Александр Ростоцкий – музыкант в России очень известный, автор мегапроекта «Джаз Бас Театр». Известный и как блестящий бас-гитарист, и как композитор. Человек ищущий, ему все мало, и потому он непрерывно придумывает новые проекты, не останавливаясь перед музыкальными и техническими сложностями.
На этот раз он продемонстрировал проект Art Splash в джаз-клубе Игоря Бутмана. Вместе с тремя отличными музыкантами, которых, собственно, любителям российского джаза и представлять особенно не надо, но все же представляю.
Мультидуховик Олег Грымов. В этот раз он играл на пяти инструментах – в диапазоне от бас-кларнета до довольно редкого сопранино-кларнета или, как его чаще называют, пикколо-кларнета. Широкая палитра музыкального материала и в самом деле того требовала.
Гитарист Максим Шибин – музыкант очень точный, техничный, идеально сдержанный, когда нужно, и заводной, когда это тоже нужно.
Петр Ившин – ударник настолько востребованный, что создается ощущение, что он играет везде и со всеми джазистами России одновременно.
Ансамбль получился превосходный, и Ростоцкий, который играет с разными составами, признался, что этот ему очень близок, и некоторые вещи он любит играть именно с ним.
Но у данного проекта было одно радикальное и очень интересное отличие от прочих джазовых программ. Дело в том, что Александр Ростоцкий делит свою жизнь между музыкой и живописью, причем влюблен и в то, и в другое. И ища себе приключений (в хорошем смысле), экспериментирует с анимацией, конструированием музыкально-художественных форм. И как раз реализовал эти две страсти в своем проекте (откуда и его название).
Написанные им композиции сопровождаются анимацией на экране, созданной на основе работ самого Ростоцкого. Но и это еще не было бы чем-то особенным: в конце концов, видеоряды довольно распространены в современных музыкальных представлениях. Особенность Art Splash состояла в том, что видеоряд работал не включениями клавиши на компе, а в реальном режиме времени. Видеохудожник Тамара Зубова, будучи по образованию флейтисткой с консерваторским прошлым, в полной мере понимала, что происходит на сцене, и фактически играла пятой, солируя и аккомпанируя на компьютере.
Картины на экране менялись, но основной ряд состоял из сцен жизни местечковых евреев, выписанных трогательно и с любовью. Эта тема составляет, насколько мне известно, один из главных мотивов художественного творчества Ростоцкого. Живопись, надо сказать, несмотря на популярность темы, вполне самостоятельная и самоценная.
И тематика видеоряда, разумеется, не отделена от музыки. За некоторыми исключениями, вроде композиции, посвященной «любимой Африке», пьесы Эрика Сати и еще пары тихих нежных пьес, остальные композиции были пропитаны еврейской мелодикой, коснувшейся даже музыкальных впечатлений о Константинополе. И не только те, что непосредственно посвящены собственно Шагалу или чете Шагалов. Вообще-то известно, что Ростоцкий увлекается и индийскими пьесами, и древнерусскими знаменными распевами, африканскими, японскими мотивами, и все это переливается в разных пропорциях в его сложной и красивой джазовой музыке.
Но в данном проекте, еврейское, кажется, растет для Ростоцкого из всего вокруг. Он признался, что готов играть на темы Модеста Петровича Мусоргского всегда и в любом составе, поскольку в композиторе сам «русский народ», «всенародный код». Наверное, но надо сказать, что в «Картинках с выставки» вообще заложено что-то потенциально джазовое, роковое (с ударением на первое «о»), какой-то необыкновенный современный драйв.
И недаром пьесы из фортепианного цикла гениального русского композитора оказались не только близки великой троице Эмерсона, Лэйка и Палмера; они отыгрывались и у джазовых пианистов, и к композиторов-электронщиков, и даже Майкл Джексон что-то попытался перепеть. Так что неудивительно, что Ростоцкий выбрал сюиту из «Картин с выставки» (и музыканты прекрасно сыграли ее). Но для меня, по крайней мере, не удивительно и то, что выбрал, он, скажем, не 9-ую пьесу («Избушка на курьих ножках (Баба-яга)», а 6-ую («Два еврея: богатый и бедный»).
А когда Александр Ростоцкий пред тем как сесть работать, прогуливается, по утрам среди старообрядческих храмов Рогожской заставы, у него тоже вдруг почему-то в голове зарождается еврейская мелодия, превращающаяся в заводной «Рогожский Фрейлехс».
Вообще надо сказать, что в российском джазе еврейская музыка получает очень живое и свежее воплощение, освобождаясь от прекрасных, но привычных штампов. Так, в замечательных проектах пианиста Григория Сандомирского и его «Ансамбля средиземноморской деконструкции» (в которых принимают участие и некоторые вышеперечисленные музыканты) ярким букетом соединяются старые сефардские напевы с бруклинской атмосферой и авангардным джазом.
У Александра Ростоцкого оживают еще и ашкеназские мелодии, вплетаясь и изысканные джазовые ритмы. Все это, помноженное на живопись и мастерство музыкантов, оставляет замечательные чувства и настроения.
Приходите, слушайте. Это джаз.
