Андрей Гурбанов занял почетное второе место на Чемпионате мира по шахматам среди людей с ограниченными возможностями Международной шахматной ассоциации (IPCA), который проходил в ZOOM 16-го и 17-го июня. Это большая победа.
34-х летний Андрей репатриировался в Израиль с семьей в 2012 году из Белорусского города Гродно, сперва в кибуц Мерхавия возле Афулы, и спустя полгода — в Хайфу, где и живет по сей день.
В шахматы Андрей играет с 6-ти лет, а с 18-ти работает тренером. Несмотря на финансовые сложности, в Израиле Андрей продолжает играть, участвовать в соревнованиях и организовывать турниры. Также он тренирует детей в шахматном клубе в Нешере.
Он пять раз представлял Израиль на чемпионате мира по шахматам и всегда занимал призовые места, а в 2015 году вышел на первое место. Два раза участвовал в шахматной олимпиаде и в Маккабиаде. Андрей — первый вице-президент всемирной организации по шахматам людей с ограниченными возможностями и два года назад выиграл конкурс, в результате — Чемпионат мира должен был проходить этим летом в Израиле. Из-за коронавируса его провели в ZOOM, но возможно все же пройдет и в «реале» осенью в Израиле.
Жена Андрея, Оксана Золотарева — чемпионка Израиля и международный мастер спорта по тяжелой атлетике.
В интервью Андрей рассказал о шахматном спорте в Израиле, бюрократических сложностях в получении пособия по инвалидности и о важности наличия кураторов для спортсменов-репатриантов.
-Андрей, как вы увлеклись шахматами и почему решили репатриироваться?
«В Гродно у нас была спортивная школа, в которую я стал ходить с 6-ти лет. Там я начал шахматную жизнь и участвовал в городских соревнованиях, республиканских и областных, ездил на соревнования заграницу. В семье это увлечение поощряли, и отец сам меня возил на соревнования.
В Израиль я хотел переехать давно, еще до женитьбы. Просто все время меня что-то держало, сперва я учился в колледже банковскому делу и хотел закончить высшее образование, параллельно появилась работа, потом семья, и все это заняло время. Когда ребенку исполнилось полтора года, решили переезжать».
-До репатриации, у вас уже была информация и представление о жизни здесь?
«Несмотря на то, что мой брат репатриировался за 5 лет до меня, по большому счету я мало знал и до сих пор далеко не все знаю. Израиль так устроен, что вроде бы есть возможности, но до них тяжело достучаться. Например, пока узнаешь о спортивных стипендиях, пройдут годы. Я оформлял инвалидность в институте национального страхования и начал получать пособие только год назад, несмотря на то, что репатриировался в 2012 году. Потому что их вердикт был, что я трудоспособен».
-Вы сразу влились в израильскую шахматную жизнь, или столкнулись со сложностями?
«Когда я приехал, я не дозвонился до федерации шахмат, там мне ответили на иврите, и я ни с кем не смог поговорить. В Хайфе я связался с русскоязычным директором шахматного клуба и через некоторое время уже попал в команду. Тогда работы как таковой не было, потому что без языка очень тяжело работать шахматным тренером, и мы собирались уехать назад.
У меня было высшее экономическое образование, я мастер спорта по шахматам, но реально не было работы. Я искал в любой отрасли, пытался устроиться бухгалтером по специальности. Многие работы были физические, на стройках, а я с протезом руки не мог их выполнять. Нужны были деньги на минимальные расходы и на еду. В 2013 году я участвовал в Маккабиаде и познакомился там с другими шахматистами, узнал про стипендию для спортсменов от министерства абсорбции, и это помогло. В 2015 я впервые поехал на чемпионат мира и стал мировым мастером».
-Ваша жена занимается тяжелой атлетикой, она тоже столкнулась со сложностями ?
