В 17 лет, еще до поступления в консерваторию, Александр Гиндин стал лауреатом конкурса имени Чайковского.
– Давайте начнем нашу беседу с разговора о русской фортепианной школе, ярким представителем которой вы являетесь. Считаете ли вы ее самой сильной?
– Да, потому что та русская фортепианная школа, которую я прошел, — сегодня главенствует во всем мире, на всех континентах. Во всех известных музыкальных вузах США, Европы и Азии ведущие педагоги, к которым стремятся попасть студенты, — как правило, выпускники центральных консерваторий России и бывшего СССР.
– Не знаю, будет ли правильным задать вам такой вопрос, но тем не менее. Очень хочется знать, есть ли у вас любимый композитор?
– Ваш вопрос о любимом композиторе — праздный, он может быть адресован любителю музыки, который имеет право предпочитать одного композитора другому. Я же — профессиональный исполнитель, моя задача — совершенно четкая, определенная. Нас так учат с самого начала, и мы со временем действительно становимся такими по природе — найти в музыке, которую исполняешь, все то близкое и дорогое тебе, что только возможно. В тот момент, когда ты занимаешься тем или иным произведением, делая свое дело от души и от сердца, это сочинение становится самым любимым. Другое дело, что-то у нас, специалистов, получается что-то лучше, что-то хуже, но лично я стараюсь быть более-менее убедительным в том или ином музыкальном стиле или языке. А дать мне оценку, сказать , получилось или нет, может только слушатель.
– Что происходит на педагогическом поприще? Похоже, оно вас очень увлекает?
– Действительно, сегодня я активно делюсь своим мастерством, всем тем, что умею, да еще и по всей планете. Несколько лет преподавал в Московской консерватории, но принял решение сделать паузу, потому что часто уезжаю с гастролями и пока не в состоянии постоянно работать в одном учебном заведении, лишь для своего класса. Однако мой педагогический зов никуда не ушел, у меня неплохо получается передавать свои наработки другим, обожаю обучать людей, помогать им. Куда бы я ни приезжал, вокруг меня моментально формируется стайка детей, которая ко мне тянется, и я быстро нахожу с ними общий язык. У меня вообще богатая история мастер-классов. Возьмем, к примеру, чудесный образовательный проект, начатый в прошлом году с Азербайджаном. Регулярно навещаю эту солнечную республику, где раз в месяц или чуть пореже обучаю группу юных дарований. Если говорить о моих уроках в Азии, это отдельная история, особенно с Китаем. Когда азиаты приглашают европейского мастера — а я для них все-таки европеец, — они не мыслят этого визита без таких вот открытых демонстраций моих знаний, умений и навыков, собирающих большое количество народа. И мне очень нравится общение с моими коллегами по всему свету разных национальностей, возрастов, разного уровня подготовки.
– Александр Шефтельевич, у вас такое редкое еврейское отчество...
– У меня еврейская фамилия, очень еврейское отчество, не оставляющее никаких вопросов, но еврей я только по папе (Смеется*). Когда-то давно я поступал в ЦМШ к своему профессору, и он был единственным, кто задал тогда моей маме вопрос, не хочу ли я поменять фамилию на мамину. Она ответила: «Ни в коем случае, никак нет». Ей даже в голову не пришло, почему ее об этом спросили. Больше тема о смене фамилии не поднималась, и я никогда не чувствовал, что ко мне какое-то иное отношение, чем если бы у меня была другая фамилия . С удовольствием езжу в прекрасный Израиль, сочетаю эти поездки с полетами в Ливан и ОАЭ, ощущаю себя свободным гражданином мира, со всеми преимуществами. Это сознательный образ мышления, кармическое свойство нашей национальной природы, которыми я в полной мере обладаю.
Александр Гиндин и Басиния Шульман
– «Эта разновидность камерного исполнения самая непростая, и поэтому интересная. Необходимы большая удача и часы совместной работы для того, чтобы два исполнителя смогли «совпасть» — эмоционально, стилистически и даже просто технически». Так вы говорите о фортепианном дуэте. И, на мой взгляд, именно таким он и сложился у вас с Басинией Шульман.
– Верно. Начну с того, что мы с Басей — соседи, вижу окно ее дома из своей квартиры, оно смотрит прямо на меня. Фортепианный дуэт, помимо специфики двухрояльной игры и иных мелочей, включает очень значимый момент — репетиционную программу. Нужно найти свободное помещение с двумя инструментами и время, которое подходит обоим участникам. В случае с Басей такой сложности у нас не существует. Когда у нее есть 15 минут свободного времени и окошко появилось у меня, пересекаемся на нашей домовой территории и играем. Конечно, было бы неправильно говорить, что такой яркий, удачный творческий союз возник только потому, что мы живем рядом, но нам и вправду это очень удобно и комфортно. Из нашего соседства в итоге вырастают большие, серьезные творческие истории на сцене. Кроме того, Бася — очень креативный, разносторонний человек, потрясающий музыкант, сильный музыкальный продюсер. Моя коллега постоянно фонтанирует весьма интересными, необычными идеями, у нее на многие вещи есть свое необычное видение. Уверен, вместе с ней мы сыграем еще немало фортепианных концертов.
– В чем вы черпаете силы, что помогает оставаться спокойным и позитивным, несмотря на регулярные стрессы московской жизни?
– На самом деле, любому музыканту требуется качественное, продолжительное присутствие в царстве Морфея. Это очень важно. Скажу больше — сон входит в круг наших профессиональных обязанностей, тем более что из-за гастрольной деятельности часто приходится менять часовые пояса, а выглядеть перед публикой нужно красивым, свежим и отдохнувшим.
Справка
Александр Гиндин родился в 1977 году в Москве. Пианист. Окончил Московскую государственную консерваторию им.П.И. Чайковского (1994). В возрасте 17 лет стал лауреатом IV премии XX Международного конкурса им. Чайковского, а в 1999 году — лауреатом Международного конкурса пианистов им. Королевы Елизаветы в Брюсселе. Заслуженный артист России (2006).
