Местечко Жабокрич, расположенное в бывшей черте оседлости, в Подолии в Украине, просуществовало свыше двухсот лет. Холокост и война обескровили его, лишили жизненных сил, и оно ушло в небытие вместе с огромным пластом культуры идишкайта. Новостройки сильно изменили его прежний облик, постепенно исчезли знакомые улицы. Зато здесь навсегда сохранилось три важнейших мемориала, не дающие забыть о злодеяних фашистов. Памятники представляют массовые захоронения евреев, здесь также уцелело старейшее здание синагоги, древнее еврейское кладбище. Об этом штетле можно говорить лишь в прошедшем времени, так как последний здешний еврей ушел в мир иной в начале девяностых. И только в сердцах бывших жителей Жабокрича, жива память о былом...
***
В начале 1920-х годов население местечка Жабокрич насчитывало восемь тыяч человек, из которых евреи (в основном ремесленники) составляли четверть. В июле 1941 г. территория местечка была оккупирована румынами, которые начали уничтожать местных евреев. Их сгоняли в погреба, резали ножом, словно скот. Жалея патроны, стреляли в спину. Некоторым раненым удалось все же выжить и спастись. Одним из таких уцелевших счастливчиков стал Григорий Борисович Шмулевич ( псевдоним Цви бен Дов ). Он родился в 1931 году в Жабокриче, ныне живет в Москве. Ему было всего 10 лет, когда началась Великая Отечественная война. С июля 1941 по март 1944 большая еврейская семья Шмулевич-Крамер вынуждена была бороться за жизнь. Дождаться спасения от Красной армии удалось далеко не всем их близким и родным. Григорий оказался очевидцем расстрела фашистами жителей местечка Жабокрич и жизни в гетто, перенес мучительный тиф, холод, голод и лишения, чудом сумев остаться на этом свете, дожить до преклонных лет, воспитать сына. Когда-то, много лет назад, в числе других евреев населенного пункта, его вместе с мамой пригнали в подвал, но тогда он еще не понимал, что людей там станут расстреливать. Упав на мертвого старика, испачканного кровью, зарезанного ножом, в какой-то момент, он в ужасе осознал, что ничего хорошего его не ждет, в страшном испуге пытался укрыться в бочке, где уже прятался другой ребенок (спустя много лет после спасения та самая выжившая девочка из бочки, уже в преклонном возрасте, напишет ему письмо), а потом, с диким криком, он выбежал из подвала, пролетев мимо сапог злодея, не заметившего мальчонку. После Григорий вышел из укрытия, дабы найти отца и рассказать ему и всем еврейским соседям, о случившемся, но люди долго не верили ему. Мать мальчика, оставшаяся в подвале, получив много серьезным травм, тоже волшебным образом выжила, и в дальнейшем ее лечил врач из соседнего Крыжополя. Доктор из Жабокрича, обладавший большим арсеналом медицинских средств, отказался помогать раненой еврейке, по личным соображениям, несмотря на клятву Гиппократа.
Трагедия одного из тысяч еврейских местечек, традиционных штетлов, которых уже давно нет в Восточной Европе, на всю жизнь осталась незаживающей раной в сердце автора воспоминаний, его друзей и родственников, а его сведения — это уникальный источник информации о Катастрофе европейского еврейства. В советское время, по словам Шмулевича, о жизни в гетто никто и не вспоминал, точнее «об этом не говорили». Лишь в девяностые он начал получать материальную компенсацию за содеянное от немецкой стороны, выступать с лекциями и вечерами в еврейских организациях, провел встречу в музее Яд Ва-Шем, а совсем недавно стал подопечным фонда SOLOMON.help.
«В Жабокриче все еще можно увидеть остатки былого: полуразрушенный дом Лейбла Пипмана, усадьбу Сони Зильберман, развалины бывшей еврейской школы и одной из двух синагог. Но руины не способны сохранить память о бывшем местечке, ведь вскоре и они исчезнут. В настоящее время о существовании здесь прежде еврейской жизни говорят также старое кладбище и три могилы массового захоронения жертв Холокоста», — рассказывает наш собеседник.
Все дело в том, что спустя несколько лет после окончания войны оставшиеся в живых жители местечка, несмотря на материальные трудности и полное равнодушие государства к памяти жертв Холокоста, своими силами обустроили могилы массовых захоронений: «Бывшими малолетними узниками гетто, избежавшими расстрела и выжившими, осуществились меры по сохранению памяти местечка Жабокрич. За счет их средств произвели реконструкцию и обустройство могил. Все это делалось несмотря на проблемы, вызванные тем, что бывшие узники гетто и их потомки оставили страну, родные места своих предков, где родились и выросли», — сообщает Шмулевич. Эмигрировавшие нашли свой новый дом в разных странах земного шара, но бережно хранят память о малой родине и о жутком периоде войны.
