Мы в гостях у писателя Дины Рубиной и ее мужа, художника Бориса Карафелова.
– Ваш дом находится в предгорьях Иерусалима, в Мевасерет-Цион, а до этого вы жили за Иерусалимом, в Маале-Адумим. И первый вопрос, который возникает: вы живете рядом с таким городом — какие взаимоотношения у вас с ним?
– Во-первых, на Иерусалим всегда хочется смотреть, отсюда я вижу весь город. 23 года мы прожили в Маале-Адумим, и там с нашего балкона открывалась такая немыслимая панорама, куда бросали свой первый взгляд на Иерусалим все завоеватели. Там был потрясающий вид на Иерусалим, немыслимый, это был вид, который как бы раздвигал кулисы для очень многих моих произведений, и это было замечательно! Но, по-видимому, Иудейская пустыня для меня исчерпала свои декорационные возможности, и мы переехали в предгорья Иерусалима.
– А почему не в сам Иерусалим?
– Иерусалим очень заряженный город, а для моего дела — я все время избегаю говорить творчество, — для моего ремесленного вкалывания мне необходимы тишина и покой.
– Как строится ваш день, с чего вы начинаете?
– Ну во-первых, я жаворонок. Меня часто разъедает чувство неудовлетворенности эпизодом работы, иногда просыпаюсь даже в три часа ночи и сажусь работать. Самое поразительное — это когда ты сталкиваешься с какой-то сюжетной проблемой, в ужасном настроении ложишься спать, а просыпаешься с решением. А потом уже начинается утро — чашка кофе и работа.
– Это ежедневный труд — сесть и обязательно заполнить пустые страницы?
– Они, к сожалению, очень мучительно заполняются, и когда у меня за рабочий день получается один-два абзаца, которые меня удовлетворяют, то это очень удачный день.
– У вас есть, например, три совершенно разных романа из трилогии: «Белая голубка Кордовы», «Почерк Леонардо» и «Синдром Петрушки». Как рождается идея?
– Кто-то из французских писателей говорил: «Я беру фразу, бросаю ее в воздух, и она, как кошка, падает на четыре лапы» — это очень точное замечание, потому что иногда ты слышишь какую-то фразу в толпе, из окна, проходя мимо, и она невероятно тебя поворачивает, ты просто видишь материал. На эту фразу начинают налепливаться характер, какие-то сочетания примет места, характера, детства и так далее. А иногда бывает, что возникает некая идея и вокруг нее начинает накручиваться сюжет.
Упомянутые три романа совершенно разные. Но их объединяет одно — люди воздуха. Это люди, не привязанные в чем-то к реальной жизни, это люди фантазии, обмана, идеи...
– Дина, а насколько ваш персонаж — это вы, сколько вас остается в ваших героях?
– Известно высказывание Флобера: «Мадам Бовари — это я», это и правда и нет. Ни один писатель не бесконечно глубок. Например, если мы возьмем Достоевского, то это два типажа: Настасья Филлиповна и Неточка Незванова. У Тургенева везде «тургеневская девушка». Разумеется, у меня в произведениях тоже есть свой образ, свой характер, причем совершенно неважно, женщина это или мужчина, — это всегда человек действия. Это человек, который собой, своими действиями и своим характером преображает мир. Неважно, какого размера этот мир, это может быть мир — художественное полотно, или это марионетка на нитях, которая становится живым существом. Но это всегда человек созидающий, человек, находящийся на высоких ступенях владения своей профессией. Меня не интересуют люди тихие, скромные, не выдающиеся. Выдающийся! Человек должен быть выдающийся! Меня всегда интересует профессионал. Это голос — голос, который забирает всего человека...
– Расскажите немного о том, как вы росли.
– Я выросла в очень жестких условиях существования, в таком творческом, деспотичном доме, в доме художника-деспота, одна из комнат была мастерской, и единственным, кто мог заставить меня усидеть на месте, был отец, когда рисовал мой портрет.
– Я с вами беседую, и мне вспоминаются кадры фильма «На солнечной стороне улицы» Стаса и Эллы Митиных. Фильм, который показал вас: каждого по-отдельности и вместе, как вы отнеслись к этому фильму?
– Я человек неинтересный, с благополучной судьбой, с точки зрения писательской биографии. А мы ведь со Стасом в юности общались, а потом прошла целая жизнь. Стасик сказал: «Давай мы просто поговорим о Ташкенте, о нашей юности, о жизни». И я подумала: «Давай-ка я поговорю, давай-ка мы что-то такое поймем о жизни в процессе этих съемок». Ведь никогда не знаешь, кто сколько проживет... И что-то в этом фильме получилось, что-то щелкнуло, настроение, жизнь... я не знаю что.
– Вы с мужем люди разные, вы сказали, что иногда проходят дни и вы можете каждый жить в своем мире и даже не общаться, это тяжело?
– Ну не то что не общаться... какие-то бытовые фразы, безусловно... но он сидит в своей работе, и я сижу в своей, и нам не до того, чтобы обсуждать новости. Хотя я довольно часто зову Бориса и читаю ему какой - то эпизод, это особенный камертон для меня: во-первых, я проверяю себя, во-вторых, у Бориса очень хорошее чувство композиции, пропорции. Конечно, если ему что-то не нравится, то я начинаю доказывать, что-то возражать, но потом проходит день или несколько, и я исправляю, потому что понимаю, что мой муж был прав.
Справка
Дина Рубина родилась в 1953 году в Ташкенте (Узбекская ССР). Писатель, киносценарист. Окончила Ташкентскую государственную консерваторию (1977). Премия имени Арье Дульчина (Израиль, 1990), российской премии «Большая книга» (2007), премии Благотворительного фонда Олега Табакова (2008). Автор 13 романов, 12 эссе, 29 сборников повестей и рассказов. По сценариям Рубиной снято 8 фильмов.
