп замедлялся, число куплетов сокращалось, слова подправлялись. В 1895 году песню публикует поэт Менаше Меирович в сборнике «Ширей ам Сион» («Песни Сиона»); редактор Авраам Моше Лунц заменил название на «Хатиква». Учитель ришонской школы Иегуда Лейб Коэн в 1905 году вместо «вернуться на землю предков в город Давида» написал «быть свободным народом на земле Сиона и Иерусалима». Слова «старая надежда» заместились на «надежду двух тысячелетий». За последнее малое изменение – «быть» на «стать» – в ответе композитор Ханина Карчевская, в начале британского правления адаптировавшая «Хатикву» к хору.

В европейскую диаспору песня пришла через кантора Моше Давида Шува, одного из основателей Рош-Пины. Кантор Фридланд записал и опубликовал в Бреслау ноты песни под названием «Sehnsucht» («Тоска») в буклете «Четыре сирийских мелодии». В середине 1920-х мелодия тоже немного изменилась: добавился повтор последней строки.

Послушайте запись 1918 года – еще с прежним вариантом второго куплета, в ашкеназском произношении в исполнении американского шоумена Эла Джонсона, сына кантора из Российской империи. Согласно опросам PBS (Public Broadcasting Service – Служба общественного вещания), он считается «первым открыто еврейским человеком, который стал звездой шоу в Америке».