«Когда началось таяние снега, и мы почувствовалось приближение весны, в сторону запада начали уходить немецкие войска, выглядевшие грязными и усталыми, они двигались пешком, на лошадях, на машинах. Слышалась немецкая речь, русская, румынская. В неразберихе бредущего, двигающегося воинства некоторые обитатели гетто, по известным только им признакам, рассмотрели даже партизан. Поток отступающих немецких войск с каждым днем уменьшался, иссякал. На дорогах, в непролазной грязи, застряли брошенные автомобили и боевая техника», — трогательно повествует Шмулевич. За день до прихода Красной армии партизаны атаковали нацистов в Соколовке, выжившие жандармы с начальником сбежали. После этого, жители гетто особенно забеспокоились о своей будущей судьбе, и лишь во второй половине марта в село вступили передовые части советских войск. Радости местных не было предела. Солдат — усталых, покрытых дорожной грязью, — встречали как родных. Вскоре выжившие депортированные евреи самыми разными способами самостоятельно устремились к покинутым, разворованным домам, соскучившимся по своим обитателям.
Герой нашего рассказа говорит, что после освобождения гетто разгородили, исчезла колючая проволока, уцелевшие евреи вернулись в свои жилища, но многие постройки лишились своих хозяев, так и стояли заколоченными. Дети снова вернулись в школу, им можно было вновь учиться, гонять в футбол, бегать на речку купаться, посещать кино, хотя до великого дня Победы оставалось больше года, а Песах в Жабокриче в те времена имел для евреев особое значение, необычайно остро и ярко символизируя дату избавления от рабства, первый свободный праздник, после падения гетто.
Акт вскрытия могил, осуществляемый госкомиссией по установлению злодеяний, учиненных «над гражданами СССР немецко-румынскими преступниками в период временной оккупацции Крыжопольского района Винницкой области УССР в местечке Жабокрич», был составлен 21 июня 1944 года. В ходе процедур вскрылись три могилы. В документах описано, что первое захоронение имело длину и ширину по два метра, глубину — полтора метра, и было вырыто возле горсовета Жабокрича. В нем обнаружено 27 трупов, среди которых были мужчины, женщины, дети. Вторая могила находилась среди домов переулка, длина ее составляла 6,5 метра, ширина 3,5 метра, глубина 4 метра, там нашли свой последний покой около 350 человек — мужчины, женщины и дети. Было открыто и третье захоронение, длиной 4 метра, шириной 2 метра, глубиной 2,5 метра, в нем обнаружено 50 трупов, среди которых опять же, мужчины, женщины и дети. «Во всех трех вскрытых могилах похороненные люди пересыпались известью, в связи с чем большинство сохранились, то есть полностью не разложились. Одежда со следами крови почти не утратила свой вид, легко узнаваем цвет и качество материалов, на некоторых трупах хорошо заметно, куда и чем производились убийства. В общей массе злодеяния совершались выстрелами из винтовок в голову, грудную клетку, ноги», — повергал в дрожь сухой и будничный язык шокирующих документов.
Кроме этого среди построек Жабокрича располагались небольшие захоронения с одиночными могилами, которые не вскрывались. По словам очевидцев, варварские убийства осуществляли немецко-румынские фашисты, расстреливавшие как местных евреев, так и их собратьев из ближайших сел. По сообщению Григория Шмулевича, в бумаге о вскрытии могил записано число жертв: 427 мирных граждан, но без специальной отметки о том, что те самые «мирные граждане СССР» были именно евреями.
По словам Леонида Терушкина, заведующего архивным отделом Российского научно-просветительского центра «Холокост», переживших ужасы Катастрофы сегодня осталось совсем немного. Ими занимается также «Московская организация бывших малолетних узников гетто и концлагерей», в которой состоят более 100 человек, но историк уверяет, что эти люди постепенно умирают: «Еще живы многие из тех, кто во время страшных военных событий были детьми. Почти все они потеряли родителей, а спаслись самым невероятным образом, порой, благодаря чьей-то помощи, назло неблагоприятным обстоятельствам».
В конце нашей психологически непростой беседы я спросила Григория Шмулевича, удается ли ему полностью отключиться от случившегося во время войны, забыть, будто ничего и не было, стать таким, каким он помнит себя до гетто — веселым, беззаботным еврейским мальчишкой из местечка? На что переживший все тяжести и невзгоды своей эпохи помолчал, а потом грустно вздохнул: «Очень часто думаю, почему другие погибли, а я остался жив? Постоянно размышляю над этим и не могу найти слов. Конечно, все произошедшее всегда со мной, я не в силах избавиться от этих воспоминаний...» А я уверена — ответ здесь прост, этот мальчик выжил много лет назад и для того, чтобы сегодня мы узнали всю ужасающую правду.
За помощь и содействие в подготовке материала, портал СТМЭГИ горячо благодарит самого Григория Шмулевича и московский НПЦ «Холокост», выпустивший уникальную книгу бывшего малолетнего узника гетто, под названием «Зов жизни и памяти». Благодаря ей, все желающие могут подробнее ознакомиться с судьбой ее автора.