«Это олимпийский вид спорта, и с ним проще. Ты занимаешь на международных чемпионатах места и знаешь, что за них получишь и какая стипендия существует от министерства спорта и культуры. В Израиле шахматы больше относятся к культуре. Может, в этом состоит проблема. В других видах спорта все четко расписано. Например, олимпийский чемпион получает олимпийскую стипендию».
-Вы сталкивались с проблемами инвалидов в Израиле? Приходилось ли вам принимать участие в их протестах?
«Я до сих пор не понимаю эту систему. Борются за свои права те, у кого уже есть инвалидность. У меня же до сих пор нет никаких льгот. Я плачу полностью за проезд в автобусе, арнону ( муниципальный налог) и за электричество. Я боролся за то, чтобы мне начали платить хоть какую-то минимальную сумму».
-Есть разница в отношении к людям с ограниченными возможностями в Израиле и в Беларуси?
«Разница большая, и отношение здесь более адекватное. Если человек в инвалидной коляске, то в Израиле на это в принципе не обращают внимание, если надо, то люди и водитель в любом автобусе ему помогают. Для инвалидов есть практически все условия. Я не видел, чтобы в Беларуси оплачивали сиделок, я думаю, Израиль на голову выше в этом плане, чем страны пост-советского пространства. Может быть, тяжело добиться чего-то, но когда добиваешься, то все уже намного лучше».
-Как вы считаете, шахматный вид спорта развит в Израиле?
«Я считаю, что да. Есть много программ и проектов. Мы в шахматном клубе в Нешере ведем шахматные проекты во всех садиках и в начальных классах. Также в школах есть проект от Мифаль ха-Паис. Да, большинство гроссмейстеров, которые входят в шахматную сборную — русскоговорящие, но все равно их много для нашей маленькой страны. Я думаю, шахматы на хорошем уровне и результаты хорошие. Есть очень сильные ребята, они становятся мастерами спорта в 13-15 лет».
-Многие спортсмены считают, что со спортом в целом в Израиле все плохо, и ему стоило бы уделять больше внимания.
«Эта иллюзия — «в Израиле нет спорта» — ведет к тому, что приезжие спортсмены идут работать на стройках, а не в спорт, так как уверенны, что его нет. В начале, когда мы с женой всем называли наши профессии – шахматист и мастер тяжелой атлетики, нам все говорили искать другую работу. Хотя это неверный подход. В Афуле, например, нет кружков и занятий по этим видам спорта, непонятно почему как вариант, не рассматривалась опция оставить нас там и развивать в городе шахматы и тяжелую атлетику. То, что спорт не развит, это стереотип. Есть много спортивных стипендий и есть спортивная федерация. Надо просто направлять туда людей».
-То есть не хватает кураторов в этом деле?
«Не хватает тех, кто проконтролирует, что, например, репатриант, мастер спорта по боксу, попадет в бокс. Чтобы Федерация знала, что он приехал и поговорила с ним на языке, который он понимает. Самое главное, чтобы была доступная информация. Я не знаю, став чемпионом среди людей с особыми потребностями, положено ли мне что-то, и если да, то откуда. Я не знаю, существуют ли в Хайфе программы для местных спортсменов. Непонятно также, что происходит после того, как ты перестаешь быть новым репатриантом, то есть после 10-ти лет в стране. Непонятно, как без стипендий и за свой счет ездить на чемпионаты, ведь надо и на что-то жить. Или устраиваться учителем в школе по шахматам и тогда перестать участвовать в соревнованиях».
-Как игра в шахматы способствует развитию ребенка?
«Ребенок, который учится шахматам только 2-4 года, уже успевает пройти разные стадии…Даже если это не какой-то мастерский уровень. Во-первых, несмотря на помощь родителей и тренера, выбор хода всегда остается за ним, и это важно, что за результат ответственен только он. Он ищет альтернативные пути и взвешивает, что лучше, что можно сделать по-другому. Он уже умеет искать разные пути решения определенной задачи».
Алла Агаронова
Источник: Релевант
