Это история о настоящих врачах. Наш рассказ – об особенном месте, где евреи и арабы объединились вместе, чтобы лечить раненных евреев и нападающих на них арабских террористов.
Сотрудники называют их «Берт и Эрни» или «Фрейд и Эйд.» Ахмед Эйд, 65 летний мусульманин из Галилейской деревни Дабурия. Эльханан Фрейд, 41, еврей из Петах-Тиквы. Они оба живут в Западном Иерусалиме.
Эйд носит зеленый халат и такую же шапочку. Фрейд отличается от него вязанной кипой. Эйд — глава отделения хирургии в университетской больнице Хадасса на горе Скопус. Фрейд руководит отделением интенсивной терапии.
Пока мы беседуем они не отрываются от своих смартфонов. Они оба работают по экстренным вызовам. Весь последний месяц – во время волны нападений палестинцев на евреев и суровых израильских ответов, — они ежедневно работают бок о бок.
12 октября два палестинских подростка, в возрасте 13 и 15, из Восточного Иерусалима вооруженные ножами напали на 13-летнего еврейского парня выходившего из кондитерской и ранили 21-летннего израильтянина. 13-летний подростка ставшего их жертвой, привезли на гору Скопус в ужасном состоянии.
«Не было кровяного давления. Пульс был 40», – рассказывает Эйд, который сразу бросился спасать пациента. «Скорее мертв, чем жив», – заявил Фрейд, который пришел, чтобы помочь. Как и палестинский врач-анестезиолог с Западного берега, который работает вместе с ультраортодоксальными евреями, мусульманами и христианами-врачами и медсестрами из Израиля, еврейских поселений, и палестинских городов.
Когда состояние пациента стабилизировалось, Эйд отошел ненадолго в приемную, чтобы поговорить отцом подростка. Эйд сказал ему: «Послушайте, ваш сын жив. Все будет хорошо.» Заметив что отец мальчика – религиозный еврей он сказал ему, что его зовут Ахмед Эйд и он главный по хирургии. «Я тогда еще пошутил – сказал, что «Ахмед зарезал вашего сына, и Ахмед собирается спасти вашего ребенка.»
Эти врачи говорят что для них не важно какой дорогой попадает к ним пострадавший, террорист он или жертва.
«Мы часто спорим с Д-ром Эйдом, но в данном случае я с ним согласен.» –говорит Фрейд.
«Мы относимся к пациентам с точки зрения медицинского приоритета. Тяжело раненых в первую очередь. Для нас это очевидно хотя может быть, для внешнего мира это трудно понять», – говорит Оснат Левцион-Корах, директор больницы
В то же время когда Фрейд и Эйд и помогали пострадавшим – в нескольких километрах, в университетской больнице «Хадасса» в Эйн-Керем, еврейский врач лечил 13-летниго Ахмеда Манасра.
Его 15-летний двоюродный брат был застрелен на месте происшествия израильской полицией. Ахмеда Манасра сбила машина, когда он пытался скрыться. Миклош Бала, 46, директор травматологическом отделении, родился в Советском Союзе и приехал в Израиль много лет назад, на волне эмиграции русских евреев.
«Пациент прибыл в сопровождении службы безопасности, но было не сразу понятно, что произошло, его возраст был не очевиден, хотя было ясно, что это ребенок» – вспоминает Бала. – «Мы просто сделали то, что нужно. Он был в сознании. Мы взяли его жизненно важные органы и сделали то, что должны бы делать для тех, кто приезжает в наш отдел. Только после этого мы услышали подробности инцидента. Внезапно наш пациент оказался в заголовках новостей, но когда он сначала прибыл, мы не знали, что произошло. Все, что мы хотели – чтобы он был жив.»
В своей речи в Рамалле в начале этого месяца, президент Палестинской автономии Махмуд Аббас обвинил Израиль в варварстве и указал на «холоднокровный расстрел» детей израильскими силами, в том числе Манасра, которого он назвал мучеником за дело палестинцев.
На следующий день, премьер-министр Биньямин Нетаньяху обвинил Аббаса во «лжи и подстрекательстве» – и напомнил своим слушателям, что именно палестинцы, а не евреи совершают нападения на улицах.
Израильское правительство выпустило видео и фотографии Манасра – живого и здорового в своей постели в больнице «Хадасса» – наряду с записями камер наблюдения, показывающими Манасра и и его двоюродных братьев с ножами в руках.
Отвечая на вопрос, что он чувствовал спасая мальчика, который только пытался зарезать другого ребенка, Бала говорит «сложно ответить на такой личный вопрос. У меня 13-летний сын дома, и я толком не могу поговорить с ним об этом. Я не понимаю, что может толкнуть подростка на такие поступки. Я не думаю, что я не могу быть подвергнут критике за спасение жизни. Это святое святых. Я просто не понимаю вопроса, когда кто-то спрашивает меня, почему я спас жизнь злоумышленнику – это моя работа», – говорит он.
